Книга Тестостерон РЕКС. Мифы и правда о гендерном сознании - Корделия Файн

Следует отметить, что более позднее исследование не смогло подтвердить, что сходство притягивает в ситуации быстрых знакомств, несмотря на то, что это подтвердилось в письменном опросе – результат, который подчеркивает, насколько сомнительно просто спрашивать людей, что для них важно в партнере41. Однако возможно, что контекст быстрых знакомств может подталкивать людей фокусироваться на наиболее очевидных качествах партнера или партнерши. Анализ данных быстрых знакомств обнаружил, что и для мужчин, и для женщин физическая привлекательность и молодость доминируют в качестве предикторов потенциальной желательности партнера42. Но анализ действительных пар, проведенный на сайте интернет-знакомств в Китае, вновь обнаружил, что объяснение “притяжение сходства” лучше объясняет данные, чем “притяжение потенциала”. И хотя также существовали признаки, что “потенциалы” притягиваются, порой это случалось “неправильным” образом: например, были свидетельства, что, как и мужчины, “женщины использовали свой доход, чтобы заполучить более привлекательных мужчин”, и что “женщины с хорошим образованием хотели найти более молодого партнера, совсем как мужчины”43.

Неустанный фокус на строго заданной “ценности спаривания” также контрастирует с результатами нескольких исследований о характеристиках, которые мужчины и женщины находят важными в партнере. Они показывают, что на протяжении последних 75 лет в разных странах наиболее важные качества в постоянном партнере для мужчин и женщин не имеют ничего общего с молодостью и фертильностью в обмен на ресурсы. Поскольку наиболее желательные качества не связаны с репродуктивной ценностью, комментаторам нет нужды предлагать то, что Дюпре описывает как “абсурдные эволюционные фантазии… в объяснении гомосексуальности”44. Предпочитаемые характеристики не подразумевают, что ценность вашей жены – даже если она является любимой женщиной, матерью ваших детей и единственным человеком в мире, который понимает, что вы имеете в виду, когда говорите, что у кого-то “«борода как у Мак-Фая» или «волосы такого же цвета, как у того человека в Хов, который застукал меня, когда я пинал его кошку»”45, – меньше, если ей 50, чем когда она была на 20 лет моложе. Эти качества нельзя купить, нельзя вколоть или высосать, как жир. И они также являются чертами, которые имеют мало общего с классом налогообложения, роскошными европейскими машинами или шикарным офисом. Скорее они соответствуют факторам, которые снижают шансы, что вы захотите бросить тарелку в голову вашего партнера. Это надежность, эмоциональная стабильность, симпатия и любовь46.

Отсылка Дауни к “долгой и медленной сексуальной революции” – это попытка уловить фундаментальную черту человеческой сексуальности. Человеческая сексуальность освободилась от воспроизводства не внезапно, не с изобретением противозачаточных таблеток в прошлом столетии. Чем глубже понимание человеческой сексуальности, тем заметнее абсурдность “тенденции утверждать, будто «человеческая природа», если речь идет о сексе, – это то, что получается, если убрать все человеческие черты”. Чтобы понять человеческую сексуальность, нельзя просто “избавиться от всего, что является специфически человеческим: от языка, социальной сложности и самосознания”47, не говоря уж о политике, экономической ситуации, социальных нормах и социальных идентичностях. Это неотъемлемая часть сексуальности каждого человека.

Социальный историк Гера Кук из Университета Отаго предлагает прекрасную иллюстрацию именно этой точки зрения в своем описании сексуальной революции48. Кук замечает, что в Англии XVIII века женщины считались сексуально страстными. Но, опираясь на данные об экономических и социальных изменениях, паттернах фертильности, личных мнениях, сексуальные исследования и руководства, Кук прослеживает путь к сексуальному подавлению викторианской эпохи. Тогда женщины обладали меньшей экономической властью из-за перехода от домашнего производства к наемному труду, к тому же общество меньше давило на мужчин, чтобы те поддерживали детей, рожденных вне брака. Итак, в отсутствие известных, надежных способов контроля рождаемости “женщины не могли себе позволить наслаждаться сексом. Этот риск делал удовольствие слишком дорогим”49. Викторианские женщины стали сексуально сдержанными, чтобы контролировать фертильность, утверждает Кук: “…это отчаянное положение могло быть сдержано только введением культуры подавления сексуальности и эмоций. Сначала женщины подавляли себя по собственному желанию, а потом… стали воспитывать в этом духе последующие поколения”50. Кук описывает траекторию сексуальности викторианских женщин от середины до конца XIX века через “усиление тревожности и снижение сексуального наслаждения”51. Только с повышением доступности надежной контрацепции в начале XX века стало наблюдаться все более расслабленное отношение и растущее признание существования и важности женского сексуального желания, которое расцвело с внедрением противозачаточных таблеток и сексуальной революцией. Впервые в истории женщины смогли присоединиться к мужчине в сексе без риска долгосрочных последствий.

Кук напоминает о том, насколько нова возможность женской репродуктивной и экономической автономии. Так не стоит ли нам рассматривать современные сексуальные отношения как момент в длительной сексуальной революции, которая все еще продолжается? Возьмем, к примеру, нравственный дискомфорт, который испытывали викторианские пары, использовавшие шеечный колпачок в качестве контрацептива. Так как установка колпачка предполагала сексуальное желание со стороны женщины, многие пары считали ее “распутным актом” и осуждали как неженственное “приглашение к сексуальному сношению”, как написано в одном руководстве по контролю рождаемости52. Даже сегодня сохранились блеклые остатки этого отношения: женщина пассивна и готова к оплодотворению, а не является активным автором своего желания – это застенчивая самка в концепции Тестостерона Рекса о половом отборе. Но, подчеркивая, что человеческая сексуальность – это именно сексуальность личности, Диана Санчес и ее коллеги из Ратгерского университета в многочисленных исследованиях показывают, что интернализованное представление о женской сексуальной пассивности может повлиять на то, как женщина воспринимает свой телесный сексуальный опыт. Например, гетеросексуальным женщинам, для которых секс связан с подчинением, гораздо труднее возбудиться и достичь оргазма, и такие женщины переживают меньшее возбуждение (корреляция, которая не объясняется полностью недостатком желания, влияющим на поведение и сексуальное возбуждение). Их сексуальная неудовлетворенность, в свою очередь, снижает удовольствие партнера53.

Напротив, женщины, придерживающиеся феминистских убеждений, сообщают о высоком сексуальном благополучии – и очевидно, не только благодаря влиянию своих убеждений на мужское пристрастие складывать белье. Так, феминистки менее склонны поддерживать старомодные сексуальные сценарии, более склонны заниматься сексом ради удовольствия, нежели из уступчивости, и они испытывают большее сексуальное наслаждение благодаря повышенному осознанию собственного желания54. Более того, женский феминизм хорош и для сексуального удовлетворения партнеров-мужчин: это ситуация взаимного выигрыша55. Если вы не поняли, это сделал именно феминизм. Такие дела.