Книга 988 - Роман Казимирский

– Скажи-ка мне, друг мой, – обратился церковник к своему собеседнику, который, допив свой напиток, поднялся, чтобы налить еще, – не хотел бы ты отправиться со мной к князю? Думаю, мы могли бы быть полезны друг другу.

– Что? – Марсель поперхнулся от неожиданности и постучал себя по груди, чтобы восстановить дыхание. – Ты хочешь, чтобы я сопровождал тебя?

– Да, именно так. Я вижу, что ты человек большого ума. Я тоже не глупец. Так почему бы нам не постараться вместе сделать этот мир лучше?

Прозвучавшее предложение в первый момент показалось ученому настоящим безумием, однако чем больше он о нем думал, тем заманчивее оно выглядело. А что? Селище, конечно, это хорошо, но не слишком ли быстро он смирился с тем, что закончит здесь свои дни? Не пора ли двигаться дальше? Перспектива увидеть собственными глазами древний Константинополь, окунуться в гущу событий, о которых он столько читал, еще в бытность свою студентом, так сильно потрясла его, что он с трудом сдержался, чтобы не расцеловать своего собеседника. Однако ему удалось вовремя взять себя в руки, и он, изобразив на лице сомнение, ответил:

– Мне нужно подумать. Хозяйство, сам понимаешь, к тому же я здесь человек нужный, без меня Михайло сложно будет.

– Кто это – Михайло?

– Наш староста, мы сейчас в его избе находимся, пока он снаружи топчется.

– Ах, тот… – Кирилл беззаботно махнул рукой. – Ничего, потерпит.

– Вот, видишь, как ты уже на людей смотришь, свысока. А ведь гордыня – это грех, если я не ошибаюсь.

– Ты прав. И чем дальше я тебя слушаю, тем более убеждаюсь в том, что мне нужен такой человек, как ты.

– Зачем?

– Чтобы вовремя напоминал мне о том, кто я такой.

– Совесть?

– Можно и так сказать.

– А твои охранники как к этому отнесутся? – Марсель решил прояснить все вопросы на берегу прежде, чем кидаться в омут с головой. – Мне показалось, что твой телохранитель не проникся ко мне особой любовью.

– Ты сейчас говоришь о Мусе? – уточнил Кирилл. – Не переживай по его поводу. Его верность не вызывает у меня сомнений. К тому же служит он не мне, а Господу нашему.

– Ты хочешь сказать, что он христианин? – поразился ученый, прежде никогда не слышавший о православных маврах.

– Да, Муса крещеный.

– Как такое может быть?

– Для Бога нет ничего невозможного.

– А остальные?

– Такие же. Так что, как видишь, наша небольшая процессия вполне может увеличиться еще на одного путника. Муса не станет возражать – ему было поручено сопровождать меня и оберегать, остальное его не касается.

– Я могу взять с собой кого-нибудь? – Марселю пришло в голову, что было бы неплохо иметь рядом с собой верного союзника на случай, если что-то пойдет не так.

– Конечно, почему бы и нет? Но я должен предупредить тебя сразу, что тебе придется скрывать свою внешность.

– К чему такая таинственность?

– Наша миссия сопряжена с множеством опасностей, и если вдруг нам придется уезжать в спешке, то будет лучше, если никто не будет знать нас в лицо.

– Неужели ты никогда не снимаешь маску? – это предположение показалось ученому невероятным, однако Кирилл утвердительно кивнул в ответ.

– Никогда. Во всяком случае, на людях. Даже Муса не знает, как я выгляжу, он видел меня только однажды, очень давно. Это предосторожность, с которой нам приходится мириться.

– То есть если твой телохранитель увидел бы тебя сейчас, то не узнал бы?

– Точно так.

– Не боишься?

– Нисколько. При желании я всегда смогу доказать ему, что я – это я.

– Пароль?

– Лучше, – и Кирилл продемонстрировал своему собеседнику массивный перстень с печатью, который красовался на его указательном пальце. – Муса не самый разговорчивый малый, так что мы с ним почти не общаемся.

– Как же ты отдаешь ему приказы?

– Меня и самого это иногда удивляет, – пожал плечами священник. – Но он ни разу еще не подвел меня. Так что скажешь? Лошади у нас есть запасные.

Прежде чем ответить, Марсель некоторое время размышлял о том, чем ему и Курьяну, которого он намеревался взять с собой, могло грозить подобное путешествие. За себя он не беспокоился, но подвергать опасности жизнь другого человека он не был готов. С другой стороны, его друг был, как и он сам, бобылем и почти ничем не был привязан к селищу, если не считать его любимой медовухи. В какой-то момент в голове историка промелькнула мысль о Марусе, но он тут же отогнал ее. Наконец, ученый принял решение и кивнул Кириллу, который все это время внимательно наблюдал за ним:

– Я согласен.

– Прекрасно!

Церковник даже не пытался скрыть радость, которую ему доставила эта новость. Он и сам не до конца понимал, к чему ему эта лишняя забота, но почему-то был уверен в том, что встреча с Баламошкой произошла не просто так, и что этот человек сыграет значительную роль в его судьбе. А пока он просто встал и обнял своего нового спутника, который также поднялся ему навстречу.

– Ух, я разволновался, – признался Марсель, который действительно чувствовал, что его всего трясет от возбуждения перед предстоящим путешествием.

У него голова шла кругом от картин, которые рисовало его воображение, и он налил себе еще напитка. Наблюдая за ним с улыбкой, Кирилл неожиданно предложил:

– Пожалуй, и я ради такого случая отведаю вашего напитка. Конечно, это не вино, но, кто знает, возможно, он не так плох, как я думаю.

Взяв со стола свой кубок, он поднял его и с торжественным видом произнес:

– За грядущее!

– Воистину, – отозвался Марсель, и мужчины дружно осушили свои сосуды.

Медовуха оставляла богатое послевкусие, и Кирилл, держа пустой кубок в руках, некоторое время стоял, причмокивая губами от удовольствия.

– Очень вкусно, – заявил он, наконец. – Думаю, от такого угощения не отказался бы даже сам император.

– Скажи, а где ты так научился по-нашему болтать? – спросил Марсель.

– Я родился в этих краях, – отозвался церковник. – Мое детство прошло здесь. Но это длинная история, о которой сейчас…

Не договорив, он замолк на полуслове. Его лицо вдруг приобрело бардовый оттенок, глаза расширились от страха, и уже в следующее мгновение Кирилл рухнул на деревянный пол, схватившись за грудь. Глядя на то, как священник корчится в конвульсиях у его ног, Марсель словно застыл – мозг отказывался принимать и обрабатывать информацию, и он только почувствовал, как его живот свело судорогой, а ноги словно налились свинцом. Пересилив себя, он бросился на помощь человеку, который уже терял сознание – глаза Кирилла закатились, а из груди вырывался свист.