Книга Полигон для интеллекта - Сергей Самаров

— Ну, аппаратуру мы сейчас проверим… — Генерал без раздумий сел в кресло, где недавно сидел Рус Григорьевич. — Надежда Ивановна, моя голова готова принять на себя «шлем»…

Глава шестая

Капитан медицинской службы старательно протерла контакты на «шлеме» ватным тампоном, смоченным, судя по резкому запаху, в спирте из флакончика, словно продезинфицировала их после заразной головы старшего лейтенанта, которая способна дурными мыслями заразить и генерала. И только после этого старательно и почти нежно надела «шлем» на профессорскую голову.

— Говорите что-нибудь, — потребовала невропатолог, — взглянув на полковника. — Делитесь информацией. Разного направления. Анекдот для начала расскажите.

— Товарищ генерал же у нас собачник, — сказал тот. — Собаку дома держит. Ротвейлера, если мне память не изменяет. Так вот, товарищ генерал… Лучший способ определить, кто вас больше любит, жена или собака, закрыть зимой их вдвоем в гараже, а утром посмотреть, кто как вас встретит…

— Теперь вы… Что-нибудь серьезное… — повернулась она к Поленьеву.

— Не понимаю, чем вашему штатному хирургу не понравилось, как я зашил себе рану на бедре. Сам я вполне удовлетворен внешним видом раны. Заросло аккуратно, лучше, чем после госпиталя. А то, что воспаление началось, так в боевой обстановке невозможно ни иглы продезинфицировать, ни нити. Да и хирургических нитей не было, пришлось использовать нить из парашютного шелка.

— Дайте мне его медицинскую книжку, — потребовал профессор и протянул руку, в которую капитан сразу вложила медицинскую книжку Поленьева. Безбородов нужные страницы нашел, видимо, по почерку. Долго силился прочитать, потом бросил книжку на стол.

— Пусть он сам это вслух со сцены читает. На концерте художественной самопальности медсанчасти. Может, кто-то что-то и поймет, посмеется… Тоже дело хорошее — настроение человеку поднять…

— Криптографа[14] пригласить, товарищ генерал? — спросил полковник.

— Пусть сам разбирает свой почерк. Помучается, будет учиться писать по-человечески… Ну что там, Надежда Ивановна, с моей энцефалограммой? Работает прибор?

— Так точно, товарищ генерал, функционирует нормально. Отражает деятельность правильных участков мозга.

— Ну, тогда, старший лейтенант, пройди еще один кабинет — терапевта и ко мне пожалуй. Я пока другой «шлем» подготовлю, да и аппаратуру настрою…

Последнего врача, терапевта, старший лейтенант «прошел» быстро. Роль терапевта в этом осмотре сводилась только к пролистыванию медицинской книжки, к безуспешной попытке прочитать то, что «зашифровал» хирург, потом задать несколько вопросов о том, чем Поленьев болел, начиная с детства, и на что жалуется сейчас, и написать заключение: «годен к продолжению службы без исключений»…

После этого пришлось еще заглянуть к главному врачу, который, ничего не спрашивая и не читая, поставил на заключении свою печать, и можно было отправляться в кабинет профессора Безбородова. Но у крыльца корпуса, где находился кабинет, стояло несколько достаточно дорогих иномарок, а за дверью дежурный по части подполковник рукой загородил Поленьеву проход:

— К генералу пока нельзя. У него сейчас командующий. Что-то обсуждают, всех из кабинета выгнали. Наверное, серьезный разговор…

Старший лейтенант вдруг вспомнил, что сегодня еще не завтракал, а время уже приближалось к обеду. И хотя он был в состоянии перетерпеть голод даже в более длительном периоде, все же обратился к дежурному с вопросом о столовой. Тот направил Поленьева к коменданту, которому требовалось отдать продовольственный аттестат. Но оформлен он будет, как предупредил тот же дежурный, только к следующему дню. Однако сегодня можно на свои деньги перекусить в буфете. Буфет находился рядом со столовой в соседнем корпусе. Рус Григорьевич зашел сначала к коменданту, отдал документы на оформление, а потом отправился в буфет, предварительно попросив дежурного предупредить профессора, что старший лейтенант Поленьев уже приходил и пока отправился пообедать.

Наскоро перекусив, он увидел в окно, как из штабного корпуса вышла группа офицеров и несколько генералов, расселись в машины и поехали к воротам. Значит, профессор Безбородов уже освободился. Но сразу уйти не получилось. В буфет заглянул полковник Самородников и сел со своим подносом за столик к Поленьеву.

— Товарищ полковник, относительно утреннего инцидента у вокзала… Никаких неприятностей не последовало?

— В отношении тебя или меня?

— И то и другое.

— Тебя в розыск не объявили. Мое руководство настояло, чтобы дело из Военного следственного комитета полностью было передано в ФСБ. Это наша безусловная прерогатива. А мы понимаем, что была откровенная и не очень умелая попытка тебя подставить, чтобы не допустить сюда, к профессору Безбородову. И это, вероятно, единственная причина убийства майора Осинцева. Кстати, второй вариант ключей от его сейфа нашли, сейф вскрыли, и там нет ни одного документа, тебя касающегося. Это тоже бросило бы на тебя лишние подозрения. Именно для того Разметьев и искал эти ключи. Мы предполагали, что подстава обязательно должна быть. А среди вещей сержанта Киреева после его самоубийства было найдено несколько брошюр исламистского содержания. Кто-то ему такую литературу подсовывал. И это тоже говорит о вероятности подставы.

— А в Военном следственном комитете этого понять не могли?

— Не могли по одной простейшей причине…

— По какой?

— Они не доросли до того высокого государственного уровня, когда им будут рассказывать, чем занимается лаборатория профессора Безбородова. То есть подполковник Разметьев не видел причины, по которой кто-то должен тебя подставить. Мои голословные утверждения он, к сожалению, правильно не воспринял. Но объяснять ему что-то подробно я права не имел. Пришлось писать официальное отношение о передаче дела по уровню подследственности. После этого и Разметьев возражать не сможет. Но нам с ним свиней вместе не пасти. Пусть обижается. Вот с теми двумя спецназовцами, что были с Разметьевым, дело сложнее. Одному ты локтем сломал челюсть, второму разорвал крестообразную связку в коленном суставе. Разметьев попытался было возбудить по этому поводу уголовное дело, но сами спецназовцы люди умные и подавать заявление отказались. Таким образом, замысел Разметьева сорвался. Он бессилен. А мое командование полностью оправдало мои действия, иначе было опасение, что Разметьев попытается сунуться в лабораторию Безбородова и собрать хотя бы какие-то косвенные сведения о ней. Так что, старлей, можешь не терять аппетита от переживаний…

— Я и не потерял, товарищ полковник, — признался Рус Григорьевич, доедая салат, который не стал бы есть в вонючей забегаловке на вокзале. А он делался, похоже, именно там.

— Относительно тех восьмерых парней на вокзале, что меня «встречали», ничего не известно? — вернулся Рус Григорьевич к утренним событиям.