Книга Коко Шанель - Анри Гидель

Но вот она, наконец, поднялась с постели, слышит звон колокола – это приглашают в столовую, где собираются друзья Бальсана, которые частенько наезжают к нему в Руалье и гостят у него. Все они помешаны на лошадях и по большей части являются в сопровождении своих любовниц. Таковы барон Фуи и его тщательно скрываемая от семьи «подружка» – хорошенькая Сюзанн Орланди, тренер Морис Кайе со своей прелестницей мадемуазель Форшемер, граф Леон де Лаборд.

Не забудем и о примечательных гостьях. Бывало, к портику аббатства величественно подкатывала щегольская лакированная коляска Эмильенн д'Алансон – одной из «трех великих», как называли самых знаменитых кокоток той поры (две остальные – Лиан де Пужи и прелестная Отеро). В возрасте тридцати семи лет Эмильенн решилась на сценический дебют – представила в Зимнем цирке номер с дрессированными кроликами. Обыкновенные белые кролики с розовыми глазами, украшенные воротничками из гофрированной бумаги. У нее в ту пору был такой развязный вид, что один из критиков бросил упрек: «Как же ей недостает неопытности!»

Однажды ей в гримерную принесли букет орхидей, из которого выпала визитная карточка: «Герцог Жак д'Юзес». Так было положено начало связи, которая перерастет в оглушительный скандал… Влюбившись по уши в Эмильенн, дочь консьержки с рю де Мартир,[14] наследник одного из самых благородных французских семейств бросил к ее ногам все свое состояние, так что мать-герцогиня сочла за благо выслать его в Конго, подальше от опасной куртизанки. История, увы, закончилась печально: молодой герцог подхватил в Африке тяжелую лихорадку, которая и сразила его.

Но перечень скандальных побед Эмильенн на сем не завершается. Когда она выступала в «Фоли-Бержер» в роли маленького пажа, играющего на гитаре, ей удалось склонить к своим ногам самого короля Бельгии. Владыка тайком ездил к ней в Париж на свидания, назначавшиеся в маленькой наемной квартире на рю д'Артуа, по противоположной стороне которой в это время топтались агенты в штатском…

Самому Этьену Бальсану также довелось пережить мимолетное приключение с Эмильенн. Однако, в противоположность своим предшественникам (и последователям), ему удалось вырваться из ее цепких когтей прежде, чем она успела пустить прахом его состояние или даже отщипнуть от него хотя бы кроху. Этот подвиг не только стяжал ему восторги товарищей, но и заинтересованное уважение – и больше даже искреннюю дружбу самой Эмильенн. Отсюда и частые визиты ее к Этьену при полном отсутствии ревности в отношении Габриель, в которой она ценила оригинальность мышления и манеру держаться.

Что же касается самой Коко, можем ли мы назвать ее содержанкой? В общем, да. Но с позиции той эпохи это нельзя было утверждать столь категорично, поскольку Этьен отнюдь не обращался с нею как с таковою. Не могло быть и речи, чтобы он пустил по ветру свои капиталы, желая сделать ее самой элегантной из современниц. Драгоценности? Он и не думал предлагать их ей, да Коко и не намекала на то. Напротив, она отвергала всю ту роскошь, которая, как она считала, деклассировала ее. Наша горничная была благодарна Этьену за то, что в его намерения не входило превращать ее в кокотку – вроде тех украшенных султанами особ, которых титулованные покровители катают в пышных экипажах по авеню дю Буа.[15] Она слишком горда, чтобы принять то, что является в ее глазах худшим из унижений.

* * *

Конечно, у Габриель не было столь живой страсти к конному спорту, как у Этьена и его друзей, но не было и отвращения. И коль скоро этому спорту была посвящена вся жизнь тесной компании в Руалье, она решила во что бы то ни стало сделаться превосходной кавалеристкой. Не это ли самый приятный из всех возможных путей проводить жизнь? И, кроме того, она столько лет считает труд и волю самыми существенными добродетелями, призванными управлять ее существованием. Дело не столько в моральных соображениях, сколько в том, что это – единственное эффективное средство заявить о себе, которое потерпит ее гордость. Никому ничего не быть должной, не зависеть от кого бы то ни было – такова была суть ее кредо, которому она останется верна всю жизнь.

Усилия, предпринимаемые Коко, чтобы стать лучшей кавалеристкой Руалье, не могли не дойти прямиком до сердца Этьена. Конечно же, давая ей уроки, он проявит максимум заботы. А она в ней ой как нуждалась – что бы она там ни заявляла вначале, она была здесь полным профаном. Садясь на лошадь в первый раз, она вцепилась в гриву, а животное, растерявшись с непривычки, пустилось с места в галоп, что повергло честную компанию в хохот.

– Ну, хватит строить из себя клоуна! – прокомментировал Этьен, который, хоть и рад был любому поводу похохотать, не терпел профанации в данной области. – Тебе потребуется амазонка,[16] – добавил он. – А пока тебе ее сошьют, Сюзанн одолжит тебе свою.

– А может, еще и цилиндр? Или уж сразу треуголку? – смеясь, парировала Габриель.

Она сразу стала учиться садиться на лошадь по-мужски. Теперь ей были нужны кожаные сапоги и кавалерийские штаны – но это было ей не по карману. Впрочем, юная прелестница и здесь нашла выход. Тренируясь в конюшнях и общаясь с конюхами (с которыми она чувствовала себя в своей тарелке, ведь почти все они были выходцами из крестьянской среды), обратила внимание, что ей бы очень подошли мужские брюки – это избавит ее от необходимости покупать шикарные сапоги из рыжеватой кожи, в которых щеголяют ее друзья. Такие сапоги стоят состояние, а мысль попросить денег у Этьена приводила Габриель в ужас. Она отправилась к портному из Лакруа-Сен-Уана, который держал мастерскую у края тренировочной площадки и обслуживал в основном скромную публику из конного мира: конюхов, гарсонов, прислуживающих в конюшнях… Явившись в мастерскую, она извлекла из сумки пару брюк, которые показались ей особенно элегантными и которые она одолжила у состоявшего на службе Этьена конюха-англичанина.

– Можете сшить такие же и в таком стиле? – спросила она.

– Мадам, надо, чтобы ваш муж явился лично. Мне же нужно снять мерки.

– Так это для меня, мосье!

– Для вас? – ошеломленно воскликнул портной.

– Точно так, для меня.

– Но дамам это не к лицу! – сказал он, ошарашенный и возмущенный.

Давая понять, что ответ не произвел на нее ни малейшего впечатления, Коко повторила свою просьбу с таким авторитетом в голосе и взгляде, что портной вынужден был капитулировать. Конечно, она сумасшедшая, эта клиентка, но ведь платит не торгуясь!

Отныне Габриель, оставив привычку залеживаться в постели за полдень, с невероятной энергией и прилежанием стала брать уроки у Этьена, делая все, чтобы доставить ему удовольствие.