Книга Комдив. Ключи от ворот Ленинграда - Олег Таругин

Через полчаса сделали небольшой привал, позволяя вымотавшимся «носильщикам» и контуженному Сидорову немного передохнуть. Перед выходом сержант отправил Рогова на полсотни метров назад, приказав установить парочку минных ловушек из оборонительных гранат и мотка бечевки. Способ пока что в армии не шибко известный, но весьма эффективный против живой силы, особенно ночью, когда практически невозможно разглядеть, что находится под ногами (не пойдут же преследователи с фонариками в руках!). Евсикову же о подобной возможности использования самой обыкновенной Ф-1 рассказал старый товарищ, прошедший всю Финскую войну от первого до последнего дня[9]. Если фрицы попрутся по их следу – а они наверняка попрутся, поскольку четверо людей с носилками в руках просто не могут пройти, не оставив никаких следов, – будет им сюрприз. А то и парочка, ежели не гуськом пойдут…

Минут через двадцать позади глухо бумкнуло. И Евсиков, тяжело вздохнув, снова остановил группу. Отвел в сторону Дашко с Роговым и помолчал, собираясь с мыслями. На душе было паршиво. Но он обязан был поступить именно так.

– Вот что, братцы, до реки еще как минимум верста, а то и поболе. Не оторвемся мы от них такими темпами. Задержать нужно.

– Да брось ты, Степан Михалыч, все и так понятно, – пожал плечами ефрейтор. – Что ты с нами, как с дитями неразумными? Придержим фрица, пока вы до реки добежите, не сомневайся. Главное, патронов да гранат побольше оставьте, вам они уже без надобности.

– Кто со мной останется, сами решите? Или приказать?

– Так оба и останемся, – быстро переглянувшись, пожали плечами разведчики. – А то из вас, тарщ сержант, какой сейчас боец? Одна рука работает, еще и колено вон раскровянили…

– Отставить! – негромко прошипел тот. – Стрелять смогу, и ладно! А ничего иного и не нужно. Один из вас пленного должен помочь тащить.

– Левой рукой? – иронично хмыкнул Дашко, в глазах которого, впрочем, не было ни капли веселья. Только тоскливое понимание того, что предстоит сделать.

И тихонько добавил:

– Не дури, Михалыч, не боец ты нынче. Гранату – и ту не кинешь, себе под ноги разве что, чтобы живым не сдаваться. Кто его знает, сколько этих гадов уцелело да за нами идет? Не сдержим сейчас – все поляжем, и наши про диверсантов не узнают. Получится, зазря группа полегла, а? Так что извини, командир, но ты нам сейчас не приказ. Оба останемся, верно, Вилен? А немца вы с Ванькой как-нить да дотащите, не на волокуше, так под руки возьмете, ему уж без разницы. Да и с чего ты решил, что мы с Вилькой помирать собрались? Окоротим фашиста – и дернем за вами на всех парах. Ну, чего молчишь? Времени край…

– Добро, – непослушными, будто внезапно отказавшимися подчиняться воле хозяина губами буркнул Евсиков, кивая. – Коль так, тогда и медлить не стоит. Рогов, за мной, боеприпасы заберешь…

Пленный умер, когда в километре за спиной загрохотали первые автоматные очереди.

Спустя еще полчаса двое разведчиков, один сильно хромающий на левую ногу, другой раскачивающийся из стороны в сторону при каждом шаге, были остановлены окриком охранявшего подходы к переправе часового…

* * *

– Значит, шлемы у диверсантов самые обыкновенные, как у пехоты? – переспросил Кобрин, бросив на командира разведбата быстрый взгляд. Майор едва заметно кивнул в ответ. – И одежда тоже? Камуфляжные маскировочные куртки, рисунок в виде изломанных пятен трех цветов, я верно понял?

– Так точно, товарищ полковник, – устало кивнул Евсиков. – На касках у них, правда, еще чехлы были натянуты, тоже пятнистые. С ремешками специальными, чтобы ветки или листья можно было закрепить для маскировки.

– А обувь? Ботинки или сапоги?

Сержант на несколько секунд задумался, морща лоб и припоминая:

– Вроде бы сапоги… да, точно, сапоги, но не у всех! У троих или четверых ботинки были.

– Описать можете?

– Да чего их описывать, обычные ботинки, – удивился разведчик. – Ну, может, немного повыше, чем наши.

– Шнуровка спереди?

– Где ж ей еще быть? – Сержант удивился еще больше, тут же понимающе хмыкнул:

– А, понял, товарищ полковник, о чем вы. Нет, не прыжковые то были ботинки. Хоть их нам только на картинке и показывали, но я б не ошибся, коль вживую увидал. Обычные, точно. И экипировка на ту, что парашютисты пользуют, тоже не похожа. Да и автоматы только у троих были, остальные с карабинами шли. А с карабином с самолета сигать как-то неудобно…

– Благодарю за наблюдательность, товарищ сержант, – кивнул Кобрин, не став уточнять, что гитлеровские парашютисты, как правило, десантируются без оружия, которое сбрасывается отдельно, в специальных контейнерах. – Добро, с этим понятно. Что про пленного рассказать можете?

Красноармеец помедлил, собираясь с мыслями:

– Да ничего особенного, пожалуй. Обмундирован и вооружен, как и остальные. Планшетки при нем не имелось, званием не вышел. Личных документов – тоже. Он большую часть дороги вовсе молчал, поскольку сильно раненый был. Так, стонал изредка, бормотал что-то по-своему, но не разберешь, что именно. А после так и вовсе замолчал, поскольку помер.

– Тарщ сержант… разрешите обратиться… к товарищу… полковнику… – делая между словами заметные паузы, внезапно произнес Сидоров, не проронивший до того ни слова.

– Разрешаю, – кивнул Евсиков.

– Товарищ полковник… он… ну, раненый этот… не немец он.

– Не немец? – Теперь настало время удивляться уже Кобрину. – А кто?

– Думаю… из Прибалтики он родом… возможно, литовец… точнее не скажу…

– Уверен? Настолько хорошо знаешь их язык?

– Никак нет… языка не знаю… так, несколько слов. Просто работал… до войны на заводе… с парнем… из Литвы… дружили с ним. Валдисом зовут… Так что… узнать сумею… на немецкий… не похож. Я пленного… тащить помогал… когда к реке шли… потому и расслышал…

– И что он говорил? Хоть что-то разобрал?

– Почти ничего… Сначала вроде мать звал… или не мать, не знаю… потом ругался… еще имя женское называл… какое, не запомнил… все…

– Молодец, боец! – искренне сообщил Кобрин. – Ты даже сам не знаешь, какой ты молодец! Больше никто ничего добавить не хочет?

Сержант на миг замер, словно решая, стоит ли говорить, и это не укрылось от внимания Кобрина:

– Что такое, Евсиков? Вспомнили что-то? Ну, не стесняйтесь. Докладывайте, слушаю!

– Виноват, товарищ полковник, позабыл сообщить товарищу майору, когда докладывал. – Разведчик выглядел смущенным. – Совсем из головы вылетело, сильно рука болела, да и шибко быстро все произошло. Не вспомнил вовремя, виноват…