Книга Предательский поцелуй - Аманда Маккейб

Некоторое время Изабелла растерянно смотрела на картину, которая с каждой минутой все больше удалялась от нее, потом, подхватив тяжелые юбки, побежала, оскальзываясь на гладком мраморе. Но картина уже была совсем далеко, а каждый шаг давался Изабелле с большим трудом – туфли примерзали к ледяному полу, юбки путались в ногах, сковывая движения. Чудесное платье из серебристой парчи становилось все тяжелее и тяжелее.

Со всех сторон доносился многоголосый шепот. Сначала едва слышный, как дуновение летнего ветерка, он звучал все громче и громче, пока не превратился в крик, а потом в рев. Она не слышала слов, это были просто голоса – мужские, женские, плач ребенка.

Изабелла попыталась закрыть уши, но руки не слушались ее. Картина, укрытая легкой тканью, превратилась в крошечную точку в дальнем конце ледяного зала.

Юбки вдруг перестали путаться в ногах, и Изабелла побежала. Она скользила по мраморному полу, стараясь убежать от вселяющего страх шепота и рева ветра. Наконец она добралась до картины и, вцепившись в льняной покров, сдернула его.

– Нет! – закричала она, оступилась и упала, не отрывая глаз от открывшегося ей зрелища.

На картине был изображен Минотавр, получеловек, полубык, мускулистый, черный, с горящими красными глазами. Изабелла с ужасом смотрела, как Минотавр выпростал из картины когтистую лапу, а потом сам вырвался на свободу и двинулся к ней, оставляя за собой шлейф пламени.

Но его лицо… оно было прекрасно. Лицо ее незнакомца, Аида…

– Нет! – выкрикнула Изабелла, очнувшись ото сна.

Несколько мгновений она слепо смотрела перед собой, не понимая, где находится и что с ней происходит. Когтистая лапа все еще тянулась к ней. Содрогнувшись, Изабелла потерла глаза ледяными руками.

Она сделала глубокий вдох, потом еще один и с облегчением почувствовала, что неясное бормотание в ее голове стихает. Она, наконец, пришла в себя и огляделась.

Не было никакого ледяного зала. Не было языков пламени. Она сидела в центре роскошной кровати с балдахином из темно-синего бархата. Одеяло было отброшено, подушки скрылись под смятыми простынями. Изабелле снова приснился кошмар, похожий на те, что преследовали ее в детстве. Тогда она очень тосковала по матери. Что же теперь вызвало эти кошмары к жизни?

Она рассмеялась, все еще дрожа от пережитого волнения. Это был всего лишь сон, вызванный, вероятнее всего, тем, что с ней случилось по приезде во Флоренцию. Те ужасные минуты перед тем, как появился ее спаситель… а потом она увидела его снова, и его появление вызвало в ее душе целый водоворот чувств. Между тем она поклялась самой себе никогда не любить никого так сильно, как отец любил мать. Такая любовь приносит одно только горе. Горе и ночные кошмары.

– Синьорина? – проговорил кто-то, заставив Изабеллу буквально подпрыгнуть на кровати.

Но это была всего лишь Мена, отдернувшая полог кровати. Старая, верная Мена, в своем сером платье и белом чепце. Портьеры были раздвинуты, и в окна лился серовато-розовый утренний свет.

– Синьорина, вы хорошо себя чувствуете? – с тревогой спросила Мена. – Вы кричали. Вам опять приснился дурной сон? Как тогда, в детстве?

Изабелле не хотелось признаваться, что детские кошмары вернулись.

– Нет, не волнуйся, просто нелегко привыкнуть к новому месту. Следующей ночью я высплюсь как следует. А как тебе спалось, Мена?

Мена неодобрительно фыркнула, расправляя смятые простыни.

– Эти флорентийские слуги! Трещат без умолку, как сороки. Ни минуты покоя…

– Может быть, тебе лучше спать здесь, в моей комнате?

– И просыпаться посреди ночи от ваших снов? Ну уж нет, синьорина Изабелла. – Она принялась взбивать подушки. – Что приснилось на этот раз?

Изабелла отвернулась. Она не хотела пересказывать свой странный сон. Холодная мраморная комната, шепот, монстр с лицом Аида. Сейчас все казалось таким глупым, но тогда, во сне, она действительно испугалась.

– Я же тебе говорила, Мена. Это все из-за новой постели.

– Гм. – Было видно, что слова Изабеллы Мену не убедили, но служанка решила сменить тему. Она поставила на колени Изабеллы поднос. – Вот, ешьте свой хлеб. А это эль. Пища в этом доме такая обильная, тяжелая и специй много. Вам нужно что-то простое и питательное.

Изабелла рассмеялась. Она любила эту старую ворчунью.

– Я знаю, ты думаешь, что нам нужно было остаться дома, Мена, но я обещаю: все наладится, нужно только привыкнуть.

– Овечка моя. – Мена ласково погладила Изабеллу по голове. Она часто это делала, когда Изабелла была ребенком и просыпалась по ночам от кошмаров. – Я понимаю, в отцовском доме у вас немного было радостей, но ничего не могу с собой поделать – боюсь за вас. Эти люди…

При мысли о таинственном незнакомце Изабелла вздрогнула.

– Что ты имеешь в виду?

Мена покачала головой:

– Слуги всегда много болтают, овечка моя. Это всего лишь слухи. Но вы должны быть всегда настороже. Это непростое место. Здесь кругом вражда и романы, так много…

Кровавые междоусобицы, любовь, тайные союзы, секреты.

– Как лабиринт…

Мена нахмурилась:

– Лабиринт?

– Я не потеряюсь, Мена, – сказала Изабелла, думая о чудовищном Минотавре. – У меня есть волшебный клубок.

– Ах, овечка моя! – рассмеялась Мена. – Вы всегда говорите такие странные вещи. Настоящая дочь своего отца.

– Неужели?

Все всегда говорили, что она похожа на свою рано ушедшую мать. Изабелле нравилось это слышать и в то же время пугало.

– Ешьте свой хлеб. Вам нужны силы. Вы слишком худая.

– Худоба здесь в моде.

Изабелла отщипнула кусочек хлеба, наблюдая, как Мена укладывает одежду в резной сундук. Когда она поднесла к губам кубок с элем, дверь отворилась и вошла служанка с очередным платьем в руках.

– Доброе утро, синьорина, – сказала она, поклонившись. – У меня послание от синьорины Катерины.

– Надеюсь, моя кузина хорошо себя чувствует сегодня утром, – проговорила Изабелла, дожевывая хлеб.

– Очень хорошо, синьорина, но она просит у вас прощения. У нее болит голова, и она еще в постели. Вы увидитесь вечером, за ужином. Синьор Маттео уже ушел, и его не будет весь день.

Изабелла нахмурилась, вспомнив побледневшее лицо кузины и усталость в ее глазах. Она заметила, что Катерине нездоровится, еще накануне вечером, когда они вернулись от синьора Боттичелли.

– Может быть, мне навестить ее?

Служанка покачала головой; платье, которое она держала в руках, зашелестело.

– Такие головные боли обычно скоро проходят. Хозяйка сказала, что вы не должны отказываться из-за нее от своих планов. К вечеру ей станет лучше. Она прислала вам это платье. Торговец тканями и портниха придут завтра.