Книга История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона - Петр Краснов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Царь Шуйский не мог навести порядок на Русской земле. Он был слаб. Главное же, ему не на кого было положиться. Кругом была измена. Бояре завидовали ему, подкапывались под него, готовили новый мятеж.
Защита Троице-Сергиевой лавры от поляков в 1611 году
Уже 17 мая 1606 года в народе появились новые, нелепые слухи. Боярин князь Григорий Шаховской стал распускать слух о том, что царь Дмитрий жив, что в Москве убили не его, а какого-то немца, и что он укрывается пока, готовит силы, чтобы свергнуть царя Василия. Нашли и человека, похожего на Лжедимитрия. Вокруг него собрались вооруженные толпы беглых крестьян, поляки, примкнули к ним и некоторые отряды запорожских казаков. Так появился на Руси второй самозванец – Лжедимитрий II. Снова начались бои и осады городов русских русскими же войсками. Не довольствуясь одним самозванцем, в взбунтовавшихся толпах выдумали еще и третьего – Лжепетра, рассказывая о том, что будто бы у царя Феодора Иоанновича был сын Петр. Каждая шайка выставляла своего самозванца. Беглые крестьяне, городская голытьба, воры и мошенники составляли шайки, выбирали себе предводителя и грабили усадьбы, жгли деревни, сжигали хлеба. В минуту опасности они являлись к какому-либо из самозванцев и становились в ряды его дружин, называя себя казаками.
Но какие же это были казаки?
Настоящие казаки ожидали прояснения в этом смутном деле. Первые же слухи о появлении Лжедимитрия II их взволновали. Ведь они ему присягали, они считали его прирожденным государем, они любили его, как своего царя! – значит, они должны были бы и умереть за него. Но так же, как и первый раз, они не торопились идти по первому слуху. Они послали разведать, что за новый Димитрий появился на Руси. Теперь это было легче сделать. Большинство казаков видело и знало Димитрия. Разведчики вернулись с неутешительными вестями. Они не видели Димитрия. Он скрывался где-то в Литве, он не появлялся к своим войскам, за него воевали и управляли князья и воеводы. Это не походило на Лжедимитрия. Тот был храбр. И казаки решили выжидать, что будет дальше. Их сманивали богатыми дарами, прельщали большим жалованьем – они ждали, где будет правда. И только тогда, когда польские войска, воевавшие от имени самозванца под начальством гетмана Рожинского, подошли к самой Москве и укрепились в Тушине, часть донцов, увлеченных атаманом Епифанцем, явилась к нему и обещала участвовать в осаде Троице-Сергиевой лавры.
Но, давши это обещание, казаки были неискренни. Им, настоящим русским людям, трудно было быть заодно с поляками. Рука не поднималась бросать ядра в стены, за которыми сверкали православные кресты и хранились мощи преподобного Сергия, весьма чтимого донскими казаками. Совесть мучила донцов. Тревожили их сонные видения.
Одному из казаков явился ночью св. Сергий и говорил ему: «Не даст вам Бог жезла на жребий свой».
Он рассказал про это видение товарищам, и призадумались донцы. Доложили о видении атаману. Епифанец отправился к польским воеводам Сапеге и Лисовскому и рассказал им о смущении своих товарищей.
– Эти знамения, – сказал донской атаман, – не на добро нам: будет великая гибель!
Польские паны сочли Епифанца человеком опасным, могущим погубить все дело, и решили убить его. Но донцы узнали об этом. Страшное возмущение произошло в их стане. Живо собрались они при оружии на круг, вынесли иконы, помолились и все, как один, поклялись преподобным Сергию и Николаю – «не делать зла царствующему городу Москве и стоять с православными заодно на иноверных». В ту же ночь поседлали они коней и пошли из стана польского на юг, к себе, на Дон. Поляки сейчас же снарядили за ними погоню из литовской конницы. Литовцы догнали донцов на р. Клязьме у деревни Вохны. Начались переговоры. Литовцы увещевали донцов вернуться к полякам и продолжать осаду монастыря, но казаки были непреклонны. Литовцы хотели взять донцов силою, но казаки не дались и спокойно вернулись на Дон, в свой Смагин юрт.
С уходом донцов легче стало монастырю. Иноки лавры составили об этом писание и отметили на память потомству глубокое усердие донцов к вере.
Атаман Межаков с остальными донцами, не увлекшимися соблазнами Сапеги и Лисовского, оставался в бездеятельности. Во Лжедимитрия II не верилось, царь же Василий Шуйский возбудил казаков против себя тем, что преследовал казаков, считая и донцов заодно с ворами и беглыми крестьянами.
10 декабря 1610 года Лжедимитрий II был убит, и всякие сомнения у казаков должны были исчезнуть.
Спасать уже приходилось не царей, которых было двое и которые воевали один против другого, а нужно было думать о спасении Руси православной от поляков. Польские полки короля Сигизмунда занимали все города русские к западу от Москвы, сам король с большим войском шел в Москву, намереваясь посадить на престол Московских государей своего сына, королевича Владислава.
В эту пору порабощения Руси поляками и жидами, когда все русское угнеталось, давилось и топталось в грязь, когда над русскими людьми смеялись, а сами русские легкомысленно вставали друг на друга, помогая врагам, в эту пору нищеты и несчастья, со страшной силой вспыхнул на Руси патриотизм, то чувство сильной, все превозмогающей любви к родине, которое таится в груди каждого человека и составляет самое святое и драгоценное его души. Не зря говорится: чем ночь темней – тем ярче звезды… Чем тяжелее было русским людям в это ужасное время смуты, тем на большее самопожертвование оказались они способны. Из Троице-Сергиевой лавры на Русь шли воззвания о помощи. Монах Авраамий Палицын красноречиво описывал бедствия Русской земли:
«Отечество, – писал он, – терзали более свои, нежели иноземцы: наставниками и предводителями ляхов были наши изменники. С оружием в руках ляхи только глядели на безумное междоусобие и смеялись. Оберегая их в опасности превосходным числом своим, русские умирали за тех, которые обходились с ними как с рабами. Вся добыча принадлежала ляхам и, избирая себе лучших юношей и девиц, они отдавали на выкуп ближним и снова отнимали их… Многие гибли уже не за отечество, а за свои семейства: муж за жену, брат за сестру, отец за дочь. Милосердие исчезло: верные царю люди, взятые в плен, иногда находили в ляхах жалость и уважение; но русские изменники, считая их противниками царя Тушинского (Лжедимитрия), подвергали жестокой смерти: кидали в реки, расстреливали из луков, перед родителями жгли детей, носили их головы на саблях и копьях, младенцев разбивали о камни. Смотря на это, сами ляхи содрогались и говорили: что же будет нам от россиян, когда они и друг друга губят с такой лютостью. В этом омрачении умов все хотели быть выше своего звания: рабы – господами, чернь – дворянством, дворяне – вельможами. Не только простые простых, но и знатные знатных обольщали изменой. Вместе с отечеством гибла и церковь: храмы были разоряемы: скот и псы жили в алтарях, воздухами и пеленами украшали коней, из чаш со Св. Дарами пили, на дискос клали мясо, на иконах играли в кости… Священников и иноков жгли огнем, допытываясь сокровищ. Города пустели. Могилы, как горы, везде возвышались. Граждане и земледельцы укрывались в дебрях, в лесах или болотах. Грабители, чего не могли взять с собою, сожигали дома и все, превращая Россию в пустыню!»
