Книга Цветы из огненного рая - Сара Ларк

– Благодари Господа за то, что тебе дали, из этого твоя мать сварит суп для всей семьи, – заявил Фрисманн, когда Карл осторожно поинтересовался, нельзя ли получить гонорар в геллерах и пфеннигах.

После этого молодой человек ушел. Если Фрисманн забыл даже о том, что у него больше нет семьи, – его мать умерла в конце лета, а отец и младший брат еще раньше, – то бесполезно просить его увеличить плату за помощь. Более того, если напомнить ему об этом, он может даже ее сократить, поскольку одинокому холостяку много не нужно.

Карл вздохнул. Он смертельно устал и продрог после долгого рабочего дня, и ему очень не хотелось самому готовить себе суп, а перед тем еще рубить дрова и разжигать огонь в печи. Однако молодой человек взял себя в руки. Не стоило проявлять неблагодарность, ведь так или иначе он сегодня немного заработал, что зимой удавалось не всегда. Тот пфенниг, который дала ему вдова за два часа работы, и подачка фермера помогут ему протянуть несколько дней, почти не голодая. Однако подобное существование истощало его силы, и именно оно в конечном итоге привело его родителей и брата к преждевременной смерти.

Разумеется, он еще был молод и силен – временами он все еще кашлял, но давно перестал харкать кровью и мог выполнять самую тяжелую работу, не задыхаясь. Но в долгосрочной перспективе… Карл не обманывался. У поденщика в Мекленбурге жизнь была несладкой. Поэтому он перестал даже думать о том, чтобы жениться и завести семью, несмотря на то что ему, как наследнику, удалось арендовать дом своих родителей по довольно низкой цене. На него легла бы слишком большая ответственность. Карл мог голодать и мерзнуть, но не представлял себе, как обречь любимую женщину на те же страдания. И уж тем более Иду…

Снег повалил сильнее, так что Карл едва мог разглядеть деревенскую дорогу. Он смутно различал лишь силуэт женщины, которая, закутавшись в шерстяной плащ, пыталась выйти из ворот ближайшего крестьянского двора. Ветер норовил сбить ее с ног, кроме того, она, похоже, несла довольно тяжелый мешок.

Карл задумался, не прийти ли ей на помощь, хотя ему очень хотелось уйти в сухую и теплую комнату. А затем он узнал Иду и содрогнулся. Только что он подумал о ней – и вот она здесь. Странное совпадение, с другой стороны, не удивительное. В конце концов, он думал об Иде постоянно. Карл гнал от себя эти мысли, но чем бы он ни занимался, как бы ни пытался отвлечься, ее красивое лицо в форме сердечка постоянно появлялось перед его внутренним взором.

– Привет, Ида! – крикнул он ей, чтобы привлечь ее внимание. Ведь в такую метель она втягивала голову в плечи и не смотрела по сторонам, и, появившись перед ней внезапно, он мог ее напугать.

Ида взглянула на него. Густые снежные хлопья обсыпали ее брови и темные корни волос, как пух с крыльев ангелов. Узнав молодого человека, она улыбнулась.

– Привет, Карл! – ответила она и перебросила мешок с левого плеча на правое. – Ужасная погода, правда же?

Карл кивнул.

– Что ты делаешь здесь, на улице? – спросил он и потянулся к мешку. – Давай я понесу, нам ведь по пути.

Ида охотно рассталась со своей ношей, и у Карла потекли слюнки, когда он учуял ароматы, пробивавшиеся сквозь мешковину. Ветчина… свежий хлеб…

– Фермер Фит забил скотину. А мой отец решил созвать собрание – сегодня вечером, как стемнеет. И велел мне принести пару колбас, чтобы угостить мужчин. Вообще-то я давно уже должна была вернуться, но госпожа Фит… Она все болтала, болтала и болтала, совсем не хотела меня отпускать. И вот теперь уже почти стемнело, и снег пошел. Но зато она подарила мне еще одну буханку хлеба, потому что испечь я уже ничего не успею…

Карл вздохнул. Дочь малоземельного крестьянина вознаградили за болтовню с фермершей щедрее, чем поденщик получал за три часа тяжелой работы. Его матери фермеры могли сунуть разве что черствый ломоть, больше ничего ей даром не доставалось.

Он решил подумать о чем-нибудь другом. Как бы там ни было, сегодня у него счастливый день. Не только потому, что он немного заработал, – небо наградило его возможностью прогуляться вместе с Идой и поговорить с ней по-настоящему. С тех пор как он тогда ушел из школы – а Ида примерно через год после него, – они ни разу толком не пообщались. Они и встречались-то редко, особенно после того, как мать Иды умерла, рожая ее младшую сестренку. На тринадцатилетнюю Иду внезапно легло все домашнее хозяйство семейства Ланге и уход за болезненной малышкой. Девушка заботилась о младшей сестренке с большим рвением, однако она все же последовала на Небеса вслед за матерью всего полгода спустя.

«Бог дал, Бог взял», – стоически повторял тогда Якоб Ланге, но Ида была безутешна.

– Твой отец созывает молитвенное собрание? – поинтересовался Карл, подходя ближе к мерзнущей Иде, чтобы своим телом хоть немного защитить ее от промозглого ветра. Он готов был все отдать за теплую куртку, которую он мог бы снять и набросить ей на плечи. Плащ, похоже, плохо ее согревал. – В такую погоду? Да еще во вторник? Неужели кто-то заболел?

То, что его не пригласили даже на такое мероприятие, Карла не удивило. А ведь его отец был столпом старолютеранской общины. Пастор высоко ценил красивый голос глубоко верующего Фридриха Йенша, который снова и снова оживлял композиции Мартина Лютера во время богослужения. Что ж, не слишком-то это помогло Йеншу: многие зажиточные члены общины просто забыли о нем, когда он умирал дома. Карл до сих пор злился из-за этого, и он то и дело, не сдержавшись, резко высказывался о пасторе, фермерах и малоземельных крестьянах. С тех пор его стали считать склочным и упрямым человеком. Его терпели в общине, но ни к чему не привлекали.

Молодой человек заметил, что Ида покачала головой.

– Нет, не молитвенное собрание, – ответила она, стряхивая плотный слой снега со своего головного платка. – Речь идет о другом… Отец ведь был недавно в Шверине.

Это случалось нередко, поскольку Якоб Ланге был умелым кузнецом и считался знатоком лошадей. Даже помещик признавал его талант и брал его с собой, когда собирался купить новую лошадь. На этот раз речь шла об упряжке для саней. Карл издалека видел этих роскошных животных.

– И там ему на глаза попался плакат, а потом он встретился с одним человеком, важным господином со странным именем. Ну, фамилия у него простая – Бейт, а вот имя… Что-то вроде Джон Николас.

Карл задумался.

– Никогда не слышал, – признался он. – И кто же он?

– Он состоит в… Я точно не знаю, что это такое, торговый дом, кажется. В любом случае это называется Новозеландская компания, но пишется очень забавно, некоторые буквы совсем другие. И «Новая Зеландия» тоже как-то странно пишется[14]. Гамбургская судоходная компания имеет ко всему этому какое-то отношение… – Ида рассказывала с запинками, но подробно – чем-то эта тема ее волновала.