Книга Хитрая ворона - Альберт Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, нешуточное дело, — призадумался Горный Козёл.
— Тяжёлый случай, — уже привычно поддакнул Бегемот.
— Будем лечить. Необходим абсолютный покой.
— И пастила. Он розовую любит, — посоветовал Бегемот.
— Учтём ваше пожелание как специалиста.
— Да какой он специалист? — вскинулся было бородатый Козёл. — За окно поезда смотрит, а там обезьяны по пальмам скачут!
— Успокойтесь, батенька, успокойтесь!
И сёстры-лисоньки, мигом уложив брыкавшегося Козла на каталку, увезли его в отдельную палату. С цветным телевизором.
Почему Бегемот во всём не признался?
«Пусть доктор полечится, — полагал он, — полежит, отдохнёт. Намучался с нами, горемыка, в нашем зоопарке-то. Нас много, а он один».
А сам себе Бегемот сказал: «И чего тут такого, что иногда я вдруг родину вижу, хоть её никогда и не видел? Что тут плохого? Может, я по ней тоскую!»
Это был небольшой зоопарк. Если взглянуть сверху — ну, хотя бы вон с тех балконов, — то хорошо видно, что располагался он квадратом, с трёх сторон зажатым здоровенными домами. Четвёртую сторону замыкала узкая улица, по которой бегал длинный двойной троллейбус.
На квадрате зоопарка, расчерченном проходами, виднелись другие квадратики: клетки и вольеры со зверями. Своего рода маленький тихий городок внутри большого шумного города.
Каждый день толпа посетителей, растекаясь по узким проходам, с наивным восторгом разглядывала зверей.
А каково было им, зверям?
Вечно удивлённый жираф ютился в тесной загородке из строгих железных копий — три шага влево, три вправо по серой вытоптанной травке.
Он то и дело вздрагивал, когда по проводам, висящим чуть ли не перед его носом, проскакивали высокие дуги троллейбуса, пробегающего почти впритык к забору зоопарка.
Царственному льву в его клетке было ещё теснее, чем жирафу. Лев монотонно «расхаживал» по кругу, изогнувшись всем телом, — бесконечным кольцом.
Иногда львиный хвост с кисточкой выскакивал сквозь прутья наружу. Дети пытались схватить его, и тогда лев оскорблённо поджимал хвост.
А слон-великан?.. Он вообще стоял как врытый. Негде даже повернуться в загончике. Слон мрачно качал хоботом из стороны в сторону. И только лишь его хобот мог выйти за пределы изгороди, да и то в вышине — в вольном небе.
А взгляните — ох, ох! — на бедного белого медведя. Жарко… Он застыл, пригнувшись, над бортиком мелкого бетонного водоёмчика величиной с две обычные ванны. Неужели собрался нырнуть?
Правильно, что передумал. Медведь уселся в бассейне, заняв его почти весь. Набирая пригоршней воду, он обмахивался как бы водяным веером.
И вот однажды ночью случилось Необычайное.
Сразу скажем, ночь была как ночь. Звери спали. Поперёк узких дорожек лежали торчащие из-за прутьев загородок всевозможные хвосты, лапы, разные копыта и даже шея жирафа. Разумеется, вместе с головой.
Не знаем, как спят жирафы на воле. Возможно, они спят стоя или сидя. Но здесь он спал именно так. Неволя чему угодно научит.
Дозором проехал на велосипеде сторож в форменной фуражке, мигая фонариком и тренькая звонком.
Звери на его пути поспешно убирали свои конечности в тесные загоны и клетки.
Труднее всех пришлось жирафу. Голова застряла меж прутьев. Наконец — хлоп! — он продёрнул её к себе и, подламываясь на тонких ногах, встал. Сонно покачиваясь, вновь начал оседать, весь складываясь и ужимаясь.
В конце концов он стал укладывать шею петлями наподобие пружины. И всё продолжал сжиматься калачиком.
Жираф становился меньше, меньше, меньше…
И вскоре превратился в совсем маленького жирафика. Облегчённо вздохнув, он заснул себе спокойно в просторной теперь загородке.
Изумлённый лев, недоверчиво глядя на превращения своего соседа, тоже начал сжиматься, втягивая гривастую голову в плечи и поджимая лапы под брюхо.
Ещё, ещё, ещё! И нате вам — также превратился в маленького льва.
Оттопырив широченное ухо и приоткрыв большой любопытный глаз, смотрел на всё это великан слон.
Да и белый медведь — дремлет, дремлет, а всё-ё видит!..
Утром служители и ранние посетители зоопарка, раскрыв рты, круглые, как луна, ошеломлённо глядели на изменившихся зверей.
Маленькие жираф, лев, слон — ну, словно маленькие, — весело бегали по своим большим теперь владениям.
А белый медведь-малютка лихо нырял в бетонный бассейн и самозабвенно мерил его сажёнками.
Раскрытые рты людей превратились в полумесяцы улыбок. Смех, ликованье, аплодисменты!
Прошло время…
Гонит, кружит ветер в небе жёлтый осенний лист. Вертясь, он опустился и накрыл, словно крышей, всё пристанище малюсенького льва, который опять, как когда-то, монотонно расхаживал, изогнувшись всем телом, внутри своей клеточки.
И жирафик, и слоник, и крохотный медведь — все звери снова находились в тесных загончиках. А стены новых здоровенных домов, наступая, уже захватили почти всю прежнюю территорию зоопарка.
А может ли быть другой конец этой грустной истории? Что ж остаётся зверям?.. Уменьшаться дальше и дальше?!
Мне приснился жуткий сон.
Лабораторный столик, стоящий на пятачке бетонного дворика. Тянется очередь посетителей. Они поочерёдно смотрят в глазок большого микроскопа на… зоопарк. А там — самые разные звери, и каждый — за своей загородочкой.
Мальчик в больших очках сидел за письменным столом и сосредоточенно ремонтировал игрушечную машину — открытый заводной вездеход. Поглядывая на схему, он ловко орудовал отвёрткой.
Перед ним на стене среди фотографий гоночных автомобилей и ракет выделялся плакат Аэрофлота: длинные острия пальмовых листьев указывали в небе международные маршруты авиалиний, а под пальмой лежал огромный крокодил и глазел вверх на белый реактивный самолетик.
Вокруг Мальчика по всему полу, взмывая на эстакады, с треском носились заводные машины. А на экране телевизора лихо гоняли мотоциклисты.
