Книга Превращение - Мэгги Стивотер

— Сходил бы ты, переставил куда-нибудь свою машину, — сказала я Сэму.

Он бросил обеспокоенный взгляд на потолок, как будто мама могла прочитать его мысли сквозь пол своей домашней студии. Потом покосился на Рейчел. Потом на меня, и в его взгляде явственно виделся невысказанный вопрос: «Ты серьезно решила все ей рассказать?»

Я пожала плечами.

Рейчел недоуменно поглядела на меня. Я сделала ей знак: подожди, сейчас все объясню. Сэм подошел к лестнице и крикнул в пролет:

— Всего доброго, миссис Брисбен!

Повисла долгая пауза, потом мама отозвалась не предвещающим ничего хорошего тоном:

— До свидания.

Сэм вернулся на кухню. Он не стал говорить, что чувствует себя виноватым, но это было видно без всяких слов. У него это было на лбу написано. Он немного помолчал, потом произнес нерешительно:

— На тот случай, если я не вернусь до твоего отъезда, пока, Рейчел.

— «Если я не вернусь»? — переспросила Рейчел изумленно, когда Сэм, позвякивая ключами, вышел за дверь. — Куда он собрался возвращаться? Зачем ему понадобилось переставлять машину? Постой… Наш мальчик что, ночует у тебя?

— Тише! — шикнула я поспешно и бросила взгляд в коридор. Взяв Рейчел за локоть, я отвела ее подальше от двери, в угол кухни, потом выпустила ее и взглянула на свои пальцы. — Ты что такая холодная?

— Это ты горячая, — возразила она. — Так что здесь происходит? Ты что… с ним спишь?

Я против воли вспыхнула.

— Все не так, как ты думаешь. Мы просто…

Рейчел не стала дожидаться, пока я придумаю, как закончить фразу.

— Ни хрена себе… ни хрена себе… не знаю даже, что тебе и сказать, Грейс. Вы просто… что? Чем-чем вы занимаетесь? Нет, стой, не надо, не говори!

— Тише, — повторила я снова, хотя она говорила вовсе не громко. — Мы просто спим друг с другом. И все. Да, я понимаю, что это звучит странно, но я просто…

Я силилась подобрать слова, чтобы объяснить ей. Дело было не только в том, что я чуть не потеряла Сэма и не хотела отпускать его от себя. И не только в физическом желании. Мне нужно было засыпать, прижимаясь спиной к груди Сэма и ощущая, как его сердце замедляет свое биение в такт моему. Я стала взрослой и начала понимать, что в кольце рук Сэма, окруженная его запахом и убаюканная его дыханием, чувствую себя уютно и надежно, что это все и есть именно то, что необходимо мне на исходе дня. Но я не знала, как донести это до Рейчел. И что мне вдруг стукнуло в голову рассказать ей?

— Не знаю, как это объяснить. Когда он спит рядом, все совсем по-другому.

— Ну еще бы.

Рейчел сделала большие глаза.

— Рейчел, — одернула ее я.

— Прости-прости. Я пытаюсь держать себя в руках, но моя лучшая подруга только что сообщила мне, что она каждую ночь проводит со своим парнем, а ее родители об этом ни сном ни духом. Значит, он приходит к тебе тайком? Ты испортила нашего мальчика!

— Думаешь, я поступаю плохо? — спросила я, морщась; может быть, я и вправду испортила Сэма?

Рейчел ненадолго задумалась.

— Я думаю, это страшно романтично.

Я рассмеялась, чувствуя неимоверное облегчение.

— Рейчел, я так его люблю! — Однако когда я произнесла эти слова вслух, они прозвучали как-то фальшиво. Слащаво, как в рекламе. У меня не получилось выразить всю искренность и глубину чувств, которые я испытывала. — Дай слово, что никому не скажешь!

— Буду нема как рыба. Я далека от мысли разлучить юных любовников. Господи! У меня в голове не укладывается, что вы на самом деле юные любовники.

Сердце у меня гулко бухало после моего признания, но на душе было легко; не нужно больше было скрывать от Рейчел эту тайну. Когда через несколько минут за ней приехала мама, мы уже дурачились как ни в чем не бывало. Быть может, пришло время открыть ей еще кое-какие секреты.

СЭМ

На улице было восемнадцать градусов. Луна плоским бледным диском висела над голыми ветвями деревьев, заливая все вокруг ярким светом. Я стоял, обхватив себя руками и разглядывая собственные носки, и ждал, когда мать Грейс освободит кухню. Я негромко выругал морозную миннесотскую зиму, но слова белыми облачками растаяли в темноте. Непривычно было вот так стоять на морозе и дрожать от холода, не в силах даже пошевелить закоченевшими пальцами, чтобы смахнуть с глаз выступившие слезы, и при этом не думать превращаться в волка.

Из-за двери доносился чуть слышный голос Грейс; они с матерью говорили обо мне. Ее мать осторожно поинтересовалась, появлюсь ли я и завтра тоже. Грейс пробормотала что-то нечленораздельное в том духе, что, скорее всего, появлюсь, иначе какой же из меня ухажер. Мамаша заметила куда-то в воздух, что кое-кому наши отношения могли бы показаться слишком стремительными. Грейс спросила ее, хочет ли она еще цыпленка пармезан или можно убирать его в холодильник. В ее голосе явственно слышалось нетерпение, однако ее мамаша не торопилась уйти из кухни, и я вынужден был торчать на морозе в одних джинсах и тоненькой футболке с битлами на груди. Я принялся рисовать в своем воображении картины, как я женюсь на Грейс и мы с ней заживем жизнью двух юных хиппи на заднем сиденье моего «фольксвагена» без всяких родителей. Сейчас, когда от холода у меня зуб на зуб не попадал, а пальцы на ногах и уши уже начинали потихоньку неметь, эта идея казалась мне прекрасной как никогда.

— Покажешь мне, что ты сейчас рисуешь? — донесся из-за двери голос Грейс.

— Хорошо, — с легким подозрением согласилась ее мать.

— Сейчас, только свитер возьму, — сказала Грейс.

Она подошла к стеклянной двери на веранду и бесшумно отодвинула щеколду, а другой рукой потянула к себе лежащий на столе свитер. Через стекло я увидел, как она беззвучно прошептала мне: «Прости». Потом произнесла чуть погромче:

— Что-то здесь холодно.

После того как они вышли из кухни, я досчитал до двадцати и осторожно пробрался внутрь. Я дрожал от холода, но продолжал оставаться Сэмом.

Я получил все необходимые мне доказательства, что мое исцеление — не мираж, но все еще ждал чего-то такого, что поставило бы в моей истории точку.

ГРЕЙС

Когда я вернулась к себе в комнату, Сэма все еще так трясло, что я напрочь позабыла о головной боли. Не включая света, я захлопнула за собой дверь комнаты и на голос Сэма двинулась к постели.

— М-может, нам стоило бы п-пересмотреть наши привычки, — прошептал он, клацая зубами, когда я забралась в постель и обняла его.

Я погладила его по руке; пупырышки гусиной кожи чувствовались даже сквозь ткань футболки. Я с головой укрыла нас обоих одеялом и уткнулась в его ледяную шею.

— Я не хочу спать без тебя.

Я произнесла эти слова вслух и немедленно почувствовала себя последней эгоисткой.