Книга Красные браслеты - Альберт Эспиноса

Антонио говорил со мной о любви и женщинах. Больше всего ему нравилось рассуждать о том, как встретить идеальную женщину или найти любовь всей жизни. За два дня до смерти он продолжал искать свою любовь и мечтать о ней. Мне кажется, именно жажда любви делала его особенным: его лицо светилось, когда он говорил об этом.

Антонио умер. Я не видел, как это произошло. Мы никогда не были свидетелями смерти соседей по больничной палате: перед самым концом их почти всегда забирали домой. Конечно, мы знали, что, раз сосед покидает больницу, значит, умрет, но прощались с живыми, и это оставляло в нас хорошее чувство.

Я унаследовал от Антонио пианино, которое, по его словам, когда-нибудь будет стоить миллионы. Пианино до сих пор у меня, и я продолжаю на нем играть. Кроме инструмента, Антонио поделился со мной своей силой. Я уговорил волосатиков отдать мне его жизнь целиком, и они согласились не распределять ее между остальными. Теперь весь Антонио живет во мне, и 90 процентов моей эмоциональности происходит от него.

У меня было двадцать соседей по больничной палате, девятнадцать из них классные ребята и только один неприятный тип (он жутко храпел, не желал разговаривать и занудно повторял: «Я тоже человек»). Девятнадцать оставили на мне отметины. Так что баланс самый положительный.

Я и сейчас стараюсь найти соседей по палате с наибольшим, как мне кажется, упорством. Ты можешь обрести своих. Ищи их где угодно – в лифте, на работе, в магазине, но не в больнице.

Именно соседи по палате чаще всего становятся амарильос (скоро мы поговорим о них подробно).

Примерно так нужно искать и находить себе соседей по палате:

1. Обрати внимание на незнакомого человека. Вернее, твое внимание притянется к нему, как магнитом.

2. Заговори с ним. Да, просто подойди и заговори о первом, что придет в голову. Нужно мягко, очень мягко нащупать возможность постепенного сближения.

3. Дай ему два дня форы. Людям всегда нужны два дня, чтобы преодолеть настороженность, переодеться в пижаму, довериться другому человеку, понять и принять его.

4. Радуйся новому соседу/соседке по палате.

Это только начало. Ты можешь встретить в своей жизни не только соседей, но и остальных: санитаров, врачей, медсестер, амарильос.

Я не предлагаю тебе знакомиться и завязывать дружбу с медиками за пределами больницы. Просто есть люди, которые могут воздействовать на тебя так, как врачи лечат организм от болезни.

1. Говоря здесь о врачах, я имею в виду тех, кто способен выслушать и оказать на тебя оздоровляющее влияние. Такие люди необходимы, они составляют структуры твоих амарильос и друзей. Важно отличать их, видеть непохожесть друг на друга и таким образом точно знать, что сможешь прибегнуть к помощи этих врачей-друзей-амарильос, когда станет плохо.

2. Медсестры (медбратья) – те, кто не бросит тебя в трудную минуту и поддержит, ничего не требуя взамен, в преодолении нескончаемых трудностей. Такие люди за спасибо сделают для тебя миллион добрых дел и в солнечный летний день попрутся за тобой к черту на кулички, вместо того чтобы валяться на пляже. Ты останешься в неоплатном долгу перед ними.

4. Санитары – люди пунктуальные, чаще случайные в твоей жизни; альтруисты, которые бросят спасательный круг в тот самый момент, когда ты начнешь тонуть. Они встречаются на шоссе, когда останавливаются, чтобы взять на буксир твою заглохшую машину, или возникают, когда у тебя сопрут бумажник со всей наличкой и кредитками, чтобы одолжить денег. Таких людей называют «добрая душа». Для меня они санитары.

Совсем скоро мы пространно и подробно поговорим об амарильос. Терпение, только терпение! А пока представим себя в больничной обстановке.

Открытие двадцатое

Хочешь разделить со мной БДГ-фазу?

По ночам ты обретаешь власть над течением жизни.

Нужно только понять, что конкретно ты хочешь изменить в жизни, и знать, что до рассвета еще далеко.

Откровение Кристиана (чей-то брат, чей – не помню)

Ночь – самый подходящий для амарильос период суток. Я люблю ночи за то, что они позволяют мне воплотить в жизнь почти все.

Ночи в больнице были великолепны. Такие безмолвные. Мы, волосатики, по ночам вырывались на свободу: садились в наши коляски и отправлялись на поиски приключений по нескончаемым коридорам шести больничных этажей.

У нас не было возможности прокатиться на байке или рвануть на дискотеку, зато на своих колясках мы добирались до самых удаленных уголков здания больницы и придумывали бесчисленные игры, развлечения. Днем каждый выбирал, куда поедет ночью. Моим любимым занятием было навещать других волосатиков – новорожденных в родильном отделении. Трудно описать ощущение, которое испытываешь, сюсюкая и заигрывая с малышом, когда тот смотрит на тебя, смеется в ответ и издает забавные звуки.

У них вся жизнь была впереди, а наша приближалась к концу.

Я всегда верил, что ночью совершается волшебство, исполняется любое желание. Сколько раз по ночам в больнице я ощущал себя могучим, способным преодолеть все страхи и изменить судьбу. Единственное, что недоступно ночному могуществу – победить сон, перешагнуть через утреннюю зарю в мир, где обитают успешные люди, умеющие реализовать свои замыслы, которым рассвет не помеха. Так говорил Кристиан, чей-то брат, чей – не помню. Иногда посетитель оставляет тебе больше, чем тому, к кому он приходил.

Я стараюсь приурочить принятие важных решений к наступлению поздней ночи, часам к трем-четырем. По-моему, это самое подходящее время для составления планов. Вроде бы спать пора, поэтому твое внутреннее «я» готово согласиться со всем, что ты думаешь, ободряет тебя и полностью поддерживает.

Сон лишает нас уверенности, которую мы испытываем во время ночного бдения. Сколько прекрасных мыслей не кажутся таковыми поутру, а принятые ночью решения теряют смысл. Наверное, сон способствует переходу нас из отчасти животного состояния в более человечное, и мы начинаем сомневаться. Хорошо ли это, я не знаю.

Лежа в больничной палате, я не раз принимал великие решения в бессонные часы, перед тем как уснуть. Я просыпался среди ночи, когда вся больница, включая медсестер, находилась во власти сна, и радовался ощущению, будто окружающее пространство принадлежит мне одному. Я начинал строить планы на будущее, мечтать и надеяться на многое.

Расставшись с клиникой, я продолжаю верить в волшебство ночи. Уверен, когда-нибудь изобретут средство, которое сделает сон ненужным, и тогда поздние ночные часы станут временем нового, неизвестного доселе застолья – БДГ-фазы (фазы быстрого сна).

Обед и ужин будут уступать БДГ-фазе в значимости для общения людей. Ты разделишь эту трапезу с избранными, теми, кто, как и ты, верит в могущество ночи. Наступит эпоха иных отношений, и я готовлюсь к этому.

Открытие двадцать первое

Впервые и навсегда

Самое ценное в нас – остатки.