Книга Струны сердца - Мэри Макбрайд

То, что Нэд Кэссиди умер в день ее рождения, было правдой, но имя своего настоящего отца от Гидеона она скрыла. После того, что она сегодня выкинула, ей не очень-то хотелось рассказывать Гидеону о сомнительном прошлом матери.

— А кто заботился о вас после смерти матери? — спросила Хани.

— Никто. Разве что мои кузены.

— Вы жили с ними?

— Нет, — покачал головой Гидеон. — Я разъезжал с ними на лошади, хотя едва доставал ногой до стремени, и мне было трудно за ними угнаться. Но я не отставал.

— Но с кем вы все-таки жили?

— Я же тебе сказал — ни с кем. У меня не было дома до тех пор, пока я не встретил Кору… Это было во время войны. Мои кузены были в партизанах и не сидели на месте.

— В партизанах? — задумчиво переспросила Хани. — Как Джесси Джеймс?

— Джесси был моим кузеном.

Девушка сглотнула. Она как раз приехала в пансион в Сент-Луисе в 1882-м, когда легендарный грабитель был убит. В газетах тогда только и писали что о его кровавых злодеяниях.

— Он был вашим кузеном?

— Да. Со стороны матери.

— Боже правый!

— Видишь, что я за субъект. — В глазах Гидеона блеснул веселый огонек.

Да, может показаться, что он и впрямь опасный тип, подумала Хани. Даже более опасный, чем ей думалось. Но в глубине души она знала, что этот закоренелый преступник — честный и благородный человек. Он уже не раз это доказывал.

— Я думаю, что вы джентльмен, — пробормотала она. — До мозга костей.

Первым его побуждением было расхохотаться, но он сдержался. Эта прекрасная девушка ему доверяет. И она им восхищается. Может даже, немного влюблена в него. Он провел большим пальцем по ее щеке.

— Спасибо, ясноглазая. — Он откашлялся и постарался изобразить на. лице улыбку. — А не проверить ли, как там наш кофе?

Он смотрел на нее — воплощенная грация в мятом платье, возникшая из ниоткуда, — и его сердце таяло. Девушка подошла к костру, но тут же вернулась.

— Кофе весь выкипел, — печально заявила она.

— Ну и ладно. У нас все равно нет чашек. На, сделай глоток, — сказал он, протягивая ей бутылку. — Это поможет тебе заснуть.

Она глотнула, чуть не поперхнувшись, и вернула ему бутылку.

— Ложись. Я тебя хорошенько укрою.

Хани послушалась. Она закрыла глаза, чувствуя, как согревается. Ей почему-то стало очень спокойно.

— Мы завтра снова будем грабить банк? — сонным голосом спросила она.

— Мы?

— Вы знаете, что я имею в виду.

— Спи, Эд. Пусть тебе приснится приятный сон. Не об ограблении. Ты меня слышишь?

— А у вас есть еще одеяло?

— Вот оно, — сказал он, показывая на бутылку.

Он откинулся на седло, вытянув ноги, и отпил глоток. Нет, пить больше не стоит. Кто-то же должен охранять спящую красавицу. Он увидел, как она свернулась калачиком, подперев кулачком щеку.

Джентльмен! Гидеон закрыл глаза и шумно вздохнул. Как ему, однако, далеко до этого. Но Эдвина Кэссиди верит в него. И это кое-чего стоит!

Глава девятая

Кейт остановилась на пороге. В полумраке комнаты виднелась широкая кровать, на которой было распростерто большое тело Айзека. В дальнем углу сидел в кресле Рейс Логан. Он спал, опустив голову на грудь и вытянув длинные ноги.

Иногда Кейт с трудом себе представляла, как сложилась бы ее жизнь, не появись однажды в Ливенворте эти двое мужчин.

— Пойдем спать, дорогой. — Кейт тихо тронула мужа за плечо. — Так ты себя вконец измотаешь.

Рейс потер затекшую шею.

— Увы, никаких изменений, — кивнул он на неподвижную фигуру.

— Видимо, так. Иди поспи, а я посижу с Айзеком.

Рейс поднялся, и Кейт услышала, как он, стараясь сдержаться, тихо застонал от боли в суставах. Да, годы свое берут, подумала Кейт, хотя для нее он и в свои пятьдесят четыре все еще был самым красивым мужчиной на свете. Но две бессонные ночи, проведенные в кресле, не могли не сказаться.

Он обнял Кейт и зарылся колючим, небритым лицом ей в шею.

— Ты тоже мучаешься, любовь моя. Переживаешь и за Айзека, и за Хани.

— Я уверена, все будет хорошо — и Хани вернется, и Айзек поправится. Я это знаю. Сердцем чувствую.

— Надеюсь, оно тебя не обманет, Кейти, — вздохнул Рейс. — Дай-то Бог, что бы ты оказалась права.

Кейт подтолкнула мужа к двери. — Иди поспи, — решительно сказала она. — Если что-нибудь изменится, я тебя разбужу.

Выпроводив мужа, Кейт придвинула стул к кровати и села. В неярком свете лампы были хорошо видны черты лица старого негра. Низко наклонившись к нему, она зашептала:

— Послушай меня, старичок. Я разгадала твой план. Правда, не сразу. Сначала мне показалось подозрительным поведение дока Каллена. Он всегда точно определяет, что с больным, даже если не имеет об этом никакого понятия, и назначает какое-нибудь лекарство, даже если это всего-навсего примочки. А тут он был явно в недоумении: просто воздел руки и уехал, а потом ни разу не справился о том, как идут дела. И я задалась вопросом — почему? Сегодня утром я отчитала мальчишек за то, что они съели всю курицу, оставшуюся от вчерашнего ужина. Они клялись, что не делали этого, но я им не поверила. А потом стала менять тебе постельное белье и нашла вот это.

Засунув руку под матрас, Кейт извлекла оттуда куриную косточку.

— А днем, — продолжала Кейт, глядя на старика в упор, — я стояла вот здесь у окна и увидела, что цветы на клумбе мокрые, хотя уже два дня, как не было ни капли дождя. И я вдруг поняла, что ты писал из окна, хитрец эдакий!

Айзек открыл один глаз и криво усмехнулся.

— Вы раскрыли мою игру, мисс Кейт. Док Каллен предполагал, что так оно и случится.

Уж и не знаю, то ли придушить тебя, то ли обнять, — воскликнула Кейт и поцеловала Айзека в морщинистый лоб. — А теперь, если не возражаешь, ответь мне на вопрос: зачем тебе было подвергать нас такому испытанию? Рейс сам не свой от беспокойства.

— Как раз ради него я все это и затеял. Не мог придумать ничего лучшего, чтобы вынудить его остаться дома.

Кейт уже давно изучила Айзека и доверяла интуиции бывшего раба. Он редко ошибался, особенно если дело касалось грозящей кому-либо из его близких опасности.

— Когда он пришел домой весь красный от ярости из-за того, что мисс Хани украла его коня, я понял — жди беды.

— О чем ты, Айзек?

— Если наша девочка украла коня своего папочки, чтобы пуститься в погоню за этим вором Саммерфидцом, значит, дело не в деньгах. В этом замешано ее сердечко.