Книга Самая короткая помолвка - Никки Логан

– Брэд.

– Сера? – Он сверлил ее взглядом. – Бросьте. Я не уйду, пока не буду уверен, что не нужен вам.

Она уставилась на него, пытаясь сообразить, что ему можно рассказать. Брэд говорил, что, если надо, она должна обращаться к нему. Возможно, это не то, что он имел в виду, но сейчас ей действительно нужен кто-нибудь, кому она могла бы довериться.

– Омар, – начала Сера, и в уголках ее глаз появились тонкие морщинки напряжения.

Брэд не сразу понял, что она имеет в виду.

– Филин?

– Его история задела меня за живое.

Причиной ее внезапного публичного бегства стал филин? Впрочем, остаться и расплакаться было бы еще хуже, а именно к этому она, судя по всему, была близка тогда, да и сейчас тоже. Неужели у нее глаза всегда на мокром месте?

– Его ситуация перекликается с моей.

– В чем именно?

– У меня тоже не было никого, кто мог бы научить ухать.

Брэд взял у подошедшего молодого человека меню, но положил на стол, чтобы дослушать ее. Поняв намек, официант отошел от столика.

– Мне кажется, ему неплохо живется и без этого. – Брэд отчаянно пытался понять, к чему она клонит.

– Он филин, Брэд. Ему положено ухать.

Она хотела объяснить что-то важное, но он не мог догадаться, что.

– Сера, он никогда не видел других филинов и не знает, что должен ухать. Сомневаюсь, что он считает это недостатком.

Ее карие глаза смотрели на него в нерешительности. Но потом она, похоже, решилась.

– Разве кто-нибудь задумался над тем, что они вырастили птицу, лишенную привязанности к кому бы то ни было? Не только к ним.

Брэд почувствовал тяжесть в груди.

– О’кей.

– Меня растили няни, гувернантки и телохранители. Как вы думаете, кто-нибудь из них задумывался, что, если не научат меня ухать, этого не сделает никто?

О-о! Значит, все дело в ее детстве.

– Возможно, они искали, как наилучшим образом соблюсти ваши интересы? – глухо произнес он, потому что был одним из тех, о ком она говорила. И помнил все о четкой линии на песке, которую они не должны переходить. Он балансировал на ней все время, пока работал телохранителем. Переступить ее значило навредить себе.

– Разве в интересах ребенка, когда его постоянно держат на расстоянии вытянутой руки?

Он мог бы рассказать ей пару историй. В особенности одну.

– Если они слишком привяжутся…

– Поймите меня правильно. В конце концов, я оценила полезность профессионального умения держать дистанцию. Когда достаточно повзрослела, чтобы понять смысл. Хочу сказать, что мое сердце не разрывается всякий раз, когда я говорю «прощайте» наемному работнику. Но попробовали бы вы объяснить это семилетней девочке.

Брэд с трудом сдержался, чтобы не скрипнуть зубами. Он понимал, каково ей было в детстве. Но она понятия не имела, что могло случиться, если бы кто-то из ее команды позволил себе слишком сблизиться с ней. И почему они этого не делали.

И не должны были делать.

– Что, если я такая же, как Омар? Неполноценная, сама того не понимая. Что, если существуют вещи, присущие всем нормальным женщинам, о которых я даже не знаю?

Что-то вроде уханья. Теперь Брэд наконец понял, о чем она.

– Нормальные женщины?

– Женщины, выросшие в нормальных семьях. С нормальными родителями.

– То есть не те, кто вырос в роскошных сельских убежищах рокеров-миллионеров?

Ее смех был как прикосновение рукавицы из жесткой шерсти.

– То есть не те, кто вырос в плотном кольце наемных воспитателей.

– Вы ведь наверняка встречались с кучей женщин.

Все, хватит! Пора с этим заканчивать.

– Сера. Нормы не существует. Люди не похожи друг на друга. В этом проявляется разнообразие.

– Но если взять шкалу нормальности от одного до десяти, сколько вы мне дадите?

– По сравнению с тем морем женщин, с которыми я, по вашему мнению, встречался?

Она не отступала, думая, что ее изуродовало воспитание.

– Вам непременно нужна цифра?

– Да, пожалуйста.

Он наморщился, изображая задумчивость.

– Я бы поставил вам четверку.

– Четверку? Из десяти?

– В лучшем случае пятерку.

Сера не нашлась с ответом, только моргнула. Брэд наклонился к ней:

– Ваш талант фотографа не норма. То, как вы в одно мгновение можете измениться настолько, что становитесь совершенно другим человеком, ненормально. То, как вы умеете сосредотачиваться, на порядок превосходит норму. – Господь свидетель! – Ваше внимание к мельчайшим деталям – это не норма. Ваша способность говорить на такие темы, как эта, а потом снова держаться так, словно мы незнакомы, – это не норма.

Она нахмурилась, возможно, пытаясь решить, обижаться или нет.

– Я знал женщин, равнодушных абсолютно ко всему. Они лишь иногда делали вид, что им интересно то, что нравится мне, чтобы выглядеть более привлекательно в моих глазах. Они смотрели на пустыню и не видели в ней ничего, кроме песка и солнца, а в этом туре ничего, кроме возможности немного развлечься. Вы хотите, чтобы я сравнивал вас с ними?

– Почему вы сердитесь?

Хороший вопрос. Его безумно тревожила мысль о том, что же такого могли внушить ей в детстве опекуны, отчего такая сильная, воспитанная женщина вдруг превращалась в неуверенную, плаксивую размазню.

Потому что он действительно был одним из них. И у него была своя маленькая Сера.

– Я знал невероятно преданных матерей, готовых отдать жизнь за своих детей, бороться с самыми опасными недугами. Вы хотите, чтобы я сравнивал вас с ними, а вашу благополучную жизнь с их жизнью?

– Слушайте, забудьте, что я…

– Нормы не существует, Сера, – повторил он гораздо мягче, заметив, как на нее подействовала отповедь. – Нет никакой шкалы. Единственный способ для филина Омара узнать, что его неспособность ухать является недостатком, если мы сами скажем ему об этом.

– А разве это не так?

– Ну, и что он станет делать с этим? Использовать для привлечения самки, с которой он никогда не встретится? Отпугивать других, обозначая свою территорию, которую охраняют и без него? Омар живет, как живет, и в этой жизни уханье ему ни к чему. Он нормально существует и без него.

Морщинка у нее между бровей сделалась глубже, на миг ему показалось, что она сейчас расплачется.

– Он не урод, Сера, и не инвалид. – Как и вы. – То, что он не такой, как все, делает его лишь более запоминающимся для людей, которые его видят. Как вы думаете, о ком они будут рассказывать, когда вернутся домой, о ком будут писать на своих страничках в социальных сетях? О других птицах? Его особенность делает Омара более, а не менее интересным.