Книга Когда страсть разгорается вновь - Оливия Гейтс

Изабелла родила от него сына.

Когда же она узнала о беременности? До или после своего побега? И почему оставила Маурисио? Неужели хотела ребенка от него, Ричарда?

Она оказалась в сложной ситуации – и даже не подумала попросить о помощи. Ричард оставил все каналы связи, но по какой-то неведомой причине Изабелла предпочла пропасть.

А теперь он сидел в ее доме, источавшем невероятный уют, ожидая, когда ее мать принесет ему чай, а ее сын – свою папку с рисунками. Заранее придуманный план обратился в прах – как и все остальные планы его жизни.

Ричард огляделся. Изабелла сняла готовый, «под ключ», коттедж, поэтому выбор дома ни о чем не говорил. Или все-таки говорил? Например, о том, чего она хотела для себя, для своей семьи. Полную противоположность того, что было у нее в период брака с Бертоном, – особняка на пятьдесят спален с двумя танцевальными залами и гаражом на тридцать машин. Она предпочла переехать в дом с шестью спальнями и уличной стоянкой, серьезно ухудшив условия жизни.

Она выбрала ничем не примечательную жизнь верхушки среднего класса, безопасный комфортабельный район с хорошей бесплатной школой. И все это ради Маурисио. Его сына, о существовании которого он не знал целых семь лет.

Ричард никак не мог оправиться от новости о существовании Маурисио. Вторым потрясением было то, что Маурисио и его бабушка мгновенно приняли его. Обычно одним своим видом он наводил на людей ужас. Почему же родные Изабеллы сразу расположились к нему?

Дребезжание фарфора о поднос возвестило о приближении Марты. А быстрый топот ног вниз по лестнице оповестил о появлении Маурисио. И тут открылась входная дверь.

Изабелла.

Остальные, слишком сосредоточенные на нем, не замечали ее, пока она не вошла в комнату. Он смотрел в дивные глаза Изабеллы, а Маурисио между тем сунул свой драгоценный груз ему в руки и бросился ей на шею. Марта встретила ее с не меньшей радостью. Изабелла же не сводила с него глаз.

Если бы взглядом можно было убивать, он сейчас лежал бы испепеленным трупом.

Маурисио старался изобразить в лицах их встречу, Марта ласково журила ее за то, что она никогда не приглашала Ричарда. И хотя Изабелла взяла под контроль свое убийственное недовольство, ее родные, казалось, поняли, что она была не в восторге от его присутствия. Марта поспешила объявить, что они сейчас же поужинают, а потом выпьют чаю.

Ричард не мог не воздать должное Изабелле. На всем протяжении ужина ей удавалось удерживаться от желания запустить вилкой ему в глаз. А Ричард не только узнал великолепный вкус домашней колумбийской еды, но и получил ответ на вопрос, мучивший его весь прошлый вечер. Как ужин мог длиться четыре часа?

Этот длился еще дольше. И не потому, что младшая сестра Изабеллы, Амелия, и ее двое детей появились к середине ужина и процесс приема пищи растянулся. Таков был обычный неторопливый ритм жизни в этом доме. Знавшие Ричарда наверняка изумились бы тому, что он от души наслаждался атмосферой и вел себя так, словно ужинал в этом приятном семейном кругу каждый вечер.

И, подобно Маурисио и Марте, вновь прибывшие мгновенно расположились к нему. Ричард узнал, что муж Амелии заканчивает работу по контракту в Аргентине и в следующем году приедет к ним в Штаты. А до этих пор они поживут с Изабеллой, как, собственно, и было практически с момента рождения детей.

Выросший в подавленной атмосфере, с властным отцом и сдержанной матерью, Ричард и понятия не имел, какой громкой и оживленной может быть семья. Но его принимали с искренним радушием – возможно, потому, что мужчины бывали в этих стенах редко. Помимо мужа Амелии в семье был лишь один мужчина – младший брат Изабеллы, который жил за границей. А еще им явно не доводилось видеть кого-то вроде Ричарда. Все были заинтригованы, благоговейно трепетали и кипели радостным волнением.

Все, кроме Изабеллы. Но она игнорировала его так изобретательно, что никто, кроме него, этого не понял. Не сказала ему ни слова, ни разу не взглянула в его сторону, не отвечала на его прямые вопросы – и при этом внешне ничем не выдала пренебрежения.

К восторгу Марты, Ричард съел столько, сколько все они, вместе взятые. После ужина семья переместилась в гостиную, где ему подали чай. Маурисио торжественно объявил Ричарду, что покажет ему свои рисунки чуть позже. Он сомневался, что младшие дети с должным уважением отнесутся к его творчеству и им с Ричардом удастся спокойно поговорить.

Прошел еще час, за который Ричарда завалили вопросами, внимая каждому его слову и с готовностью смеясь над каждой его шуткой. Он чувствовал себя вальяжно развалившимся после сытной еды львом в окружении отдыхающего прайда львиц и ползающих по нему детенышей.

А потом Маурисио и младшие дети, Диего и Бенита, начали зевать. Марта с Амелией отправились укладывать их спать, впервые за вечер оставив Ричарда наедине с Изабеллой.

Не поворачивая к нему головы и уже не скрывая злобного взгляда, она вскипела:

– А сейчас ты встанешь и уберешься отсюда ко всем чертям! И никогда, никогда больше не вернешься.

Облегченно вздыхая от того, что она наконец-то соизволила заговорить с ним, Ричард налил себе еще одну чашку чаю. А потом снова откинулся на спинку дивана, с вызовом глядя на нее:

– Собираешься меня выставить?

– Я сделаю все, что потребуется. – Ее обычно бархатистый голос звучал теперь резко. – Я вывезла семью из страны, полной бандитов вроде тебя, и я никогда больше не подпущу ни одного из них к своим родным!

– Бандитов вроде меня? Какой же я, по-твоему?

– О, это я могу довольно точно себе представить!

– Давай, пли.

– Если бы я только могла! Зарядила бы прямо между твоими змеиными глазами!

Ричард заливисто рассмеялся:

– Если бы ты только знала! Когда-то я проходил под кодовым именем Кобра. Так что ты дала точную оценку моим рептильным качествам.

– Разумеется, я знаю, что ты за змей! Ты был враждующим с Бертоном бандитом – или тебя послал другой картель, чтобы уничтожить его. Хотя перед законом ты был и остаешься безупречным, уж я-то знаю, кто ты на самом деле. Преступник. – Ричард насмешливо надул губы, и она гневно сощурилась. – Не трудись уверять, что я – тоже преступница. Сдай меня властям – или заткнись. Но предупреждаю тебя здесь и сейчас: я пойду на все, лишь бы никогда больше не подпустить тебя к своей семье!

Ричард потягивал чай, наслаждаясь тем, как ярость усилила ее очарование.

– Ты знала все это – и все-таки подпустила меня к себе.

– Что было между нами – одно дело. Теперь ты втянул в эту историю моих родных, и правила изменились. Не стоит тебе знать, на что я способна, чтобы защитить их.

– Но мне хочется это узнать. Расскажи-ка о тех неописуемых мерах, которые ты предприняла в их защиту. Кто знает, может, меня это и отпугнет.

– Все, что я делала до этого, не подойдет. Я устрою что-нибудь специально для тебя. Пусть это станет сюрпризом.