Книга Остров фарисеев - Джон Голсуорси

Ведь и он скоро должен будет пройти через это! Он продолжал читать молитвенник в каком-то странном оцепенении, из которого его вывел Билл Деннант, прошептавший: "Вот тоска, еще проповедь слушать!" Вокруг зашуршали платья, и Шелтон увидел, как высокий проповедник поднялся на кафедру и замер. Широкоплечий и красивый, с глубоко запавшими глазами, возвышался он над черной кафедрой, которая лишь резче подчеркивала снежную белизну его одежд, прикрытых малиновой епитрахилью; можно было подумать, что его пригласили сюда за красоту. Шелтон все еще рассматривал швы на своей перчатке, когда орган снова заиграл свадебный марш. Все улыбались, а некоторые, вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть новобрачную, вытирали слезы. "Какая выставка искусственных переживаний!" - подумал Шелтон; следуя примеру других, он тоже поглядел на новобрачную и, взяв в руки цилиндр, стал пробираться к двери, деланно улыбаясь по дороге знакомым.

И вот он наконец в доме Кэссеролов разглядывает свадебные подарки вместе со старшей дочерью - высокой девушкой в сиреневом платье, которая была главной подружкой невесты.

- По-моему, все сошло очень хорошо, правда, мистер Шелтон? - спросила вдруг девушка.

- О да!

- По-моему, жених должен чувствовать себя ужасно, дожидаясь невесты у алтаря.

- Да-а, - протянул Шелтон.

- А правда, подружкам невесты лучше не надевать шляп: так куда наряднее!

Шелтон не заметил этого нововведения, но поспешил согласиться с мнением своей собеседницы.

- Это я придумала: мне кажется, так шикарнее... Смотрите, молодым подарили пятнадцать чайных сервизов! Глупо, правда?

- Черт побери, - поспешил ответить Шелтон.

- Но, конечно, ужасно полезно иметь уйму ненужных вещей: ведь потом их можно обменять на что-нибудь нужное.

Казалось, в эту комнату было свезено все содержимое лондонских магазинов; Шелтон взглянул на мисс Кэссерол и был поражен, увидев, сколько алчности светится в ее маленьких глазках.

- Это ваш будущий шурин? - спросила она, указывая легким движением подбородка на Билла Деннанта. - По-моему, он такой блестящий юноша! Приходите оба к обеду, вы поможете поддержать веселье за столом. После венчания всегда так смертельно скучно...

И Шелтон пообещал, что они придут.

Теперь, в ожидании отъезда новобрачной, они перешли в холл. Лицо молодой, когда она сошла вниз, было спокойно и весело, только в глазах притаилась смутная тревога; и снова Шелтон испытал странное чувство стыда, словно совершил неблаговидный поступок. Совсем рядом с ним в толпе стояла старая няня новобрачной; лицо ее выражало сильнейшее душевное волнение, по желтым одутловатым щекам катились слезы. Она пыталась что-то сказать, но ее слова потонули в царившем вокруг гомоне. Все бросились на улицу; посыпались рис и цветы; в быстро поднятое окно кареты полетел башмачок. За стеклом на мгновение мелькнуло учтиво-холодное гладко выбритое лицо Бенджи, лакей скрестил руки на груди, и карета отъехала, торжественно заскрипев колесами.

- Отлично все сошло, - сказал кто-то справа от Шелтона.

- Она была немного бледна, - сказал кто-то слева от Шелтона.

Он провел рукой по лбу; позади него всхлипывала старая няня.

- Дик, - наклоняясь к его уху, шепнул младший Деннант, - давайте удерем, здесь совсем неинтересно.

Они пошли по направлению к парку, и Шелтон вряд ли мог бы сказать, откуда у него эта легкая тошнота: то ли от выпитого днем шампанского, то ли от свадьбы, которая сошла так хорошо.

- Да что с вами? - спросил Деннант. - Вы сегодня мрачны, как старая обезьяна.

- Ничего особенного, - сказал Шелтон. - Просто я думал о том, какие мы все лицемеры.

Билл Деннант остановился посреди улицы.

- Ну, если вы собираетесь сесть на своего конька, - сказал он, хлопнув будущего зятя по плечу, - то я пошел.

ГЛАВА IX ОБЕД

На обед к Кэссеролам были приглашены лишь те знакомые и друзья молодой, которые чем-то обратили на себя внимание во время брачной церемонии. За столом Шелтон оказался между декольтированной мисс Кэссерол и другой, не менее обнаженной, дамой. Напротив него сидел мужчина с ястребиным носом и черными усами; на его белоснежной манишке блестел крупный бриллиант. Нужно сказать, что дом Кэссеролов был весьма интересный. Семья принадлежала к крупной буржуазии, возымевшей вкус к "шикарному" обществу. Члены этого семейства, люди осторожные, экономные и цепкие, по природе своей стяжатели, почему-то прониклись почтением к слову "шикарный". В результате в доме собиралась всевозможная человеческая накипь и царила атмосфера доморощенного порока. Помимо заядлых кутил и прожигателей жизни, Шелтон встретил здесь двух-трех дам, которых, несмотря на то, что они были разведены или собирались разводиться, продолжали принимать в свете. Разведенных дам, которые не сумели сохранить своего положения в свете, Кэссеролы не приняли бы у себя: они питали слишком большое уважение к браку. Шелтон встретил тут и американок (но только не американцев), которых все считали "страшно забавными", и евреев - банкиров или любителей скачек, - а также нескольких джентльменов, занимавшихся или собиравшихся заняться кое-какими сделками, которые то ли "выгорят", то ли "не выгорят", или же взявших, а может, только еще собиравшихся взять подряды, на которых они, возможно, попадутся, а возможно, и нет.

Шелтон знал, что в этом доме не станут принимать тех, кто в самом деле попал в беду, ибо этих леди и джентльменов ценили отнюдь не из сочувствия к ним - к чему такая сентиментальность! - а за их "шик", их туалеты, остроты, осведомленность по части скаковых лошадей, за их умение играть в бридж и за их автомобили.

Короче говоря, это был один из тех семейных домов, в котором ищут прибежища люди, чей слишком "шикарный" образ жизни едва ли позволит им долго продержаться на поверхности.

Хозяин дома - делец из Сити, с седой шевелюрой, гладко выбритым лицом и выпяченной верхней губой - силился понять смелые намеки своей дамы, громкий голос которой был слышен на другом конце стола. А Шелтон уже больше не пытался понять своих соседок и все внимание сосредоточил на обеде, который все гости, несмотря на разнородность вкусов, были вынуждены признать настоящим чудом кулинарного искусства. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда мисс Кэссерол повернулась к нему и сказала:

- Я всегда говорю, что самое главное - быть веселой. Даже если вам совсем не смешно, все равно надо смеяться: это так шикарно - быть занимательной! Вы со мной не согласны?

Превосходная философия!

- Не все мы гении, но быть веселыми мы все можем.

Шелтон поспешил изобразить на лице веселость.

- Когда родитель бывает не в духе, я говорю ему, чтоб он немедленно перестал дуться, а то я закрою дом и уеду. Что пользы в том, что человек сидит с несчастным видом и хандрит? Кстати, вы не собираетесь покататься в коляске четверней? Мы едем целой компанией. Будет страшно весело; самое шикарное общество!