Книга Кошмары Серебряных прудов - Анна Устинова

Мы с Котом еще немного порассуждали в том же духе. Лицо у Жанны просветлело. Она почти совсем успокоилась. И даже сказала, что жутко хочет есть. Нам почему-то тоже захотелось. Думаю, на нервной почве.

— Ой! Тетя Оля ведь торт принесла! Он до сих пор на столе. Пошли на кухню. Я сейчас чайник поставлю. Да там не только торт, там Пирс. Я же его заперла, когда «Скорая» приехала.

Жанна кинулась на кухню. Пирс действительно оказался там. Крайне смущенный Пирс. А вот торта, можно считать, уже не было. Пирс скинул его со стола и слопал.

— Опять! — всплеснула руками Жанна.

— Ничего, — скороговоркою выпалил Макси-Кот. — Вот если бы этот подлец, — указал он на забившегося в самый дальний угол кухни пса, — тортом пренебрег, я сейчас остался бы с вами есть его, приперся бы домой черт знает когда и предки бы устроили мне обструкцию, после которой напрасно бы вы ждали меня в следующие выходные. А теперь я, как ответственный человек, приеду домой вовремя. То есть почти вовремя, — посмотрев на часы, уточнил он.

— Слушай, Кот, ты уж давай сегодня один до остановки добирайся. А я посижу с Жанной, пока тетя Оля не вернется.

Девочка наградила меня благодарным взглядом, а Макс ответил:

— Естественно. Слава богу, не маленький. Сам до остановки дойду.

— Тогда позже вечером созвонимся, — бросил на прощание я.

Мы с Жанной просидели до самого прихода тети Оли. Все это время я продолжал усиленно ей доказывать, что ничего особенного и неожиданного не происходит. В результате она вроде бы поверила мне. Чего нельзя сказать про меня самого. Ибо чем красноречивее я убеждал Жанну, что все в порядке, тем почему-то больше сам в этом сомневался. Впрочем, главной моей задачей было успокоить Жанну, и тут я достиг ощутимых успехов. Когда же приехала подруга Юлии Павловны и сообщила, что ей уже сделали операцию и все прошло удачно, Жанну почти оставили страхи. И она даже сказала, что теперь окончательно согласна со мной и Котом. Мол, было бы гораздо хуже, начнись у матери приступ где-нибудь на улице.

— Правда ведь, тетя Оля? — обратилась она за поддержкой.

— Может быть, может быть, — не слишком уверенным тоном отозвалась та. — Но я бы лично предпочла, чтобы Юлечка вообще в больницу не попадала.

— Ну, до завтра? — посмотрел я на Жанну. Вроде мне больше незачем было оставаться. Она зевнула.

— Иди, Федор. Спасибо. Пока.

И я ушел. Мне хотелось как можно скорей созвониться с Котом, который наверняка давно уже сидел у себя дома и тоже ждал моего звонка. Однако добраться до телефона я смог далеко не сразу. Мать полчаса кряду расспрашивала меня про Юлию Павловну. А потом телефон у Кота был очень долго занят. Так что созвонились мы лишь через два часа после моего прихода домой.

Услыхав мой голос, Макс тут же осведомился:

— Неужели ты до сих пор у Жанны сидел?

— Трепаться меньше надо, — упрекнул я. — Тогда бы мы давно уже поговорили.

— Это не я, а мать, — ответил Кот. — И вообще лучше скажи, как там?

Я сказал.

— Ну, значит, снова обошлось, — с облегчением выдохнул Макси-Кот.

— Слушай, а сам-то ты веришь тому, что мы с тобой Жанне вкручивали? — без обиняков спросил я.

— Теоретически да. Но в данном случае нет, — откликнулся мой старый друг. — Хотя вообще-то здорово, что мы сегодня ее убедили.

— После твоего ухода я убедил ее еще больше. Она даже спать захотела.

— Молодец, Фома, — похвалил Макси-Кот. — Хоть поспит сегодня нормально. Но мне все равно за нее как-то неспокойно. Надо же: всего за три дня на человека столько свалилось.

— И где гарантия, что это сегодня кончилось? — спросил я.

— В том-то и дело: гарантий никаких, — мрачно пробормотал Макси-Кот. — Остается только надежда на лучшее.

— Ладно, Кот, как вернусь из школы, позвоню тебе, — пообещал я.

— Да уж, Фома, держи меня в курсе событий, — в голосе Макса слышалась тревога.

— Тебе ведь уже сказали, буду держать, — отвечал я.

— И вот что еще, Федька, — продолжал Макси-Кот. — В случае чего я даже в будний день к вам вырвусь. Только скажи. Ну, спокойной ночи.

И в трубке послышались частые гудки.

На следующее утро Жанна сама зашла за мной. Ей все равно пришлось гулять с Пирсом. Обычно в будние дни утром с псом выходила Юлия Павловна. Мне сразу бросилось в глаза: от вчерашнего спокойствия девочки не осталось и следа. Она отрывисто бросила:

— Привет. Готов? Пошли. Пока мы ехали в лифте, она нервно кусала губы.

— Что случилось? — не выдержал я.

— Ничего, — был краток ее ответ.

— А почему же ты такая? — хотелось выяснить мне.

— Какая? — недовольно переспросила она.

— Не хочешь, не говори! — вспылил я. — Тоже мне. Пытаешься изо всех сил ей помочь, а она что-то скрывает.

По дороге к школе она так и не удосужилась ничего мне рассказать. В конце концов мы едва не поссорились. Хорошо хоть школа у нас близко, и как следует поругаться мы не успели. А в вестибюле к Жанне кинулась Дианка. Не успел я раздеться, как они вместе испарились в неизвестном направлении.

Я обозлился: «Ну и пусть. Пока сама не подойдет и не расскажет, не стану ничего спрашивать». Естественно, принимая такое решение, я рассчитывал, что она скоро ко мне подойдет. Однако ни на уроках, ни на переменах Жанна даже не смотрела в мою сторону. Судя по выражению ее лица, она по-прежнему пребывала в нервозном и мрачном расположении духа.

Естественно, в классе и вообще в школе уже все знали о субботнем происшествии на пруду. Почти каждый считал своим долгом подойти к Жанне и что-нибудь ей сказать. А потому мы, при всем желании не смогли бы как следует поговорить. Даже если бы она захотела. Но она не захотела.

Лишь на последнем уроке мне на стол неожиданно плюхнулась записка: «Пойдем домой вместе, ладно? Жанна». Я посмотрел в сторону ее парты. Она глядела на меня. Я испытал сильное желание проучить ее и отправиться домой в гордом одиночестве, а еще лучше, чтобы она позлилась, в обществе Толяна. Однако, во-первых, мне было ее все-таки жалко, а во-вторых, я изнывал от неизвестности и неопределенности. Что у нее еще стряслось?

Одевшись, я вышел на улицу и остановился у входа. Вскоре появились Жанна и Дианка. Она жила прямо напротив школы, и мы сперва проводили ее. А затем уж направились к своему дому.

— Ну? — выжидающе посмотрел я на Жанну.

— Что ну? — похоже, не поняла она.

— Рассказывай, — потребовал я.

— Интересно, о чем? — пожала плечами она.

— А разве не о чем? — ответил вопросом на вопрос я. — На фига тогда ты посылала записку?

— Потому что мне не хотелось идти одной.