Книга Сердце подскажет - Дина Аллен

– Кто бы говорил о предательстве! Только что ты пыталась убедить меня в том, что ребенок другого мужчины – мой.

– Уж до такой низости я ни за что бы не опустилась! – воскликнула Аннабелл. – Я никогда не прощу тебе того, как ты обошелся с Эдвардом. Я не говорю о себе… Но ты лишил своего собственного сына даже права узнать, кто его отец.

Разозлившись всерьез, Бенедикт грубо схватил ее за руку.

– Эдвард не мой ребенок!

Аннабелл попыталась вырваться.

– Я ненавижу тебя! – воскликнула она взволнованно. – Я проклинаю тот день, когда впервые увидела тебя, я ненавижу себя за…

– За что? – прервал ее Бенедикт. Он продолжал крепко держать ее за руку. – За то, что ты сейчас чувствуешь?

Он резко притянул ее к себе, и она снова оказалась в его полной власти. Все чувства смешались: оскорбленное достоинство, обида, желание… Но она чувствовала, что уже не способна ни о чем думать, и через мгновение их губы слились в страстном поцелуе.

Когда-то он так же неожиданно поцеловал ее впервые. Это произошло поздно вечером, на пороге ее дома, когда он провожал ее с их первого настоящего свидания. Она была такой молодой и наивной и так сильно любила его…

Теперь… Но с какого момента закончилось «тогда» и началось это самое «теперь»? Ведь она снова чувствует себя молоденькой неопытной девчонкой, как будто не было всех этих лет…

Томный вздох сорвался с ее губ. Он нежно обнял ее за талию, притянув к себе, так что она могла чувствовать его возбуждение. Когда он ласкал ее грудь, она инстинктивно прошептала его имя, как делала это раньше. Все остальное просто перестало существовать, как будто они внезапно перенеслись в совершенно иной мир. В его объятиях Аннабелл снова почувствовала себя неопытным подростком.

Бенедикт по-прежнему помнил, на какие ласки ее тело реагировало сильнее всего. Она вздрагивала от каждого его прикосновения, изнывая от желания…

– Анни…

Анни?! Нет, она больше не Анни! Она Аннабелл, а Бенедикт вовсе не тот мужчина, который ее любит. Это человек, который ее предал. Человек, который отказывается от их общего ребенка! Ей стало дурно. Как она может так себя вести, как может чувствовать к нему что-то, кроме ненависти и презрения?!

Вдруг, дверь на кухню отворилась и она увидела Эдварда, который стоял в проходе и внимательно смотрел на них.

5

Бенедикт, среагировал на произошедшее быстрее, чем она. Аннабелл с ужасом осознала, что только спина Бенедикта закрывает ее от взгляда сына. С пылающим от стыда лицом она быстро поправила одежду и кинулась к Эдварду, но тот, казалось, не заметил ее, сразу направившись к Бенедикту и протягивая к нему руки.

Первым желанием Аннабелл было броситься к сыну и не пустить его к Бенедикту. Но было поздно.

Держа на руках ребенка Аннабелл, Бенедикт чувствовал нечто, до сих пор ему неведомое. Ему было по-настоящему больно. Так больно ему не было никогда. Ни когда его бросила мать, ни когда Аннабелл исчезла из его жизни…

Мальчик внимательно смотрел прямо ему в глаза. Как он хотел, чтобы Эдвард действительно был его сыном! Как он мучился из-за того, что Аннабелл спала с другим мужчиной! В какое идиотское положение, он сам себя поставил!…

Он резко опустил Эдварда на пол и решительно направился к двери. В последний раз повернувшись, он спросил прерывающимся голосом:

– Когда он родился?

Аннабелл обняла сына покрепче и назвала дату.

– Значит, он был зачат через две недели после того, как мы расстались?

Повисла напряженная тишина.

– Он появился на две недели позже срока, – в отчаянии пыталась оправдаться Аннабелл. – Врачи хотели стимулировать роды, но я отказалась: хотела, чтобы он появился на свет естественным путем…

Она закрыла глаза и отвернулась. Как глупо было надеяться, что за эти две недели все кардинально изменится – Бенедикт вернется к ней, и они вместе порадуются рождению своего первенца! Но Бенедикт так и не появился. В больницу к ней вообще никто не пришел…

Она услышала, как хлопнула входная дверь. Бенедикт ушел. Но он давно уже ушел из ее жизни и из жизни Эдварда, напомнила она себе.

Но почему-то это ее не успокоило: боль была слишком сильной. Конечно, можно было предложить Бенедикту пройти тест на отцовство… Но к чему все это, если он не хочет быть отцом Эдварду? Она не хочет, чтобы ее сын проходил через все это. И она не собирается ничего доказывать Бенедикту.

Но где же ее гордость?! Почему бы ей не вспомнить все то, что ей пришлось пережить по его вине? И как он вообще смеет хоть в чем-то ее упрекать, когда сам, открыто заявил ей, что бросает ее, чтобы жить с другой женщиной?! А теперь он предал не только ее, но и Эдварда, а этого она никогда не сможет ему простить!

Сам виноват, что поехал туда, думал Бенедикт по дороге домой. И какого черта ему это понадобилось?! Но перед глазами у него стояло лицо Эдварда.

Он должен постараться не думать об этом. Но, похоже, уже слишком поздно…

Он видел, что чувствовала Аннабелл, когда он отказался признать ее ребенка. Может, она и сама в это верит, но это ведь не может быть правдой! И он это знает наверняка.

Бенедикт закрыл глаза, чтобы не чувствовать себя ничтожеством: ведь он не может иметь детей.

Когда он женился на Аннабелл, он, конечно, этого не подозревал. А если бы знал, что бесплоден, то никогда не женился бы на ней, зная, как она мечтает о детях.

Он снова вспомнил о том приеме у врача, который и разрушил его семейную идиллию. Эта сцена до сих пор снится ему в кошмарных снах. Приговор врача был беспощаден и страшен: анализы показали, что он едва ли сможет когда-нибудь зачать ребенка.

Сначала он просто не мог в это поверить. Как такое могло быть? Он был молод, здоров… Он кричал доктору, что это неправда, что это, должно быть, какая-то ошибка, но тот лишь сочувственно покачал головой. Врач был уже очень пожилым человеком, но в глазах Бенедикта, он имел куда большее право называться мужчиной, чем тот, кто никогда не сможет стать отцом…

Он на всю жизнь запомнил, как его мать однажды проронила фразу, обсуждая с подругой общего знакомого:

– Ах, этот? – усмехнулась она презрительно. – Да он же полное ничтожество, неудачник. У него до сих пор нет детей и вряд ли он вообще на это способен, а таких мужчин и мужчинами-то считать нельзя.

И вот он оказался таким же ничтожеством…

Он вспомнил, как Аннабелл всегда говорила ему, что ей не терпится поскорее стать матерью:

– Я не представляю себе семьи, где нет детей.

– Не беспокойся, дорогая, у нас будет столько детей, сколько ты захочешь. – Он ведь тоже очень любил детей.

А потом все рухнуло. Не только его семейная жизнь, его мечты о будущем, но и вера в себя. Он вдруг впервые столкнулся с чем-то таким, что был не в силах преодолеть.