Книга Пара не пара - парень не парень - Надежда Кузьмина

Может, попытаться подкупить кого-то из прислуги? Деньги, пусть и не слишком много, у меня остались. Только кому можно доверять, если от меня отвернулись даже те благородные лорды и респектабельные соседи, которых я знал с детства? Просто внезапно перестали узнавать. Словно я в один момент превратился из уважаемого сына уважаемой семьи в прокажённого. Ну, или в невидимку. У несчастья и бедности нет друзей.

Но как же быть?

Наверное, сперва стоит попытаться разузнать о герцоге побольше. Вон, кстати, по улице прочь от особняка шагает компания сабельников. Судя по лицам, настроение у вояк хорошее, даже предвкушающее. И куда же они направляются?

Оказалось, в трактир, выпить. А как за выпивкой не поговорить? А я сяду незаметно неподалеку и послушаю — вдруг что-нибудь интересное или полезное услышу?

После первого тоста за честь и доблесть — хотя какая доблесть в том, чтобы охранять такую вот вельможную гниду? — разговор закономерно перешёл на дам. Кто такая Марлина, которую с хохотом поминали и за здоровье которой даже выпили, я не понял. Но уяснил, что их светлость неравнодушен к женскому полу и в каждом городе, который изволит посетить, находит подруг. И особенно почему-то любит рыжих.

Ну и что мне это даёт? Я же не девица и не рыжий, а светловолосый парень, пусть и довольно хрупкого сложения. Пару раз меня даже принимали за девчонку, потому что усов пока нет, но…

Хотя какое «но»? Это же может быть выходом! Мне ведь только-то и надо проникнуть в дом, а целоваться или чего ещё я не собираюсь. Насколько такое реально? Нет, всё же это бред… Но если не найду другого выхода? Эх, не попробую — не узнаю.

Однако, в любом случае, делать такое в Керемене нельзя, слишком многие знают тут меня в лицо.

Придя домой, встал перед зеркалом и начал себя разглядывать. Подумал немного, разделся до пояса и задрапировался в простыню. И что мы имеем?

Худощавый, узкокостный, рост чуть выше среднего, светлые волосы длинные, как принято у благородных лордов, лицо продолговатое, черты тонкие — говорили, что внешностью я пошёл в бабку восточных кровей, глаза серо-голубые, кожа чистая. Но на девицу абсолютно не похож.

А почему?

Надул губы. Посмотрел на себя ещё раз — сходство не увеличилось, зато возникло острое нездоровое желание плюнуть или въехать себе самому в глаз. Замотанный в простыню полуголый парень корчит рожи перед зеркалом, тьфу!

Кстати, после двухдневного сидения в той не самой чистой подворотне стоило бы помыться.

И выспаться.

И поесть.

А потом уж на ясную голову соображать, что делать дальше.

Проснулся с рассветом — обстоятельства к ленивой неге не располагали. Сел на краю постели и задумался, уставившись на пальцы босых ног: ну как, пытаться претворить в жизнь возникший в голове безумный план или измыслить что-нибудь другое? «Другое», конечно, было бы лучше… вот только в голове не было ни единой идеи. А если слишком затянуть, то присвоивший моё поместье герцог может успеть продать его третьему лицу, и тогда предпринимать что-либо будет поздно.

Значит, пока делаю что могу. Возникнет лучший вариант — попробую осуществить его.

Поднявшись, не стал одеваться, а как был, в батистовой широкой ночной рубахе и без штанов отправился наискосок через коридор в комнату матери, стоявшую закрытой с тех пор, как матушка пятнадцать лет назад покинула нас. Конечно, духи на комоде уже выдохлись, но пудра и платья в шкафу должны же остаться?

Усевшись на плюшевый пуфик перед трюмо, начал озадаченно рассматривать баночки и вертеть скляночки. Как-то их подозрительно много. Вот это, наверное, румяна. Или помада? А что вон то, сиреневое с блёстками? Попытался припомнить, не видел ли таких чудес на знакомых девушках, — нет, ничего на ум не приходит.

Ладно, попробую пока примерить какое-нибудь платье. Гм-м, вот это вишнёвое бархатное выглядит очень даже неплохо.

Лучше бы не пробовал. Сразу по двум причинам. Во-первых, после того, как я разобрался, в каком порядке следует заползать в эту конструкцию, нашарил рукава и просунул голову в ворот, не стоило смотреться в зеркало. Вид был нелепым, несуразным, странным… каким угодно, но не привлекательным или соблазнительным. А во-вторых, именно в этот интересный момент дверь распахнулась, и на пороге появилась моя бывшая кормилица — тётушка Фиорда.

Была тётушка женщиной доброй, сострадательной, предельно порядочной — но слишком заботившейся о правилах и приличиях. В детстве я сердился, что мне не позволяют лазить по деревьям, потому что «молодому лорду не по чину вниз головой на ветке болтаться». Когда подрос — Фиорда вычитывала насчёт того, что «скакать на неосёдланной лошади — опасно и неприлично, что соседи подумают о наследнике?» и «как же вы, воспитанный и приличный молодой человек, могли подраться и наследнику господина Пивода нос расквасить?». Отлично помню эту историю, за дело тогда гаду нос разбил — нечего девчонок до слёз доводить, лорд ты или кто.

И вот тётушка Фиорда возникла в дверях.

Спасибо, не завизжала. Но руками всплеснула и начала:

— Ой, батюшки святы, молодой лорд, вы от горя совсем ума решились, что такое непотребство учиняете? Как же можно женское-то платье на себя мерить?

— Фиорда, успокойся. Мне надо попасть в одно место, куда меня-лорда не пустят, а девушка пройдёт спокойно. А нужно это затем, чтобы спасти наследство. Ситуацию я же тебе объяснил.

День назад я уже предупредил слуг, что хозяин может смениться. Показалось, что так будет честнее.

— Всё равно, наследство или что, а рядиться так негоже! Если узнают, что о вас подумают? А коли б вас покойный батюшка увидел?

Батюшка, думаю, одобрил бы любые меры, способствующие возвращению семейного достояния, заберись я хоть в лошадиную шкуру и заржи. Но Фиорде это объяснять бесполезно — будет стоять на своём, ибо непостижимым образом верит, что если вести себя хорошо, то бишь согласно всем правилам, к которым тётушка причисляла законы, этикет, традиции и все известные ей суеверия, с небес на тебя снизойдёт мировая справедливость и проблемы рассосутся и уладятся сами собой.

— Давайте помогу снять платье, пока никто не увидел! А потом приходите завтракать, я вам вкусную кашку сварила! — растопырив пальцы, подступила ближе кормилица.

И фиг откажешься… И от непрошенной помощи, и от «вкусной кашки».

Но столкновение с Фиордой навело на дельную, как показалось, мысль. Самому мне не справиться с преображением. Превращение в девушку оказалось намного, намного сложнее, чем представлялось с первого взгляда. Нужна помощь. И, кажется, я знаю, к кому можно обратиться.

Примерно год назад я ввязался в одну из историй, о которых не расскажешь Фиорде. Случайно увидел в городе, как трое парней — не лордов, так, подмастерьев каких-то — прижали в переулке девчонку. Ну, я и помог. Парней разогнал, а девчонка, хоть тоже не леди оказалась, мне понравилась: живая, смешливая, на язык острая. От предложенной «благодарности» я отказался, ну совсем неудобно такое с той, кого в первый раз в жизни пять минут назад увидел. Но после этого неоднократно Вириль — так её звали — в Керемене встречал. И знал, что устроилась она неплохо — один из городских заправил, заседавших в ратуше, предложил ей покровительство. И выглядела Вириль теперь совсем как леди.