Книга Принцесса на горохе - Татьяна Осипцова

– Зачем?

– За тем! ― рассмеялся он. ― Я ведь уезжаю, надо попрощаться.

Он остановил автомобиль у кромки пустынной набережной, разложил сиденья и на некоторое время они забыли обо всем.

– Мы просто сумасшедшие! ― вздохнула Ириша, очнувшись. ― А если бы кто-нибудь подсмотрел?..

– Вряд ли, стекла тонированные. Но услышать кое-что прохожие могли. Вот кто-то повеселился!

– Там что, действительно были люди? ― испугалась она.

– Понятия не имею, мне не до того было.

– Просторное авто, ― потянулась Ира, ― здесь совсем не тесно!

Саша утвердительно кивнул.

– Кстати, ты очень понравился Юле и ее Владу. Он хочет предложить тебе работу.

– Меня моя вполне устраивает, ― усмехнулся Саша, закуривая и включая кондиционер.

– Нет, ты послушай. У тебя высшее образование есть?

– Ну, допустим. Специальность ― экономика на транспорте, ― про юридическое он решил умолчать.

– Я думаю, подойдет, ― решила Ирина. ― Владу в связи с расширением нужны дельные люди. Будет платить восемьсот долларов. Ты же меньше сейчас получаешь?

– Нет, Иришка, не меньше.

Попов прикинул, во сколько раз больше одна его зарплата генерального управляющего, а есть еще акции банка и нескольких других предприятий. Но что же сказать сейчас? Опять врать придется…

– Это только оклад. Бывают командировочные, сверхурочные, машина и бензин, бесплатные обеды и, в конце концов, побомбить можно.

– Да кто в эту машину сядет? Такие никогда не останавливаются, нечего и руку поднимать.

– Ну да, извозом мне заниматься ни к чему. Передай Владу спасибо, но я своей работой доволен и менять ничего не собираюсь.

– Привык на иномарке раскатывать?

– Естественно! ― Саша рассмеялся. ― А имея зарплату пусть в тысячу баксов, на такую и за десять лет не накопишь.

– Сколько же она стоит? ― заинтересовалась Ира.

– Восемьдесят тысяч, в американских деньгах.

– Ужас! ― охнула она. ― Это же дороже трехкомнатной квартиры!

– Как видишь ― спальня просторная, ― ухмыльнулся он.

– Нет, все равно, чтобы машина столько стоила… ― пробормотала Ира.

– Ладно, хватит причитать, перебирайся вперед, у меня для тебя подарок.

Саша достал из бардачка телефон «NOKIA» последней модели.

– Я оформил его на себя, так как твоих документов у меня не было, и положил на счет сотню зеленых. Когда деньги будут кончаться, скажи, еще положу. Вот сюда нажмешь ― мой номер, вторая запись ― твой, чтоб не забыла. Дома разберешься, как им пользоваться.

– Саш, спасибо, конечно. Только зачем? ― Ириша была приятно удивлена, счастлива и немного растеряна.

– Ты мне звонить не хочешь, так чтобы я сам всегда мог тебя найти.

– Прямо не знаю, как тебя благодарить, он такой дорогой…

– Не дороже денег, – небрежно отозвался Саша. ― Ну, кажется, нам пора. Куда тебя отвезти?

– Угол Шевченко и Малого.

Возле метро Попов остановился, вышел, и спустя несколько минут вернулся с роскошным букетом в причудливой упаковке.

– Зачем ты так тратишься, милый?

– Я еще не дарил тебе цветов, очень захотелось.

– Какие красивые… спасибо…

Через пару минут они поцеловались на прощанье. Саша обещал звонить и вернуться одиннадцатого мая.

* * *

На следующий вечер Попов был уже на солнечном побережье Испании. Здесь, в Коста Дель Соль, находилась вилла одного из владельцев банка, в прошлом криминального авторитета. Двое других тоже выбрали местом постоянного жительства Средиземноморье. Вот уже седьмой год по весне они собирались здесь, чтобы выслушать отчет своего генерального управляющего.

Все трое не могли вернуться на родину из-за старых дел, поэтому с нетерпением ждали приезда Попова. Им хотелось не только получить отчет, но услышать о знакомых, друзьях, вспомнить старые годы.

Обычно они на три-четыре дня выходили в море на роскошной яхте, прихватив русских девушек ― благо этого добра теперь по всему миру. Гудели с размахом. На берегу такое могли и не понять, а на море, неподалеку от какого-нибудь островка можно было разгуляться вовсю.

– Знаешь, Сашка, ― признался владелец яхты, Кубарев, или Куба, как звали его друзья, ― мочи нет, домой хочу, ностальгия замучила! Написал в завещании, чтоб, как помру, на Смоленском похоронили. Петро с Семой помоложе будут, может, адаптируются еще, а мне скоро шестьдесят, языки уже не даются. Зато дети и жена чешут по-испански и по-английски так, что будьте нате! Они-то возвращаться не хотят, да и черт с ними, объевропились тут. А я бы никаких денег не пожалел, лишь бы старое дело прикрыли. Это, в принципе, возможно?

– За деньги в нашей стране возможно практически все, Сергей.

– Что, все тот же бардак и коррупция?

– Бардака чуть меньше стало, а коррупция будет вечно цвести махровым цветом, сколько функционеров не меняй. Новые ведь тоже кушать хотят! Да и что бы мы без нее, родимой, делали? А так ― есть возможность решать вопросы.

– Вот и реши.

– Заранее ничего не стану обещать, но попробую. Какой суммой я могу располагать?

– Да хоть миллион баксов!

– Не думаю, что столько потребуется, возможно, и половины хватит.

Куба похлопал Попова по плечу.

– За что я тебя, Сашка, люблю ― не крысятничал ты никогда. Кристальной ты честности человек. Мог ведь сказать, что и миллиона мало? Ну ладно, ты пока в своей каюте располагайся, сейчас ребята подгребут, договорим. Может и они в долю войдут, дело-то общее.

Добровольский ― Добрыня, и Бедарев ― Беда, тоже согласились скинуться ради «святого дела возвращения на родину». Они дали Попову полный карт-бланш.

– Только вы должны понимать, ― предупредил их Александр, ― дело закрыть, и из архивов изъять может и получится, а вот писакам как рот прикрыть? У нас ведь теперь гласность. Ради жареных фактов могут журналистское расследование устроить. Вот, бюро Константинова, например…

– Это какой Константинов, который «Бандитский Петербург»? ― поинтересовался Добрыня.

– Я смотрел, жизненное кино, ― заметил Куба.

– А я все три книжки читал, ― вставил Беда. ― О серьезных людях пишет.

– Да, были времена… ― Куба потянулся за бутылкой. ― А что за журналистские расследования?