Книга Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить - Сергей Кормилицын

Для этого, как известно, он и применил отряды СС. Эрнст Рем напрасно считал, что обладает самой значительной силой в империи, не принимая чернорубашечников в расчет. 30 июня 1930 года они нанесли сокрушительный удар по руководству СА. Было объявлено о заговоре Рема, о том, что руководство СА решило захватить власть в стране. Эта организация была объявлена «чумной язвой», которая «требует немедленной ликвидации». Составлены списки лиц, подлежащих уничтожению. Руководствуясь ими, отряды СС приступили к кровавой чистке. Рем был арестован. Два дня спустя Гитлер через посредников предложил ему покончить с собой. Тот не поверил, что подобное предложение исходит от Гитлера, и отказался, после чего был застрелен в своей камере. СС вступила в свои права.

Собственно, орденом она стала примерно в это же время. Историк Хайнц Хене описывает это так: «Гиммлер через некоторое время после прихода НСДАП к власти собрал в Мюнхене представителей разных элит Германии – помещиков, профессоров, промышленников, офицерство – и обратился к ним с предложением вступить в СС и содействовать подъему авторитета этой организации и укреплению ее традиций. Он аргументировал это тем, что любое государство нуждается в элите. В национал-социалистической Германии такую элиту представляет СС. Но она сможет выполнить свои задачи только в том случае, если сумеет объединить „истинные солдатские традиции, взгляды и убеждения с воспитанностью и умением немецкого дворянства, с созидательной энергией промышленников на основе расового превосходства немцев над остальными народами и с учетом требований времени“.[14]Все приглашенные были настолько изумлены этим выступлением рейхсфюрера, что все как один вступили в СС.

Собственно, с момента, когда гиммлеровская организация была признана традиционными элитами Германии как новая элита, заслуживающая внимания и уважения, и можно говорить об СС как об ордене – со своими ритуалами, кодексом чести, системой морально-нравственных норм, отличающихся от общепринятых. И если в самом начале все эти новшества были не более чем выдумкой Гиммлера, так и резали глаз новизной и искусственностью, то спустя буквально пару лет они стали неотъемлемой частью жизни ордена. Сам глубоко погруженный мыслями в Средневековье, Генрих заставлял тысячи представителей СС все сильнее утрачивать связь с реальностью, так же как он, становиться частью какой-то странной и безумно кровавой саги. Представьте на миг, что вам удалось, пройдя против течения времени, вернуться в далекое прошлое с современным оружием в руках – о эта типичная детская мечта! – и вам станет понятнее и ближе то ощущение вседозволенности, которое подчас испытывали члены охранных отрядов. Несмотря на то что вокруг них вовсю бурлил ХХ век, они продолжали жить в эпоху Генриха Птицелова, поклоняясь богам и идолам из еще более ранних эпох. Подчиняться моральным нормам и представлениям о нравственности, более подходящим для крестоносца, отправившегося завоевывать Гроб Господень или крестить язычников, чем для человека ХХ века. И великий магистр Черного ордена Генрих Гиммлер был среди них первым.

Последнее фото главы Черного ордена

Истоки верности и ловушка для немца, или О том, к чему приводят опрометчиво данные клятвы и чем чревато принесение присяги

… Там, где кровь герои льют,

Буйно вырастет вновь трава,

Разнесут повсюду весть

Скальды, что на свете есть

Те, кому мужская честь

Много дороже, чем голова.

Антон Кудрявцев. «Смерть Гуннара»

Надо признать, что о морально-нравственных устоях, которые лидеры Третьего рейха считали единственно подходящими для своих подданных, мы знаем совсем немного. Но о чем можно сказать с уверенностью, так это о том, что в основе всего лежала верность. Не режиму, не правящей партии и не ее лидеру, но верность слову, клятве, присяге. Для немца первой половины ХХ века, будь то мелкий клерк, рабочий или кадровый офицер, данное слово значило гораздо больше, чем мы склонны предполагать. Нарушить его, пойти на измену было не то чтобы чем-то аморальным, постыдным, заслуживающим презрения, – но немыслимым, настолько идущим вразрез с нормальной линией поведения, что о таких случаях можно говорить как об исключениях из правил, еще раз эти правила подтверждающих. И это не было чем-то привнесенным извне. Напротив, речь идет о чертах национального характера, имманентно присущих немцам. Об особенностях германского менталитета.

Откуда они взялись и как сформировались? Ответить на этот вопрос несложно. В первую очередь нужно вспомнить столь нелюбимое лидерами НСДАП христианство. Правда, нам придется говорить о двух его конфессиях, разделивших Германию надвое. Каждая повлияла на формирование национальных черт по-своему, однако результат, о котором идет речь, был один: понятие чести и верности было свято для всех.

Север Германии на протяжении трех столетий был протестантским. Как следствие, и этика у граждан Пруссии, Голштинии, Мекленбурга и т. д. была соответствующая – протестантская. Довольно специфичная, во многом вполне соответствующая тому образу немца, а точнее – пруссака, что многократно высмеивался в анекдотах. К тому же в северных землях в большей степени развивалась промышленность, что также влияло на формирование национального характера. Именно отсюда прусская прагматичность, чересчур рациональный подход к жизни, традиционно принимавшийся окружающими народами за черствость. Сухость в общении, пунктуальность, размеренность всей жизни и подчинение правилам каждого поступка, дисциплина, сравнимая разве что с армейской, – эти качества, которые традиционно преувеличивались пропагандой стран, ведущих с Германией очередную войну, были в той или иной мере действительно присущи немцам северных земель.

У южан – саксонцев, баварцев, швабов и других, исповедовавших католическую веру, был несколько иной менталитет. Их верность клятве, да и просто обещанию, происходила от иных корней – из почтения к присяге как к обещанию перед лицом Господа. Жителям сельскохозяйственных регионов Германии были в большей степени свойственны сентиментальность, набожность, да и вообще они отличались от своих северных соотечественников: были более жизнелюбивыми, общительными, шумными, – но при этом тоже являлись законопослушнейшим народом, идеальным материалом для создания армии. Так что в принципе мы с полной уверенностью можем говорить о верности присяге как о чем-то, свойственном если не всем немцам, то большинству из них.

Еще одним фактором, едва ли не более важным, чем воздействие католической веры и протестантского морализаторства, была, разумеется, война. Германия вела войны – то успешные, то проигрышные – на протяжении всей своей истории. Это вполне понятно: немцы всегда были воинственной нацией, что неоднократно замечали их подчас более продвинутые в военном искусстве, но в то же время более миролюбивые соседи. Естественно, в обществе закрепилось специфическое представление об идеальном мужчине как о военном. Это видение мужского идеала властвовало над умами как во времена расцвета Германской империи, так и во времена раздробленности.