Книга Операция "Пророк" - Игорь Атаманенко

Безделушка должна соответствовать его социальному положению и кредитоспособности… Ну, ты понимаешь… И чтобы она ежесекундно была при нем… Проинструктируй Аношина, как этой штуковиной пользоваться. Выясни радиус действия микрофонов… И пусть техники подберут те частоты, на которых ни милиция, ни наши, ни военная контрразведка не работают… Действуй!

Казаченко выбрал браслет. Золотой, массивный он внушал окружающим уважение и зависть к достатку и процветанию его хозяина. Лучшую визитную карточку «АРАПУ» вряд ли можно было подобрать.

* * *

От новороссов требовалось немногое: через офицеров действующего резерва Комитета госбезопасности, работавших в портовой администрации, заставить капитана «Джулио Чезаре» и его помощников поверить в то, что повреждение стратегического кабеля произведено маневрами именно их судна. И, ежеминутно находясь на связи с Казаченко, выполнять все его распоряжения.

Приступили.

Действительно, в октябре море в районе Новороссийска неспокойно. Ветер и с ним волны постоянно меняют направление движения, что заставляет находящиеся на траверзе новороссийской бухты суда маневрировать в радиусе 1–2 мили. Все перемещения должны быть занесены в судовой журнал. Но кто из штурманов возьмет на себя этот изнуряющий и, по большому счету, бесполезный труд, когда каждые десять — пятнадцать минут надо возвращаться к карте? На этом-то и строился расчет генерала Карпова по обвинению «Джулио Чезаре» в повреждении стратегического кабеля.

В задачу офицеров действующего резерва входило затянуть время выяснения истины, находился ли «Джулио Чезаре» в данном конкретном секторе новороссийской бухты, и, закончив расследование, объявить виновником повреждения кабеля именно его. Сделав такое заключение, администрация порта должна была постоянно оглушать капитана танкера и его первого помощника, «ПРОРОКА», огромными цифрами штрафных санкций, создавая, таким образом, психологический фон, необходимый для нанесения «АРАПОМ» решающего удара.

* * *

«АРАП» легко вошел в контакт с взвинченным возможным списанием на берег «ПРОРОКОМ». В новороссийских ресторанах они за бутылкой водки ругали русских. Кстати, и водка и язык общения были тоже русскими.

«АРАП» показал «ПРОРОКУ» свой, испещренный въездными визами в разные страны, либерийский паспорт, выписанный на имя Бенжамина Самюэля Стюарта. Не велика хитрость, но имя «Бенжамин» должно было вызвать в памяти «ПРОРОКА» приятные ассоциации-воспоминания о погибшем приятеле Пьере Бенжамине. Этот психологический этюд, в конечном счете, должен был ускорить сближение «АРАПА» с «ПРОРОКОМ».

Во время застольных «откровений» «АРАП» сообщил «ПРОРОКУ», что проходил службу в Тбилисском погранучилище, но вынужден был прервать свою блистательную, со слов русских военачальников карьеру, потому, что двоюродный племянник жены его отца совершил на родине маленький «ку-дей-та» — переворот.

Казаченко докладывал Карпову:

«Сжились. Спиваются». Что на общедоступном языке значило: «Всё идет согласно плану. “АРАП” в соответствии с отработанной ему легендой расположил к себе объекта».

Приступили к решающему этапу операции.

В ресторане гостиницы «Советская» сидят двое чернокожих иностранца, ну, один — не очень. Выпивают. Поначалу говорят неназойливо для окружающих. Затем один из них заводится и начинает… Ну, как бы тут лучше выразиться? Крыть весь Советский Союз, а заодно Гаагское соглашение, предусматривающее жесткие санкции за повреждение средства связи, имеющее стратегическое значение… Второй, с бородкой, не пытается разубедить собеседника, а наоборот, подливая ему водки, вторит собеседнику, что противостоять русским традиционными методами невозможно.

В это время в зал ресторана гостиницы «Советская» входит наряд милиции. Младший лейтенант и два сержанта. Зашли так, «для порядку», заодно и сигарет прикупить. Проходя меж столами, слышат не совсем русскую, но громкую пьяную речь. Говорят на этом самом, не совсем трезвом русском языке, два чернокожих. Да еще и вызывающе себя ведут. Ну, как тут не сделать замечание двум инородцам, если ты в милицейской форме, да еще и при исполнении?

«Один из черножопых, тот, который без бороды, поднялся и неожиданно ударил меня в подбородок…» — Так напишет в рапорте один из сержантов. Почему рапорт не был написан старшим наряда — младшим лейтенантом — мы еще узнаем.

«Вдруг, тот, что с бородой, по-русски скомандовал: “Мохаммед, срывай с них погоны! Это — коммунисты, они в 1917 году узурпировали власть в России! Бей их!” Между нами началась потасовка. С младшего лейтенанта содрали погоны и ударили чем-то тяжелым. Он отключился. Мы по рации вызвали группу поддержки и забрали этих пьяных дебоширов…»

«Схватка в ресторане» была проведена согласно плану Центра. А в роли милиционеров выступали сотрудники наружного наблюдения.

Когда «ПРОРОК», он же Мохаммед Али Самантар, оклемался в «козлятнике» — камере предварительного заключения, — «АРАП» нарисовал ему, в буквальном смысле слова, убийственную картину. Якобы «ПРОРОК» в пылу схватки пепельницей убил старшего наряда — офицера советской милиции (вот почему от него не было рапорта о происшедшем. Убит пепельницей — и вся недолга!).

Известие потрясло «ПРОРОКА». Свои пояснения случившегося «АРАП» завершил наивным вопросом:

— Неужели ты ничего не помнишь?

— Нет, абсолютно ничего… Мы ж столько выпили… А тебе-то откуда всё это известно? Ты же здесь, вместе со мной! — придя в себя после услышанного, поинтересовался «ПРОРОК».

— Меня уже вызывали на допрос, дружище… Пока ты спал… Теперь — твой выход…

Более точного определения роли Мохаммеда Али Самантара в предстоящей оперативной мизансцене подобрать трудно: «Теперь — твой выход»…

— Бен, что делать? — после долгой паузы произнес Самантар.

— Я-то знаю, что делать, — поигрывая массивным золотым браслетом из оперативного гардероба, ответил Аношин. — Я уже договорился с русскими полицейскими и через них послал телеграмму своему адвокату. Завтра-послезавтра он будет здесь. Меня выпустят под залог…

— Большой залог затребовали?

— Сошлись на 100 тысячах долларов…

— Мамма миа! — по-итальянски выкрикнул Самантар, обеими руками схватившись за голову. — Мне таких денег и за пять лет беспрерывной работы с моими сестрами-дармоедками не собрать…

— Кстати, Мох, — всё также встряхивая запястьем с браслетом, размеренно и спокойно сказал Аношин, — милиционеры говорили еще о каком-то важном кабеле, который вы якобы перерезали якорем…

— Кабель?.. Какой еще кабель? Ах, да! Черт бы подрал этих русских с их кабелями!! Проклятая, закабелированная эта страна Россия… Вся проволокой опутана…

Нельзя не отдать должного просвещенности «ПРОРОКА». За время учебы в Бакинском училище он только и слышал: «туда — нельзя!», «сюда — нельзя!»

— Когда меня вводили в комнату для допроса, оттуда выходил какой-то рыжебородый в форме морского офицера, и тоже сказал: «Мамма миа!» — невзначай обронил Аношин. — На нём от ярости лица не было…