Книга Ее незабываемый любовник - Мерлин Лавлейс

Скатав вещи, она нашла на кухне корзину для мусора в шкафчике под раковиной рядом со средствами для уборки. Костюм и блузка полетели туда. Она вытащила губку, бутылочку стеклоочистителя и дезинфицирующее средство. Доминик позволил ей ворваться в свою мансарду, и самое меньшее, что можно сделать, – немного убрать.

Она отскребла плиту и дверцу духовки, заодно собачью миску рядом с шкафчиком, где стоял гигантского размера пакет с сухой едой. Открыла холодильник, намереваясь вытереть полки, и отпрыгнула:

– О, мой бог!

Ахнув, она определила кроваво-красные предметы в большом пластиковом мешке как кости. Огромные кости. Принадлежавшие, видимо, корове или кабану. Весьма подходящие для заточки зубов венгерской охотничьей собаки.

Кроме того, в холодильнике лежали картонки из азиатского ресторанчика с обедом на вывоз и дюжина или около того бутылок пива непонятного сорта. Любопытство побудило открыть шкафчики над плитой и раковиной. Она нашла несколько скрепок, какие-то пряности и полбуханки хлеба в компании с пыльной бутылкой чего-то, называемого «Токай». Она решила, что Доминик Сен-Себастьян не любит готовить дома.

Оставив в покое шкафчики, она обратила внимание на раковину из нержавеющей стали и стала скрести, что давало чувство яростного удовлетворения. Пусть она не во вкусе Джеймса Бонда, зато знает, как заставить сверкать раковину и душ!

Если верить Дому, она помощник-референт его кузины. Архивариус. Возможно, большую часть времени проводила за компьютером. Что она найдет, войдя в Интернет в поисках некоей Натали Кларк? Или Дом уже сделал это? Нужно его спросить.

Когда вернулись Дом и собака, она чистила стойку широкоэкранного телевизора. Пес, конечно, ворвался первым, стуча когтями по дубовому полу. За ним Доминик, положивший на стойку коричневый пакет. Подняв брови, осмотрел безупречно чистую кухню:

– Вижу, вы были заняты.

– Всего лишь немного прибралась. Надеюсь, вы не возражаете.

– Почему я должен возражать? Хотя, чтобы сбросить избыточную энергию нам обоим, могу придумать способы лучше, чем уборка и выгул собак.

В этом она ни секунды не сомневалась. И носила доказательство одного из его физических упражнений в виде черных шелковых трусиков. Несомненно, Чмоки-Чмоки-Арабелла сумеет обратить себе на пользу его способности в этой области.

Не то чтобы Натали нуждалась в чьем-то мнении. Он уже намекнул, насколько легко может поколебать душевное равновесие, если она позволит. А она не позволит. Ее жизнь и так ввергнута в пучину беспорядка, не хватало еще дополнительных трудностей в виде безумных сальто между простынями с Домиником Сен-Себастьяном. При этой мысли она так разнервничалась, что взмахнула тряпкой для пыли, как щитом.

– Что в пакете?

– Я остановился у лавки мясника и купил нам ужин.

– Надеюсь, там не только кости. – Она состроила гримаску.

– Вы их нашли?

– Трудно было не найти.

– Не беспокойтесь, пес о них позаботится, хотя уверен, он с удовольствием разделил бы с нами гуляш.

Натали с сомнением обозрела высокую круглую картонку.

– В лавке мясника продают гуляш?

– Нет, но фрау Кемпер, жена мясника, всегда готовит целую кастрюлю, и на мою долю тоже.

– Вот как?

Она проглотила ехидный ответ, но не смогла сдержать презрения.

– Должно быть, тяжелое бремя, когда столько женщин осыпают тебя подарками.

– Совершенно верно. – Он загрустил. – Ужасное бремя. Особенно фрау Кемпер. Если она будет продолжать навязывать мне жаркое и пирожные, я вскоре достигну ее веса в сто пятьдесят кило или больше.

– Сто пятьдесят кило? – Натали быстро подсчитала в уме. – Ха! Хотела бы я видеть, как вы весите триста с чем-то фунтов!

– Не хотели бы. Но вы очень быстро считаете.

– Верно?

Удивление уступило место панике.

– Как я могу помнить метрические преобразования, а не мое имя? Прошлое! Что-то о моей семье!

Дом поколебался лишнюю секунду. Он что-то знал. То, чего не хотел рассказывать.

– Говорите! – свирепо прошипела она.

– Сара сказала, что у вас нет родных.

– Что?!

Ее кулак сжался, сминая тряпку.

– У всех есть родные!

– Я начну подогревать гуляш и одновременно расскажу, что знаю. Но сначала…

Он сунул руку в пакет и вынул бутылку с золотой этикеткой.

– Я открою это, и мы выпьем по бокалу за разговором. Верно?

Какие-то смутные воспоминания. Что-то или кто-то льет золотистую жидкость в хрустальный бокал. Мужчина? Этот мужчина?

Она отчаянно пыталась припомнить детали, как-то прояснить голову.

– Что в бутылке?

– Шардоне с бадаксонских виноградников.

Фрагменты плавали, меняясь местами. И никак не складывались.

– Не абрикосовый бренди?

– Палинка? Нет, – слишком небрежно бросил он. – Ее мы пили последний раз, когда я навещал тетю в Нью-Йорке. Вы предпочли не присоединяться к нам. Но это вино менее крепкое.

Он взял два бокала, порылся в ящике в поисках штопора и уже хотел налить, но она подняла руку:

– Мне не надо, спасибо.

– Уверены? Оно легкое и терпкое, одно из лучших белых вин Венгрии.

– Я не пью. – Не успели слова слететь с языка, как она почувствовала, что это правда. – Вы пейте. А я обойдусь водой.

– Тогда я тоже выпью воды.

Он ловко выложил гуляш в кастрюлю, видавшую куда лучшие времена. Водрузив посудину на медленный огонь, он вынул кость для собаки, та принялась радостно грызть лакомый кусочек на матрасике. Дом добавил льда в бокалы и наполнил их водой.

– Давайте выйдем на балкон.

«Балкон» – чересчур лестный термин для узкой плиты, выступавшей из крутой остроконечной крыши. Огражденная перилами из кованого железа, она могла похвастаться двумя барными стульями и маленьким столиком. Доминик прошел мимо столика и уселся на стул. Натали глубоко вздохнула, набираясь мужества, чтобы осторожно опуститься на ближайший стул. Подобралась к краю, нервно смерила взглядом обрыв по другую сторону перил:

– Уверены, что это безопасно?

– Уверен. Я сам его построил. Кстати, о чем мы говорили перед тем, как выйти на балкон?

– Вы сказали, что у меня нет родных.

– Когда Сара принимала вас на работу, ее муж проверил вашу биографию. Согласно источникам, никто не знает, кем были ваши родители и почему бросили вас в детстве. Вы росли в нескольких детских домах.

Она должна была знать. На каком-то подсознательном уровне, но должна. Ее выбросили. Как мусор. Нежеланную. Ненужную.