Книга Покойник с площади Бедфорд - Энн Перри

– Конечно. Я расследую убийство солдата, который был найден с раскроенной головой на ступенях дома генерала Балантайна!

Служащий заколебался, однако потом почувствовал, что ему уже и самому становится интересно. Он не особенно любил генералов, так что если эти сведения придется предоставить – а клерк был уверен, что другого выхода у него нет, – то лучше сделать это добровольно. Он опять покинул своего посетителя и вернулся через пятнадцать минут с несколькими листками бумаги, которые и передал Сэмюэлю.

Тот погрузился в чтение.

Брэндон Певерелл Балантайн родился 21 марта 1830 года в Бишоп-Окленд, графство Дарем. Старший сын Брэндона Эллвуда Балантайна. Образование получил в Эддискомбе[7], которую окончил в шестнадцать лет. Когда ему исполнилось восемнадцать, отец купил для него офицерский патент, и молодой человек отплыл в Индию в чине лейтенанта Бенгальского инженерного корпуса. По прибытии в Индию незамедлительно принял участие во Второй сикхской войне, в том числе в осаде Мултана[8], за что был награжден. Во время битвы за Гуджрат[9]был ранен. В 1852 году возглавлял колонну во время Первой экспедиции против племен Черной горы на северо-западной границе. Через год участвовал в карательной экспедиции против племен Африди в Пешаваре.

Во время восстания сикхов служил под командованием Аутрама[10]и Хэвлока[11]при первом освобождении Локхнау[12], а затем и при его окончательном захвате. Показал себя блестящим офицером, охотясь за бандами восставших в Ауде[13]и Гвалиоре[14]в 1858 и 1859 годах. Затем командовал дивизионом во время Китайской войны 1860 года, за что получил награду за отвагу.

Служил в Бомбейской армии под командованием генерала Роберта Нейпира[15], когда фельдмаршалу было приказано возглавить военную экспедицию в Абиссинию. Отправился в Африку вместе с ним. После этого получил под свое командование военные части и оставался в Африке, принимая участие в замирении Ашантиленда в 1873 и 1874 годах, и в Зулусских войнах в 1878-м и 1879-м. Уйдя в отставку, вернулся в Англию.

Это была блестящая, ничем не замаранная военная карьера, которая началась с незаслуженной привилегии, за которую заплатил его отец.

Подобная несправедливость, присущая ненавидимой Телманом системе, глубоко задевала полицейского. Но сейчас гораздо важнее было то, что пути Балантайна и Альберта Коула никогда не пересекались.

Инспектор поблагодарил клерка за помощь и вышел из архива.

На следующее утро Телман всерьез занялся изучением генерала. Он расположился под деревьями напротив его дома, прогуливаясь по тротуару и время от времени поглядывая на парадные двери. Надежды на то, что удастся разговорить кого-нибудь из слуг, было мало. Полицейский знал, что в подобных домах слуги обычно очень лояльны по отношению к хозяевам и предпочитают о них не сплетничать. Никому не хотелось быть уволенным без всяких рекомендательных писем: это означало конец всему.

Прямая фигура генерала Балантайна появилась из дверей парадного подъезда чуть позже половины одиннадцатого, и он направился по тротуару вдоль Бейли-стрит, а затем свернул налево на Тоттенхэм-Корт-роуд и двинулся вниз к Оксфорд-стрит. Там генерал повернул направо и зашагал в западном направлении. Он был одет в темные брюки и великолепно сшитое пальто. Телман фыркнул про себя: у него было свое, устоявшееся мнение о тех, кто одевался с помощью прислуги.

На своем пути Балантайн ни с кем не заговаривал и не смотрел по сторонам. Наверное, точнее всего его передвижения можно было описать словом «марш». Он выглядел напряженным, как будто шел на битву. «Холодный и упрямый человек, – подумал Сэмюэль, двигаясь вслед за ним. – Да еще, наверное, и горд, как Люцифер!»

Интересно, что генерал думал о людях, мимо которых проходил? Что они были гражданским аналогом пехотинцев, людей, которым не только не надо уступать дорогу, но и думать о которых тоже не стоит? Балантайн действительно почти не обращал на прохожих внимания, ни с кем из них не перебросился даже словом и ни перед кем не снимал шляпу. Он прошел мимо нескольких солдат в форме, но проигнорировал их так же, как и они его.

На Агрилл-стрит старый военный резко повернул направо, и Телман почти потерял его из виду. Потом полицейский увидел, как Балантайн поднялся по ступенькам и вошел в одно ухоженное здание.

Инспектор приблизился к двери, в которую вошел Балантайн, и увидел на ней бронзовую табличку с выгравированной надписью: «ДЖЕССОП. КЛУБ ДЛЯ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ». Полицейский заколебался. В вестибюле наверняка окажется дворецкий или кто-то в этом роде, и он наверняка знает всех членов клуба в лицо. С точки зрения носителя информации, трудно было себе представить лучший источник, однако не стоило забывать о том, что благополучие дворецкого полностью зависело от его умения держать язык за зубами.

Сэмюэль понимал, что надо что-то срочно придумать. Глупо было просто стоять перед дверью. Его могут принять за уличного торговца! Разгладив лацканы своего пиджака, он расправил плечи и дернул за звонок.

Дверь открыл пожилой дворецкий в хорошо сшитой, но слегка поношенной ливрее.

– Слушаю вас, сэр. – Он равнодушно смотрел на полицейского, с первого взгляда определив его социальный статус.

Инспектор почувствовал, как лицо его вспыхнуло. Хотел бы он высказать этому человеку свое мнение о джентльменах, которые проводят свои дни задрав ноги на стол, поигрывая играя в карты или на бильярде с себе подобными! Большинство из них – просто паразиты, живущие за счет приличных людей. А еще он мог бы так же высказаться и по поводу тех, кто зарабатывает себе на жизнь, прислуживая этим пиявкам…

– Доброе утро, – напряженно произнес он вместо этого. – Я инспектор Телман из полицейского участка на Боу-стрит.

Произнеся эти слова, он протянул свою визитную карточку. Дворецкий посмотрел на нее, не прикасаясь, как будто ему показывали кусок грязи.

– Ах, вот как… – произнес он без всякого выражения.

– Мы ищем мужчину, выдающего себя за отставного военного, имеющего много знаков отличия, для того чтобы вытягивать из людей солидные денежные суммы, – произнес полицейский, сцепив зубы.