Книга Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

— «Завоняет», — хмыкнул Сергей, — противно стало на контрачей смотреть?

— Не без этого…

— А если родня за ним приедет?

— Откопают…

— А он следакам понадобится?

— А если, а если… Откопают… — слегка раздражаясь ответил Костя, — в конце концов, Магомед нам его скинул…

— Ладно, — Рябинин, выглянув в проём, убедился, что мешок всё ещё у входа, — вечером…

По окончании дождя паломничество к «мощам» прекратилось. Только один из омоновцев, на полном серьёзе, попросил у оперов разрешения отрезать ухо трупа. Типа, трофей. Был вежлив, и на отказ, пожав плечами, спокойно удалился.

После вечерней поверки, труп был вывезен за миномётную батарею. Катаев, Долгов и Рябинин чередуясь, выкопали метровую яму и свалили туда человеческое месиво. На дне ямы мешок развалился и голова выкатилась наружу. Дождь смыл всю кровь и грязь с лица погибшего и, забрасывая яму, сквозь мельтешащие порции земли, Костя понял, что боевику не больше семнадцати лет.

Заровняв могилу в уровень земли, опера уселись в машину. Стремительно темнело и желания болтаться у могилы ни у кого не было. Не родственника, в конце концов, закопали. Придумав, что ему надо зайти к миномётчикам, Костя не поехал с друзьями, а, дождавшись, когда стоп-сигналы завернут за здание, повернулся к захоронению. Не отдавая отчёта, зачем это делает, Костя мысленно трижды прочитал «Отче наш».

* * *

Встреча с Тимуром произошла на следующий день. Пунктуальность не является национальной чертой парней Северного Кавказа и, вместо обещанных 12.00, «шестёрка» Тимура завернула в проулок за «Грозэнерго», только когда стрелки часов расползлись на половине первого.

УАЗики оперативников были расположены таким образом, что с дороги их заметить никто не мог, а любой проходящий через проулок человек оказывался под наблюдением. Сам же проулок был тупиковым, небольшой проход между стенками домов позволял пройти лишь человеку. Буйная, неухоженная поросль, поросшая у подножия разбитых трёхэтажек, закрывала со стороны дороги всех там находящихся.

О подъезде Тимура Катаеву сообщил по рации Гапасько, стоящий со своим экипажем на подступах к «Грозэнерго». Сам же Тимур особо о конспирации не заморачивался. Бодро завернул к месту встречи, в машине был один, а когда Костя подошёл, распахнул дверцу, приглашая в салон.

— Давай лучше в теньке потележим, — опер показал рукой на небольшой закуток, образованный старой трансформаторной будкой и, невесть откуда взявшимися, бетонными плитами.

— Я только машину пэреставлю, — кивнул Тимур.

Парни остались около УАЗа контролировать обстановку. На разговор Костя ушёл один — всё по этике работы с источниками.

— Ну, что по правам-то? — с ходу взял быка за рога Тимур.

Его неуловимый акцент придавал голосу нахрапистость.

— У тебя для образца нет, посмотреть, пощупать… — Костя рассчитывал таким образом посмотреть права собеседника.

— He-а, нэту… Сам я вообще бэз прав езжу… — было непонятно вкурил он оперской финт или по жизни такой, — ты, что не довэряешь мне?..

— Тебе, Тимур, доверяю, потому что вижу… А тех кто ксивы мастырит не вижу, — Катаев не хотел обострять отношения, но и «левые» права ему были не нужны, — насчёт закурить-то как?

Тимур хитро сощурился:

— А косил под нэкурящего… Тэбе «грузильной» или «вэселильной».

— «Веселильную», наверное… Что по деньгам?

— 300 рублей… «Кораблик»…

— Однако… Сосиски по рубль двадцать, — процитировал Костя бессмертного Кису Воробъяникова.

— Шишки тоже будут… Позжэ… — Тимур явно не был знаком с творчеством Ильфа и Петрова.

— Это… я о своём… Задумался… — опер протянул деньги, — давай…

Расшелушив пальцами правой руки поданные купюры, Тимур левой, с ловкостью фокусника, сунул в разгрузку оперу спичечный коробок.

В целом сделка состоялась, но продавец уходить не собирался. Да и Катаев на эту встречу не за «кайфом» приехал.

— Спалиться не боишься, — Костя образно обвёл рукой вокруг, — вдруг увидит кто?

— Боюсь, но ничего не подэлаешь… Бизнэс есть бизнэс… Жить-то как-то надо…

— Может тебе бензина надо? У нас излишки бывают, — топливная проблема в республике была одной из самых острых и Костя попробовал заехать с этого конца.

— Па сколька? Можэт за «траву»? — оживился Тимур.

В голове у Кости, наконец, щёлкнула задвижка, открывая чеченское понятие бизнеса:

— Нет, не за траву… — деловито щёлкнул он пальцами, — за «тему»?

— Что за тэма? — сразу, словно ожидая, заинтересовался Тимур.

— Всем интересная… Ты мне цинканёшь, кто, на чём, когда повезёт партию «травы»; ну или ещё чего… Мы их хлопаем, половину оформляем, а то, что не впишем тебе за «информашку»…

Типа, бизнес, ничего личного…

Парень на минуту ушёл в себя.

— А бэнзина сколько сможете? Ты про бэнзин говорил? — этот вопрос волновал его гораздо больше.

— Если всё по-честному будет, вообще на постоянку поставим… Ну, литров 20–30 неделю…

Снова минутная пауза.

— Слышь, а тэбе только дурь интэресна, — очнувшись от своих мыслей, спросил Тимур.

— Нет, конечно… — дождался опер, — и перечислил сферу интересов: «стрелки», подрывники, схроны, снайпера… Наркота, на хер, вообще на последнем месте…

— Э-э, нет… С этими я нэ знаюсь, — с излишней поспешностью ответил тот, — Хотя…

Тимур, сунув руки в карманы кожаной куртки, прищурившись посмотрел Катаеву в глаза:

— Есть пара придурков. У них есть «стволы»… Каро-чэ… Там… Вродэ Стэчкин…

Костя его не перебивал, понимая, что избранная им манера ронять фразы, наигранная.

— … Но мне в Хатуни прокатиться надо… Дня чэрез два-три извэстно будет… Заправишь? — закончил Тимур.

От потери 20 литров, опера ничего не теряли:

— Канистра есть?

— Канэчно!

— Погоди немного, я в бак загляну…

— Катаев отошёл к своим.

— Ну, чего он? — спросил, сидящий за рулём Рябинин. Остальные рассредоточившись по проулку, «пасли поляну».

— Общаемся… Что с бензином у нас?

— Где? В баке? Литров тридцать…

— Надо слить ему «пятнашку».

— Надо так надо. Пусть канистру тащит.

Катаев, выйдя из машины, махнул рукой Тимуру. Тот, оглянувшись по сторонам, быстрым шагом прошёл к своей машине и, открыв багажник, вытащил оттуда шланг и канистру. Ещё раз оглянувшись, он захлопнул крышку багажника и просеменил к кустам с запарковавшимся УАЗом. Рябинин, повернув ключ зажигания, чтобы видеть показания бака, кивнул Тимуру: