Книга Последний самурай - Марк Равина

Процесс, в результате которого младший клерк из финансового ведомства княжества стал самым надежным советником своего господина, является одной из самых больших загадок в жизни Сайго. Ни один из многочисленных биографов Сайго не сумел обнаружить каких-либо фактов, которые связывали бы его с Нариакира до 1854 года. Нет ни бумаг, ни писем, ни свидетельств современников, которые позволили бы предположить наличие связи между Нариакира и Сайго до внезапного повышения последнего 1/1854. Мы можем предположить, что Сайго сделал или сказал нечто примечательное, но у нас нет никаких надежных свидетельств о том, какое именно действие или заявление Сайго заставило Нариакира обратить на него внимание. Вместо этого мы имеем целый ряд правдоподобных, но недоказанных теорий. Но хотя мы не имеем возможности узнать, благодаря какому событию Нариакира впервые услышал о Сайго, нам вполне по силам реконструировать ту беспокойную политическую обстановку, в которой Нариакира, игнорируя традиционную иерархию, избрал своим доверенным лицом клерка из налогового управления.

Симадзу Нариакира стал дайме в 1851 году, после ожесточенной и кровавой борьбы за право наследования. Жестокость этой борьбы вызывает удивление, поскольку Нариакира, казалось бы, являлся очевидным и бесспорным наследником своего отца, Симадзу Нариоки. Нариакира был старшим сыном дайме и был провозглашен его наследником в 1812 году, в возрасте трех лет. Нариакира имел репутацию исключительно талантливого и способного наследника. Он был здоровым и сильным мужчиной, мастерски владеющим боевыми искусствами, в числе которых были стрельба из лука, верховая езда и фехтование. Кроме того, он был интеллигентным и начитанным. Его мать, Канэко, принадлежала к числу самых образованных женщин своего времени, и она с детства обучала Нариакира литературному китайскому языку. Нариакира рос, обмениваясь с матерью классическими стихами, и благодаря ей приобрел глубокие познания в китайской истории и философии. Он также испытывал острый интерес к западной культуре, который ему привил его дедушка Симадзу Сигэхдцэ. С детских лет он был очарован его коллекцией западных диковин, среди которых были часы, музыкальные инструменты, телескопы, микроскопы и оружие. Как и Сигэхидэ, Нариакира мог писать латинскими буквами; порою он использовал латинизированный японский в качестве шифра в корреспонденции и личных записях. В 1826 году Сигэхидэ представил Нариакира Францу Зибольду, немецкому доктору, который, выдавая себя за голландца, около четырех лет прожил в Нагасаки. Таким образом, Нариакира принадлежал к числу тех немногих японцев, которые лично встречались с европейцами. Широкий диапазон знаний, сочетавшийся с физической статью, позволил Нариакира завоевать уважение у своих современников. Говорят, что чиновники сёгуната сожалели о том, что Нариакира, будучи «посторонним» дайме, не может занять пост в центральном административном аппарате. Тем не менее Нариакира был в хороших отношениях со многими высокопоставленными чиновниками, особенно с Абэ Масахиро, председателем совета старейшин сёгуната (рёдзю сусаки).

Хотя права Нариакира на титул казались бесспорными, вопрос наследования перерос в кровавую семейную вражду, разожженную похотью, завистью, жадностью и конкуренцией между единокровными братьями. У Нариакира было два главных врага: любовница его отца — Окада Юра и Дзусё Хиросато, могущественный старейшина княжества (каро). В дошедших до нас источниках того времени Юра называют дочерью то кораблестроителя, то плотника. Славившаяся красотой и очарованием, она имела большое влияние на Нариоки, особенно после того, как в 1824 году умерла его жена, Канэко. Нариоки больше не женился, и Юра стала его главной сожительницей. Юра родила от Нариоки троих детей, но только средний ребенок, Хисамицу, пережил младенчество. Как сын любовницы, Хисамицу поначалу не был членом дома Симадзу, но в 1827 году его усыновил Симадзу Тадакими, даймё Сигэтоми. Юра вынашивала самые амбициозные планы в отношении своего единственного выжившего ребенка, надеясь, что он в конечном итоге наследует титул Нариоки. Этот курс привел ее к открытому столкновению с Нариакира, главным и очевидным наследником.

Симадзу Нариакира, портрет Курода Киётэру

Наследственное право Нариакира беспокоило также Дзусё Хиросато, одного из старейшин Сацума и автора плана финансового оздоровления княжества. Хотя Дзусё был родом из самых низов самурайского сословия, благодаря своему финансовому таланту он произвел большое впечатление как на Сигэхидэ, так и на Нариоки. В 1830 году он получил карт-бланш на проведение финансовой реформы княжества. Менее чем за пятнадцать лет ему удалось полностью погасить фантастическую задолженность казначейства Сацума в пять миллионов рё. Дзусё реструктурировал долг княжества и сократил расходы за счет введения программы жесткой экономии. Однако главным его достижением была реформа всей хозяйственной деятельности, проводимой княжеством. Дзусё систематически ставил под сомнение самые вредные аспекты налоговой системы княжества. Его методы, такие, как улучшение конструкции рисовых тюков для снижения потерь при транспортировке, часто казались поразительно простыми. Тем не менее эти очевидные на первый взгляд реформы оказывали поразительное воздействие на состояние финансов княжества. Многие презрительно называли Дзусё выскочкой, и ему не раз приходилось выслушивать обвинения в коррупции, но даже самые рьяные недоброжелатели не могли отрицать его достижений.

Симадзу Хисамицу, портрет Харада Надзиро

Дзусё считал Нариакира не талантливым и образованным лидером, а расточительным дилетантом. Враждебное отношение Дзусё к Нариакира частично проистекало из опыта общения с его дедушкой, Сигэхидэ. На взгляд Дзусё, страсть Сигэхидэ к западным вещам приводила к непомерным и ненужным тратам. Завезенные в страну голландские книги, телескопы и часы были дорогими безделушками, не способствующими экономическому росту княжества. Нежное отношение Сигэхидэ к Нариакцра только усиливало подозрения Дзусё. Он боялся, что очевидный наследник будет таким же хроническим транжирой, как и его дедушка. Дзусё не делал тайны из своей антипатии к Нариакира, и к 1849 году он открыто оговаривал его перед высокопоставленными вассалами. Некоторые дошедшие до нас свидетельства позволяют предположить, что Дзусё призывал Нариоки отложить свою отставку, чтобы как можно дольше не допускать Нариакира к власти.

У Дзусё и. Нариакира произошло столкновение и по поводу военных реформ. Ободренный своим огромным успехом в финансовой области, Дзусё начал реформу ленной системы княжества. Поскольку большое количество вассалов продали свои лены новым владельцам, которые не имели намерения выполнять традиционные обязательства по набору войск, ленную систему больше нельзя было использовать как основу для военной мобилизации. Однако, согласно реформам Дзусё, вассалам снова вменялось в обязанность поставлять войска пропорционально их ленам. Нариакира, скорее всего, поддержал бы усилия Дзусё в области военной модернизации, если бы тот не использовал реформы для того, чтобы существенно повысить военный ранг Хисамицу, единокровного брата Нариакира. Это заставило Нариакира с подозрением отнестись ко всему предприятию, и, вместо того чтобы поддержать реформы, Нариакира критиковал их как неэффективные.