Книга Французская защита - Анатолий Арамисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я пытаюсь сбить с него лед и ломаю в кровь все ногти… Потом почему-то кладу на эту ледяную глыбу компьютер, да… именно компьютер… ноутбук. И лед начинает таять…
Женевьева с тревогой заглянула в глаза Одинцову.
— Не волнуйтесь, я не сошел с ума. Всего лишь рассказываю сон.
— Странный сон, — тихо проговорила француженка.
— Так что? Кто его? Темплер?
Женевьева кивнула.
Она сама не ожидала от себя такого поступка. Прийти в тюремную палату к русскому заключенному — это было грубое нарушение этикета, негласных правил, царящих в системе наказаний Франции.
Но её, так много времени посвятившей в юности изучению тайн чуда-игры под названием шахматы, привлекал этот русский мастер, она чувствовала в нем родственную душу.
К тому же он был внешне симпатичен, высок, строен, по-детски открытый взгляд его серо-голубых глаз резко контрастировал с теми частыми темно-маслянистыми, похотливо-хитрыми взорами ее соотечественников, с которыми она ежедневно сталкивалась на улицах Парижа.
Виктор издал короткий стон и откинулся на подушку.
— Он его ножом? Или чушкой, как ты сказала в кабинете?
— Мне сначала доложили так. Потом выяснилось, что кроме синяка на голове у него была перерезана артерия…
Одинцов вытер ладонью вспотевший лоб.
— И что будет Темплеру за это?
— Ничего. У него и так пожизненное.
Виктор помолчал и глухо произнес:
— Но почему… почему же, когда лед растаял…. от ноутбука…, я взял его за руку и мы вышли из тюрьмы. Вместе. И он сказал мне: «Смотри, Витек! Наша Москва!»
Почему??
Женевьева молчала.
— Где он сейчас? — Виктор посмотрел ей в глаза. — В морге?
— Да.
— И долго он там будет находиться?
— Пока родные не заберут. Если через год этого не произойдет, его похоронят на кладбище для неопознанных трупов.
Одинцов закрыл лицо руками.
Пауза.
— Да кто заберет! — воскликнул он. — У Лёхи никого же не было из родных. Родители умерли, а жена ушла, и вряд ли захочет тратить столько денег на то, чтобы забрать его в Россию!
Женевьева молчала.
— А я, идиот, даже не знаю, как его фамилия! — ошеломленный такой догадкой, растерянно проговорил Виктор. — Все Лёха, да Лёха…
Он вопросительно поднял глаза на Женевьеву.
— Серов его фамилия, — ответила та и внезапно положила свою тонкую кисть на запястье русского:
— Успокойся. Я понимаю твои чувства…
— Ни х…я ты не понимаешь!! — закричал Виктор и отдернул руку. — Мой друг погиб от рук этого фиолетового долбо…ба в твоей французской богадельне! Лучше бы он в России отсидел свой срок! Там в таком случае на родной земле был бы похоронен, а не у вас! Под какой-нибудь серой плитой! Уходи!!
Когда за француженкой закрылась дверь палаты, Виктор впервые за последнее время не выдержал и заплакал, уткнувшись лицом в подушку.
Он остался в тюрьме один.
Телефонный звонок прервал её утренний сон. Девушка медленно приподняла голову от подушки, оперлась на локоть, протянула руку к небольшому столику у постели и, нащупав маленький аппарат, нажала на центральную кнопку:
— Алло! — ее голос звучал чуть хрипловато.
— Симона Маршалл? — любезно осведомились другом конце провода. — Да…
— С Вами говорит представитель компании «Sagem», Жорж Гиршманн.
— Слушаю Вас, — машинально ответила девушка и, посмотрев на экран мобильного телефона, чертыхнулась про себя: «Еще только 8.30 утра, что им надо в такую рань?»
— Программа, которую ваша фирма представила на рассмотрение нашей компании, одобрена. Принято решение об ее покупке. Поздравляю Вас! — голос француза с каждой фразой звучал все торжественнее, и Симона поморщилась.
«Любят они всё преподнести с особым, только им свойственным шиком… Я и так знала — вы никуда не денетесь, купите нашу программу, потому как лучше её по этому профилю не найдете».
— Мерси, — ровным голосом произнесла девушка и откинула одеяло.
Сон стремительно уходил в небытие.
— Надеюсь, Вы примете наше приглашение отметить это событие на небольшом банкете? — учтиво спросил Гиршманн. — Там и обсудим некоторые детали нашей сделки.
— Конечно. Когда?
— Завтра, в 20 часов, ресторан Le Komarov, на улице Сен Лазар, недалеко от исторических ворот, знаете?
— Русский ресторан? — слегка улыбнулась в трубку Симона.
— Точно так! — телефон, казалось, излучал жизнерадостные импульсы невидимого собеседника. — Давно мечтал угостить такую мадмуазель, как Вы, черной икрой…
— О! — протянула Симона. — Неужели Вы знакомы с моей биографией?
— Совершенно не знаком, к сожалению! — воскликнул Гиршманн. — Просто в правилах нашей компании в общих чертах знать о способных людях, с которыми она имеет дело.
— Договорились, до встречи! — коротко бросила в трубку девушка и отключилась.
Симона положила телефон на столик и откинулась на подушку. Темнокаштановая волна её волос раскинулась почти от края до края постели. Девушка сладко потянулась, развела в стороны длинные ноги и, слегка наклонив вниз подбородок, бросила взгляд на свое обнаженное тело. Она любила себя.
Как любая красивая женщина, Симона ощущала пристальное, постоянное внимание противоположного пола и уже привыкла к этому. Она могла давно выйти замуж за какого-нибудь состоятельного американца, англичанина или француза и спокойно сибаритствовать целыми днями, не утруждая себя никакой работой.
Однако за внешностью светской красавицы скрывался редкий для такого типа женщин характер.
Симона была необычайно честолюбива, работоспособна, умна и, как ни странно это звучит — авантюристична.
Едва выпорхнув из школьного гнездышка, она покинула родителей — выходцев из России, осевших в Торонто, и отправилась путешествовать по миру.
Её детская мечта покорить Голливуд — окончилась провалом. Помыкавшись пару месяцев по лабиринтам фабрики грёз и поняв, что сотням таких же красоток, как она, шанс вытащить «счастливый билет» выпадает крайне редко, она вернулась домой и серьёзно засела за изучение любимого ею компьютерного программирования. Ровно через год Симона улетела в Европу и с ходу поступила в Оксфордский университет, уверенно сдав экзаменационные тесты.
