Книга Аэронавт - Петр Заспа

Смородин с боцманом миновали камбуз, затем просторную офицерскую кают-компанию с бронзовыми табличками на дверях кают, и наконец Томас толкнул дверь в командный отсек, громко выкрикнув:

– Ваше превосходительство, прошу разрешения пройти для подготовки аэронавта к спуску!

Не оборачиваясь, командэр кивнул, продолжая смотреть на проплывающие внизу облака. Командный отсек заливал солнечный свет, потому что здесь не было узких бойниц-окон. Вся его носовая часть казалась одним выпуклым окном. У огромного морского штурвала с ястребом в центре круга стоял рулевой. Перед ним в тумбе со стеклянной колбой покачивался круглый глаз компаса. К штурвалу рулевой был пристёгнут ремнями, и потому, даже перевернись их воздушный корабль вокруг собственной оси, тот бы не потерял над ним управление. Стульев в отсеке не оказалось. Офицеры и унтер-офицеры стояли каждый у своего стола. Ближе всего к двери находилось место штурмана мичмана Кутасова, с рулонами карт в углу. Одна, довольно крупного масштаба, занимала стену над столом. Именно она и захватила внимание Смородина, пока боцман готовил клетку. Всё Чёрное море не вместилось, отразив на карте лишь западное побережье, да уголок от Крымского полуострова. В центре листа, как и полагается в таких случаях, располагался главный объект – обведённое красными границами, добрую территорию карты занимало княжество Дакия. Растянувшись вдоль извилистого Дуная, с одной стороны оно упиралось в Чёрное море, а с другой – в предгорье Карпат. Снизу, не вместившись полностью и потерявшись за обрезом листа, Дакию подпирало царство Болгария. Миша сглотнул и, взглянув выше, почувствовал, как зашевелились на затылке волосы. Всё было так и не так! С левого угла выглядывала Австро-Венгрия. Вспомнив историю, Смородин согласно кивнул, но, всмотревшись в правый верхний угол карты, понял, что его так потрясло. Он оказался совершенно пуст. Вернее, там были обозначены зелёным цветом леса и рыжим степи. Но вдоль берега моря не значилось ни одного города. А там, где побережье перерезал Днестр и выше должна была находиться Одесса, на карте красовалась лишь коричневая мазня пересечённой и пустынной местности.

– Очнись! – тяжело ударил по Мишиному плечу боцман. – Ещё и опускать не начали, а ты уже в ступор впал! Ох, чувствую, намаемся мы с тобой.

Смородин посмотрел на него убитым взглядом и лишь затем заметил открытый в полу люк. Рядом стояла клетка из переплетённых верёвками деревянных жердей с распахнутой решетчатой дверью.

– Что увидишь – кричи сюда! – Боцман ткнул ему в лицо шланг с переговорным раструбом на конце. – И не хрипи там, как пьяный конюх в корчме под столом, а ори так, чтобы тебя слышали даже на рулях в корме! Да не торчи ты как истукан! Герр командэр ждать не любит!

Перед глазами стояла странная карта, и потому всё ещё потрясённый Миша безропотно дал завести себя в узкую клетку, сжимавшую плечи. Рассеянно посмотрел, как закрыли на двери замок, и лишь затем заметил, что он находится в центре внимания. Скрестив руки на груди, за Смородиным с интересом наблюдал командэр Юлиус. Оставив дела, молча смотрели офицеры. И лишь возившийся рядом боцман Томас, подёргав узел и проследив за канатом до барабана с вцепившимися в рукоятки аэронавтами, тихо произнёс:

– Да поможет тебе Святой Иезус.

Затем, навалившись, он столкнул клетку в люк.

Вот тогда Смородин дал волю чувствам и закричал диким, лишённым разума воплем. В этом вопле смешалось всё. И весь тот кошмар, навалившийся за последние дни, и странная карта с таким похожим на родной, но чужим миром, и ужас падения в вертевшейся в воздушном потоке клетке. Вращаясь, он увидел нависавший над головой дирижабль, затем в глаза ударило солнце да брызнуло синевой небо.

Внезапно клетка дёрнулась, застонав натянувшимся канатом, и зависла над белыми хлопьями облаков. Дальше его опускали, оборот за оборотом раскручивая барабан. Клеть раскачивалась, подозрительно скрипела и медленно снижалась в сырой туман. Солнечный диск над головой постепенно тускнел, пока не исчез вовсе. По лицу хлынули ручейки, рубашка вмиг стала влажной, и к тому же ледяной ветер пробрался под одежду, напомнив о себе ощутимым холодом. Внизу, на земле, царило по-весеннему прохладное лето с ласковой двадцатиградусной температурой. Но на один километр высоты температура понижается на шесть с половиной градусов, и потому Миша всем телом отчётливо почувствовал пронизывающий двухкилометровый холод.

Неожиданно в раструбе захрипело, и едва похожий на голос гул проурчал:

– Хватит?!

Смородин посмотрел на привязанный вдоль каната шланг переговорной связи, затем бросил взгляд под ноги. Немного успокоившись, вспомнив зачем его спустили вниз, и не заметив ничего, кроме тумана, он прижал воронку раструба к губам и выкрикнул в ответ:

– Ничего не вижу! Опускайте ещё!

Окончательно придя в себя, он осмотрел клетку. На этот раз она ему показалась довольно надёжной. Жерди в руку толщиной уже не скрипели, толстые узлы канатов внушали уверенность в их крепости, если бы не пронизывающий ветер и влажность…

Миша поднял куцый воротник и подставил холоду спину. Снижение сквозь облака не чувствовалось, и то, что барабан продолжали разматывать, он понял, лишь неожиданно увидев внизу землю. Теперь Смородин плыл, то погружаясь в облака и цепляя клеткой провисшие белые лохмотья, то вдруг вываливаясь на открытое со всех сторон до бескрайнего горизонта небо.

– Не молчи! – узнал он хриплый голос боцмана, искажённый переговорным шлангом. – Опускаем помалу, а ты кричи, когда увидишь землю!

– Хватит! – тут же спохватился Миша.

– Угу! – хрюкнуло в трубе, и он почувствовал, как содрогнулись впившиеся в подошвы жерди.

Внизу простирались уже такой знакомый зелёный ковёр хвойного леса да редкие пятна бурых болот. Горный перевал остался позади, касаясь облаков снежными вершинами. Левее, вдалеке, Смородин увидел красные крыши небольшого городка, а за ним – поле с застывшим на привязи дирижаблем. По всей видимости, это и была их цель. Поймав раскачивающийся перед лицом переговорный шланг, он скомандовал:

– Цель наблюдаю! Разворот влево на пятьдесят градусов!

– Что ты сказал?! – даже искажения не смогли скрыть удивления боцмана.

– Пятьдесят градусов влево! – выкрикнул Миша и прислушался к раструбу.

На этот раз промолчали, но Смородин почувствовал, как «Августейшая династия» начала медленный разворот на цель. Внизу проплыли улочки городка, по которым ползли телеги с ничего не подозревающими погонщиками. Из труб домов в небо тянулись тонкие нити дымков. Миша рассмотрел мельницу с застывшим перекрестием лопастей, а за ней – широкую дорогу в сторону поля дирижаблей. Аэродром казался поменьше, чем тот, с которого взлетели они, да и был там всего лишь один небольшой аэростат. Но целый лес швартовочных мачт и длинные крыши низких казарм говорили о том, что в другое время здесь солнца не видно от закрывающих его серых сигар.

Смородин не удержался от невесёлой улыбки, адресованной самому себе. Странная ситуация! Он собирается заниматься вполне привычным для него делом – бомбометанием, но только делать это будет весьма идиотским способом. Повисший на канате, не имея ни малейшего представления о бомбах, которые будут швырять у него над головой, и даже приблизительно не представляя, что от него требуется, он будет делать то, для чего требуется масса данных и виртуозный математический расчёт. Бомбометание – это сложнейшая наука, для успешного использования которой необходимо точно знать такие параметры, как направление и сила ветра по высотам, скорость летательного аппарата, его истинная высота, коэффициент сопротивления авиабомбы и даже температура воздуха! Но даже если решить это сложнейшее уравнение с уймой производных, далеко не факт, что бомба ляжет хотя бы в зоне поражения цели. Бомбометание в авиации – это один из самых сложных видов упражнений. А потому, взглянув вниз на немного приблизившееся поле с одиноким дирижаблем, Смородин понял, что ему предстоит заниматься не пойми чем и не пойми как.