Книга Щукинск и города - Елена Некрасова

— Согласен. Но я ничего не обещаю, может, он вообще уже умер…

— Я готов рискнуть. А если нам вообще не удастся разыскать реликвии, ты получишь двадцать пять тысяч чистыми, ну и повидаешь старых друзей…

— А скажи, Билли, ну привезешь ты эти штуки в Нью-Йорк, и что дальше? Насколько я понял, они представляют ценность только для масонов? У вас там есть какой-то музей? Нет, можешь не отвечать, если это тайна… просто мне интересно.

— Это наша история, Джек. Существуют научные ложи, они занимаются исследовательской работой… я, например, провожу некоторые исследования, связанные с маркизом де Лафайетом, ведь до сих пор неизвестно, в какой ложе его возвели, то есть посвятили в братство… но ты прав, свой интерес у меня есть, конечно… это… как сказать, в двух словах и не скажешь… в общем, это не материальный интерес, не денежный.

— Хочешь прославиться?

— Ну… ладно, я буду с тобой откровенен. Понимаешь, Джек, мне уже пятьдесят восемь лет, из них тридцать лет я отдал масонской деятельности, в сорок пять стал Досточтимым Мастером своей Ложи «Сыны Света»… и оставался на посту целых четыре года, у нас ведь как — ты избираешься Мастером Ложи всего на один год, так что мне ещё повезло. А потом всё как-то разладилось, пошло по ниспадающей… я езжу по стране с лекциями, занимаюсь исследованиями, благотворительностью, мало того — как Прошлый Мастер и Блистательный Офицер Шотландского Устава, веду просветительскую работу в штатах Северной Юрисдикции… а результат? В прошлом году меня наконец-то удостоили посвящений в тридцатый градус, в мои-то годы! Ну ещё наградили медалью Гургаса и памятным значком… В этом какой-то фатализм, понимаешь? Как будто никто не видит, сколько я делаю для братства! То есть видят, конечно, даже благодарят… но продвижение идет очень и очень медленно! На самом деле у меня есть некоторые подозрения: пару лет назад у меня вышел конфликт с одним молодым Досточтимым Мастером нашей ложи, такой наглый щенок, жуткий карьерист, ухаживает за племянницей Великого Командора и явно метит в Верховный Совет… короче говоря, я думаю, что это он мне вредит. И он уже посвящен в тридцать второй градус и стал членом «Святилища»! В общем, за три года продвинулся больше, чем я за десять… да не только он, многие братья нормально продвигаются, уже четверо из нашей ложи доросли до тридцать третьего градуса, причем одного из них лично я посвящал в Ученики, когда был Мастером Ложи… а тридцать третий градус присваивается Верховным Советом как высшая награда, за особые заслуги перед масонством, у меня-то уж точно их не меньше… Вот я и хочу совершить нечто выдающееся, такое, что уже нельзя будет не заметить… а то даже перед внуком неудобно, засел на старости лет в тридцатом градусе, и ни с места… Джек, ты заснул, что ли?

Джек похрапывал и тоненько свистел. И безмятежно улыбался во сне… а по его лицу резво скользили солнечные блики, Биллу показалось, что они могут помешать сну. Перед тем как выйти из комнаты, он тихонько задернул шторы.

Щукинск

Какая спокойная ночь, воздух вообще не колышется, ни малейшего ветерка… когда они вчера гуляли с Белкой, дул сильный ветер и плохо дышалось, сдавливало грудь… к тому же порывы ветра смазывают видимость, а Белку вообще сдуло с моста. Бедняжка зависла в воздухе, скулит и перебирает лапками, не понимает, что произошло… она думает, что ещё живая, ходит только по твердому, нюхает всё вокруг… говоришь — иди сюда, иди на ручки! Ведь могла бы взлететь, но нет… будет прыгать и жалобно скулить, пока её не возьмешь… и сильно волнуется, когда происходит что-то странное, не любит быстрые перемещения и высоту. Утром попробовала взять её к трубе и только испугала, полдня потом собачка дрожала и не хотела вылезать из-под дивана. Гулять хорошо в тихую и сухую погоду, а остальное время лучше быть в доме, там и самочувствие нормальное, и за Таней можно наблюдать, и Белку дрессировать интересно. Она так быстро запоминает команды, хотя… может, она их еще при жизни знала… и так смешно — пытается поиграть с Таней, тявкает на неё, путается под ногами, злится, а та ничего не замечает. Дома спокойный запах, это самое главное… приятно, когда Таня курит… хотя зря она это делает, конечно… очень приятно лежать на кухонной антресоли и вдыхать тёплые запахи пищи… вчера у дочки был выходной и она варила картошку, а вообще-то она редко готовит на плите, обычно пожует что-нибудь всухомятку и чай… понятно, устает на работе…

— Белка, Белочка, ты куда это собралась?

Странно. Обычно ни на шаг не отходит, а тут вдруг свернула в переулок. Смотрит и виляет хвостом, как будто просит следовать за ней… Ты что, туда хочешь пойти? Ну да, пробежит чуть-чуть и оборачивается, что-то учуяла, наверное… ну ладно, пусть будет по-твоему… а где мы вообще находимся? Так бродишь по городу, в своих мыслях, вроде всё знакомое, но толком не фокусируешься… а, понятно, справа от нас трамвайное депо, значит, мы шли по Слободской улице, а этот переулок… а это и не переулок, это Тишининский тупик, он выводит к развалинам усадьбы, вернее, к пруду… усадьба на той стороне.

— Да иду я, иду! Не переживай ты так…

Давно она не наведывалась в усадьбу, а ведь отсюда начинались её экскурсии…

— Слышь, Белка! Когда я только начала работать в театре, меня главный попросил поводить по городу областную комиссию, показать музей, памятники старины, всё такое… а им так понравилось, что меня обязали проделывать это каждый раз, когда приезжал кто-нибудь важный… вот так тридцать лет и водила… хочешь, устрою тебе экскурсию? Вон, смотри… усадьба графа Тишинина, построена в 1767 году, с неё началась история Щукинска. Раньше тут не было никакого города, только рыбацкие хижины стояли на берегу и вот эта усадьба графа Тишинина… вернее, сначала она была деревянная… просто когда он узнал, что Екатерина Вторая решила осмотреть все волжские города, он направил ей приглашение, всё равно же мимо будет проплывать на галере, ну вот… и быстро всё здесь перестроил — вместо деревянной усадьбы построил каменную, разбил английский парк, выкопал пруд, нанял столичных поваров и оркестр… короче говоря, встретил императрицу с такой помпой, что она тут же присвоила маленькой слободе статус города Щукинска с правом иметь свой герб и прочими привилегиями… нет, ты меня совершенно не слушаешь! Ну куда ты опять рвёшься… там дальше обрыв, там пруд… железяки разные торчат, видишь? Упадешь вниз и будешь скулить, да? Ты же сама не выберешься… ну пойдем, пойдем… ну что ты мне лижешь ногу, вот смешная…

Чем-то собака возбуждена, непонятно… такая вдруг активность. Надо же, в пруду устроили настоящую свалку, машины торчат из воды, ещё дрянь какая-то… и от самой усадьбы мало что осталось, сколько она себя помнит, власти собираются её восстанавливать, но теперь уже вряд ли, всё растащено на стройматериалы… у них во дворе из этих камней тоже сложен курятник, отец собирался покупать камень, а потом не выдержал, взял тачку и привез… только кур так и не успел завести… Белка! Ты куда?!

Что это?! Что это?! Что же это такое… Господи… Белка плавно оттолкнулась от края обрыва и медленно плывет по воздуху над прудом… и не сучит лапками, она их распластала, как парящая птица, что происходит?! И всё её тельце окружено каким-то белесым облаком… оно становится всё плотнее, как будто кусочек тумана… а внутри бегают огоньки, их становится всё больше и больше… голубые и белые искорки, как красиво! А сама Белка уже почти не видна… боже! Всё пропало! Ничего не осталось… ни Белки, ни этих огоньков… значит?! Её забрали?! Какое ещё может быть объяснение… выходит, она это чувствовала, что-то должно случиться… поэтому так нервничала… а если это место… ведь не зря же она стремилась именно сюда… побежала в переулок, позвала её за собой, ну конечно! Она почувствовала это место… И она привела её сюда. Здесь забирают! Так… сейчас… наконец-то… надо разбежаться и оттолкнуться от края… как же она устала быть среди живых, Господи, только сейчас по настоящему поняла, как устала! Ну… всё!!!