Книга Австро-Венгерская империя - Ярослав Шимов

перенес заседания собора из Тридента, находившегося в пределах империи, в итальянскую Болонью. Карл был разгневан и назвал папу «упрямым,стариком».

Постепенно победа императора оборачивалась очередным поражением. Отношения с Римом были испорчены, католические субъекты империи испытывали к Карлу V все большее недоверие, протестанты же, отделавшись уступками и неопределенными обещаниями признать будущие решения вселенского собора, после Мюльберга никак не могли питать к императору теплые чувства. Попытки Карла довести до конца административную реформу в империи, сделав ее устройство более централизованным, натолкнулись на дружное сопротивление и католической, и протестантской сторон, равно не желавших дальнейшего усиления габсбургского дома. Наконец, в 1552 г. возобновилась война с Францией: король Генрих II горел желанием отомстить за поражения, которые Карл нанес его отцу.

В том же году произошло событие, сыгравшее роковую роль в судьбе императора. Мориц Саксонский, изменивший Карлу, объединился с группой протестантских князей, собрал значительные силы и вторгся в пределы Австрии. Карлу впервые в жизни пришлось не просто отступать, а бежать перед противником, занявшим Инсбрук. Правда, успехи протестантов этим и ограничились, и летом в Пассау начались мирные переговоры. Обе делегации — императора и мятежников — склонялись к компромиссу, но Карл, измученный войной и болезнями, оттягивал заключение мира, полагая, что это нанесет непоправимый ущерб его чести. Тем временем на французском фронте императорская армия не сумела взять крепость Мец и, потеряв более половины солдат, сняла осаду. Дела Карла шли все хуже, и он уехал в Брюссель, фактически передав правление в империи брату Фердинанду.

* * *

Логику действий Карла в последние годы его правления сложно понять, исходя исключительно из событий 40-х — 50-х гг. — войн, религиозных диспутов, распрей, гонений, борьбы реформаторов церкви с контрреформаторами, а централизаторов из императорского окружения — с германскими князьями. Карл V был неординарной личностью, и движения его души определялись не только характером военного и политического противостояния в империи. К пятидесяти годам (для XVI столетия — почтенный, почти старческий возраст), 30 из которых он провел на троне империи, Карл безмерно устал. Изменчивость фортуны, постоянное чередование побед и поражений наводили его, человека глубоко религиозного, на мысль о том, что его дело, быть может, не является делом Божьим, коль скоро Господь не позволяет ему добиться окончательной победы над врагами. Не исключено, что эти соображения подтолкнули Карла к решению, невиданному в истории европейских монархий со времен римского императора Диоклетиана, — отречению от престола.

Всю жизнь Карл V оставался одиноким человеком. Императору повезло: его придворным живописцем был Тициан, и портреты монарха, написанные великим художником, передают многие особенности характера Карла. Одна из главных — одиночество, возникшее не в результате неблагоприятных обстоятельств, а по доброй воле самого императора, осознававшего собственную исключительность. Это не была надменность или гордыня, а лишь спокойное понимание того факта, что с самого рождения он поставлен на такую высоту, на которой его судьей может быть лишь Бог. Но чем абсолютнее власть человека над другими людьми, тем тяжелее бремя этой власти. Отсюда, наверное, то смятение духа, которое охватило императора в его последние годы и стало одной из важнейших причин отречения.

Отношения Карла V с семьей отличались такой же отстраненностью, как и с остальными людьми. В 1526 г. Карл женился на португальской принцессе Изабелле. Из 13 лет брака почти половину император провел вне Испании, где оставалась его жена, исполнявшая обязанности регентши. Тем не менее супружество было многодетным: у Карла и Изабеллы родились трое сыновей (взрослого возраста достиг лишь старший — будущий испанский король Филипп II) и две дочери. Рождение последнего ребенка стоило 35-летней Изабелле жизни. Об отношении императора к женщинам свидетельствует его наставление сыну Филиппу накануне вступления последнего в брак: «Когда окажетесь вместе со своей супругой, — пишет заботливый отец, — будьте весьма осторожны и поначалу не допускайте чрезмерного напряжения сил, дабы не понести физический ущерб, ибо это (чересчур усердное исполнение супружеских обязанностей. — Я.Ш.) может нанести вред росту тела и его силе, а часто вызывает такую слабость, что делает невозможным появление потомства и даже может погубить вас» (цит. по: Parker G. Filip II. Praha, 1998. S. 32). Впрочем, сам Карл V не всегда действовал в соответствии с собственными пуританскими советами сыну: в противном случае на свет не появился бы дон Хуан Австрийский (1547—1578) — будущий победитель турок в морской битве при Лепанто, плод связи императора с Барбарой Бломберг, дочерью богатого регенсбургского горожанина.

Не стоит забывать и о серьезных проблемах со здоровьем, которые смолоду преследовали Карла V. Он часто простужался и, вероятно, страдал хроническим гайморитом — отсюда полуоткрытый рот на многих изображениях императора. Но главной бедой Карла стала подагра — болезнь, вызванная неправильным обменом веществ. Первые серьезные приступы этого недуга он перенес, когда ему не было и сорока лет. С течением времени болезнь возвращалась все чаще, и порой император неделями был ограничен в движении, не мог ездить верхом и даже в карете. (Видимо, именно поэтому любимым средством передвижения Карла был корабль.) При этом он не ограничивал себя в жирной и острой пище, любил выпить — словом, не соблюдал даже тех примитивных и не всегда верных рекомендаций, которыми снабжали его лекари. К середине 50-х гг. одиночество и болезни, похоже, сломили императора.

Бегство Карла V в Нидерланды, предварявшее его официальный уход из политики, пошло на пользу делу религиозного примирения в империи. Более покладистый и дипломатичный Фердинанд после нескольких лет раздоров, охвативших Германию, сумел договориться с протестантами о мире, который был заключен в Аугсбурге в 1555 г. По выражению немецкого историка Ф. Ангермайера, это была «победа политики над религией», поскольку практическая необходимость и неизбежность сосуществования обеих конфессий заставила даже самых непримиримых католиков и протестантов поступиться принципами. Главным положением Аугсбургского мира стало Cujus regio, ejus religio («Чья власть, того и вера») — что означало необходимость для подданных каждого из субъектов империи избрать ту конфессию, к которой принадлежал глава этого субъекта. Фактически свобода вероисповедания была предоставлена не всем подданным империи, а только имперским князьям — однако без соединения религиозного и территориального принципов никакой почвы для компромиссов вообще не было бы.

Аугсбургский мир оказался долговечным: империя жила в соответствии с его положениями вплоть до 1618 г., когда новое обострение религиозных и политических противоречий привело к началу Тридцатилетней войны. Для Карла V мир с протестантами, однако, был признанием поражения, которое потерпела его универсалистская политика. Несомненно, именно поэтому император возложил на брата ответственность за ведение мирных переговоров — а сам «умыл руки». Мир с протестантами означал «спасение ограниченной императорской власти, основанной на компромиссах с субъектами империи» (Шиндлинг А., Циглер В. Кайзеры: Священная Римская империя, Австрия, Германия. Ростов-на-Дону, 1997. С. 72). Это могло устраивать менее честолюбивого Фердинанда, но не Карла.