Книга Перезагрузка - Эми Тинтера

Иные офицеры прибили бы его на месте, но Леб был из тех, кто оставлял суровые наказания на долю Майера.

– Класс, – пробормотала Лисси, не пошевелив пальцем, чтобы помочь своему подопечному.

Я вытерла лезвие о штаны и протянула нож Лебу. Тот так и сидел – жалкий, медлительный человечишка. Он уставился на меня, и я, вскинув брови, подала нож настойчивее. Тогда он взял.

– Спасибо, – сказал тихо.

Я нахмурилась, он опустил голову, и мне захотелось кивнуть или сказать «не за что». Благодарности я не ждала. Я даже не знала толком, зачем сделала это. Да, я считала его своим любимым офицером КРВЧ, но это было все равно что любить овощи. В них нет ничего интересного.

Прижимая к животу руку, я пошла на свое место. Рубашка пропиталась кровью.

Двадцать два сидел, обхватив голову. Я уставилась в пол, радуясь, что мне больше не надо выдерживать его испуганный взгляд.

Глава девятая

Сгорбившись, Двадцать два ковырялся ложкой в овсянке. Он подпер голову рукой, закрыл глаза и чуть ли не улегся на стол.

Мы с Эвер сидели напротив, и она, заметив его угрюмое выражение, с тревогой посмотрела на меня. Сегодня она выглядела немного лучше. Ночью никто не рычал. Я заснула и ни разу не просыпалась.

– Ты в порядке? – спросила у него Эвер.

Лучше бы не спрашивала. Он явно не был в порядке, как и большинство салаг после первого задания.

– Бессмысленно, – промямлил он.

– О чем ты? – спросила Эвер.

Двадцать два взглянул на меня:

– Ты зря теряешь со мной время. Надо было брать номер Сто двадцать один. Я никогда не научусь.

Эвер озабоченно сдвинула брови и смотрела то на меня, то него.

– Все образуется, – сказала она.

Соврала, конечно.

Двадцать два тоже уловил ложь. Он нахмурился и отвернулся с суровым гневом в темных глазах.

– Тот тип выстрелил в тебя четыре раза, – сказал он. – А ты и глазом не моргнула, как будто все это не с тобой происходит.

– В меня много стреляли. Привыкаешь, – ответила я.

– Это ты привыкаешь. А я не могу.

– Тренер изрешетил ее, – негромко проговорила Эвер, и я застыла. – Она тоже боялась, поэтому они с охранниками палили в нее, пока страх не прошел.

Это была правда, но я рассердилась на Эвер за болтливость. Поначалу пули парализовали меня, напоминая о моей человеческой смерти, и тренер счел это неприемлемым. Он попросил охрану стрелять в меня, пока во мне не выработается равнодушие.

Двадцать два немного смягчился и повернул ко мне голову.

– А кто был твой тренер? – спросил он, вкладывая отвращение в каждое слово. Это он зря. Единственной причиной, по которой я выжила, было то, что мною занимался хороший тренер.

– Сто пятьдесят семь. Он умер на местности несколько месяцев назад.

Во всяком случае, так сказал мне Леб. Моему тренеру было почти двадцать лет.

– Просто позор, что я не остановил того молодчика, – пробормотал Двадцать два, скрестив на груди руки.

– Все дело в том, что ей это пошло на благо, – объяснила Эвер, не обращая внимания на мое недовольство. – Пойдет и тебе.

– Не надо мне этого блага. Я вообще не хочу этим заниматься. – Надувшийся, со скрещенными руками, он напоминал капризного трехлетку. Это было почти умилительно.

– У тебя нет выбора, – сказала я.

– Значит, должен появиться. Я ни в чем не виноват. Я не просил о смерти и воскрешении из мертвых.

Я оглядела помещение в надежде, что люди не слышали. За такие речи рибутов списывали.

– Возьми себя в руки! – понизила я голос. – Труднее всего бывает в самом начале. Ты приспособишься.

– Нет, не приспособлюсь. Я не хочу превращаться в какого-то монстра, которому нравится охотиться на людей.

И с этими словами он сделал жест в мою сторону.

Мне будто нож вонзили в сердце. Я моргнула, не зная, как понимать эту боль. Его упрек зазвенел у меня в ушах, и мне вдруг стало трудно дышать.

«В какого-то монстра, которому нравится охотиться на людей».

Его слова задели меня; я совсем не хотела, чтобы он думал обо мне так.

С каких это пор меня стало волновать отношение салаг?

– Ну так проваливай!

Резкий ледяной голос Эвер заставил меня вскинуть глаза. Она гневно смотрела на Двадцать два, сжимая вилку, как будто подумывала использовать ее в качестве оружия.

Он взял поднос и встал. Я украдкой глянула на него и увидела на его лице полнейшую растерянность и удивление. Чем они были вызваны, я поняла плохо. Он открыл рот, посмотрел на Эвер и отчего-то передумал говорить. Потом повернулся и, ступая очень неуверенно, ушел.

Эвер выдохнула и ослабила хватку на вилке.

– Это же чушь. Ты ведь понимаешь? Полнейший бред.

– Что именно? – Мне все еще было не продохнуть. Его обидные слова продолжали звучать в голове.

– Ты не монстр, которому нравится охотиться на людей.

Я нахмурилась. Такое обвинение казалось справедливым. Парня можно было понять.

– Рен, ау!

Она заглянула мне в лицо и накрыла ладонью мою руку:

– Он не прав. Проехали?

Кивнув, я высвободила руку. У Эвер была теплая кожа – намного теплее моей, и от этого стеснение в груди только усилилось.

– Я все еще не верю, что ты выбрала Каллума, – произнесла она, принимаясь за овсянку.

– Пожалуй, с ним будет нелегко, – отозвалась я.

– Но ты всегда берешь большие номера, – напомнила она. – Ты всегда и во всем поступаешь одинаково.

Я подняла глаза и натолкнулась на ее испытующий взгляд. Так она смотрела во время беседы в душевой. Она не знала, как меня понимать.

– Он попросил его взять.

– И все? Он попросил, а ты и взяла?

– Я была ему нужнее.

Ее брови поползли вверх, и Эвер медленно расплылась в улыбке:

– Это верно. – Она положила в рот ломтик бекона. – Вдобавок он очень клевый, когда не нудит.

– Он… – Я не знала, как продолжить. Сказать «нет» я не могла. Это было не так. То, что он клевый, видели все. Любой оценил бы эти глаза и улыбку.

Я почувствовала, как вспыхнуло лицо. Неужто покраснела? Меня ни разу не посещали подобные мысли о мальчишках.

У Эвер отвисла челюсть. Она пошутила насчет «клевого» и уж никак не ждала, что я соглашусь. Прикрываясь ладонью, она покатилась со смеху.

Я пожала плечами, смущенная тем, что выдала себя. Тем, что вообще испытывала подобные чувства.