Книга Медаль за город Вашингтон - Владислав Морозов

– Да я не в смысле того, что ты у нас простая, как трусы сатиновые. Я в том смысле, что надо почаще в выданный нам разговорник заглядывать, да и сериал такой был.

– Какой?

– «Просто Мария». Мексиканский, если не ошибаюсь. И ты его вряд ли видела, поскольку его, по-моему, еще явно до твоего рождения показывали.

– И что, тарищ майор, я типа на эту Просто Марию похожа? Чо вы мне опять за погоняло придумываете?

– Ну, на актрису Викторию Руффо ты, может, и не похожа, за исключением, может быть, цвета волос, а вот на одноименного персонажа из другого древнего сериала, «Улицы разбитых фонарей» – очень даже.

– А что там-то за Просто Мария была?

– Этакая отпетая бандерша из криминалитета, приказывавшая конкурентов живьем жечь. На костре. Только она вроде рыжая была.

– Ну? Крутая, видать, была тетя…

– А то. Так что ты на это не обижайся. Ты мне лучше вот чего скажи – вы к сегодняшней операции вполне готовы? А то у нас все давно тип-топ.

– Да, готовы, ясный перец.

– В принципе, мы сегодня и без вашего «женского батальона смерти» можем нормально обойтись. Не велика доблесть – пострелять из-за кустов. Поэтому, если у кого из вас есть аргументированные самоотводы, типа мигрени, спонтанной беременности или «этих» дней – я пойму…

– Обижаете, тарищ майор!

– Ладно, коли так. Так вы на дело в полном составе пойдете или все-таки кого-нибудь с начальством оставите?

– А мы не знаем, чего наша дорогая подполковница намерена делать. Вы уж ее сами спросите. Свет, Наташ! – позвала Машка.

В комнату вошла Светка Пижамкина. Тоже загорелая и симпатичная. Одетая в том же стиле – маечка, синие брючки-капри, белые балетки. На поясе у нее тоже был кожаный ремень с кобурой, но какого-то цивильно-ковбойского образца. А в кобуре она таскала большой кольтовский револьвер, явно великоватый для Светкиных габаритов. Тоже вытыривается девонька, только тут клиническая картина кардинально другая – явно в детстве вестерны любила смотреть, про грязного Гарри-Клинта Иствуда или еще какие…

Из-за ее спины через пару секунд появилась Наташка Метельская, в джинсиках, белой блузочке и босоножках. У нее оружия вроде бы не было.

– Здравствуйте, товарищ майор! – приветствовали они меня, практически хором.

– Здравствуйте, девушки! – приветствовал и я их.

– Там подполковник встала? – спросила у них Машка.

– Давно.

– Тогда сами с ней поговорите, тарищ майор, – и Тупикова кивнула на дверь «начальственных покоев».

– Ладно, поговорю, – сказал я и добавил: – А вам всем уже после завтрака быть в полном боевом и находиться в режиме ожидания. Доложили, что борт из Штатов уже вылетел и может быть здесь часа через четыре. В общем, готовьтесь сами и пацанов подгоните, раз уж идете в полном составе.

– Есть, – ответила Машка за всех. Все-таки она тут после меня старшая по званию – целый старлей. Нехай вздрючит между делом наших оглоедов перед операцией, а то расслабились, словно на курорте…

Я для приличия постучал в дверь, а потом заглянул на половину дома, где квартировала Дегтярева.

– Да заходи, майор, я все слышу! – услышал я ее голос.

Я вошел. Интерьер вокруг был в дешево-барском стиле – светлая мебель, светлая отделка стен, жалюзи на окнах (в данный момент поднятые), бронза в виде светильников и дверных ручек и богатая двухспальная (возможно – старинная) кровать с балдахином. По-моему, раньше этот домик явно предназначался для чего-то типа секс-туризма – на восемь комнат (если считать кухню) было аж пять спален с очень основательными кроватями (на двух или трех из них вдобавок водяные матрасы) – ложись и функционируй хоть круглые сутки, на сколько потенция позволит. Прямо сплошной Тинто Брасс какой-то…

Добавлю, что подполковник занимала самую большую и богатую спальню. Отчасти это объяснялось наличием у нее переносного компа и нескольких кейсов и кофров с неизвестным нам оборудованием. Впрочем, часть оборудования Дегтярева уже развернула здесь же, и дальний угол ее спальни напоминал гибрид химической и медицинской лабораторий. Но чего она тут исследовала – лично мне было непонятно. Девчонкам тоже.

Войдя, я рассмотрел, что посреди спальни, на низкой лежанке с гнутыми ножками, полулежала сама Дегтярева с высоким стаканом желтоватого сока в правой руке. Протез она уже надела, и от этого ее левая, малоподвижная рука выглядела словно в длинной перчатке из мягкой темной кожи.

За истекшее со времени нашей прошлой операции на Кубе время однорукая подполковник Анжела изрядно отрастила волосы и живот. О последнем неистовая Данка меня предупреждала еще давеча в Канаде, но тогда я этот факт как-то пропустил мимо ушей.

И вот теперь лицезрю…. Издали даже можно было подумать, что раздувшаяся женская фигура на лежанке абсолютно голая. Но я уже знал, что Дегтярева почти все время носит, не снимая, нечто вроде закрытого купальника телесного цвета. Наши девчонки, уже пощупавшие на разрыв это креативное изделие нашего ВПК (как обычно, сил и средств на разработку пуленепробиваемого бельишка у нас в избытке, а вот на увеличение производства каких-нибудь видов обычного вооружения – хренушки, куда катимся, а?), рассказали даже, что этот «купальник», похоже, из самых новейших разработок (вроде запомнившейся мне еще по Сербии Данкиной «кольчужки») и имеет ряд медицинских и прочих разнообразных функций. И якобы он, помимо прочего, вроде бы негорючий и даже пуленепробиваемый – по крайней мере пистолетную пулю держит. Только как наши девки это сумели определить – не понимаю, позаимствовали ночью у хозяйки (так она, по слухам, его и на ночь не снимает), повесили на забор и обстреляли из шпалера для проверки, что ли?

Прогрессивная разработочка, короче говоря, похоже, начальство, как обычно, стремится обезопасить свою драгоценную жизнь по максимуму. А вот таким, как мы, бронетрусов и бронемаек как-то не выдают, поскольку мы рылом и чином явно не вышли…

В общем, я стоял, а шоколадно-загорелая (шрамы у нее на теле все-таки проглядывали, даже несмотря на загар, никакая пластика стопроцентной гарантии не дает – в ярком рассветном солнце, заливавшем комнату, была видна неглубокая извилистая, прерывистая «канавка», тянущаяся от ее левого бедра через грудь до шеи) Дегтярева пила сок, вытянув длинные ноги в белых остроносых туфлях на высоком каблуке (у них на пару с неистовой Данкой по части красиво-модельной обуви, по моим наблюдениям, был общий фрейдистский пунктик) и барственно смотрела на меня.

Допив, поставила стакан на столик и попросила:

– Майор, помоги встать.

Я с такими ее просьбами уже сталкивался. Все-таки сильно отяжелевшей женщине с одной рукой тяжело вставать из лежачего положения. Я подал руку, она ухватилась за нее целой правой рукой, приподнялась на локтях, встала и начала облачаться в изящное белое платье-халат с двубортной застежкой на золотистых пуговицах сверху донизу. С тем же успехом это можно было назвать даже не платьем, а удлиненным жакетом. Вообще Дегтярева была единственной из нас, кто в эту жару носил одежду с длинными рукавами и воротниками под горло. Хотя эстетические соображения, из которых она исходила, в общем, были вполне понятны – ей было чего прятать.