Книга Возьми меня, моя любовь - Грация Верасани

— Видела.

— А как зовут…

— Как зовут кого?

— Протагонистку нового романа. Я забыл.

Меня застали врасплох.

— Венна Равенна.

— Она существует?

— В каком смысле?

— Не хочу, чтобы ты заполучила судебный иск или потеряла еще кого-нибудь из друзей.

— Спокойно. Ты был когда-нибудь в частном клубе?

— Нет. Зачем?

— Я была в «Синей ночи».

— Вдохновилась чем-нибудь?

— Пока не знаю.

— Сюжетом для книги?

— Еще не решила.

Эмилио смотрит, точно собирается расспрашивать дальше, и тогда я говорю первое, что приходит на ум:

— Секс и любовь… Я так думаю.

— О сексе или о любви?

— Обо всем.

— A-а… Что насчет завтра?

— Завтра что?

— Ну, я на погрузке-разгрузке. А ты?

— Беру интервью кое у кого из химчистки.

— А-а…

Я разъяряюсь:

— Ты умеешь говорить только «А-а»?!

Эмилио тоже выходит из себя:

— А ты можешь поговорить о чем-нибудь другом?

Гляжу на него. Белая челка на глазах, а глаза такие зеленые (или такие серые?). «Обними меня», — вот что хочется сказать. Но поскольку я не в состоянии это сделать, настроение портится все больше.

Вот и все, счета оплачены, от стаканов на столе остались лишь влажные круги. Мы выходим на дорогу, и я подумываю шагнуть и прижаться вплотную к голубому свитеру. Но момент упущен. Опускаю взгляд в землю, прощаюсь и сажусь в машину.

Каждый раз, когда мы расстаемся после вечера на двоих, появляется ощущение, будто Эмилио от меня чего-то ждет: позволяет жить, не давит, уважает. Мне нужно, чтобы из нас двоих первый шаг сделал он. А потом я задаюсь вопросом, не слишком ли мы сдружились для подобного шага.

19

Мужчины Суси

Суси работает гладильщицей в химчистке не так давно. Леа специально нанимает одних только девушек, но до сих пор не нашла той, на которую могла бы положиться. Она не понимает, что нельзя полностью полагаться на кого-то, и меньше всего на того, кто вкалывает на тебя.

Леа пятьдесят лет, у нее муж-инвалид и двое сыновей. Год назад клиент обвинил ее в том, что ему непоправимо запачкали замшевую куртку, и пришлось судиться. В баре Арнальдо целую неделю говорили только об этом.

Суси — тридцатник, у нее короткие волосы, которые мучают окраской в шокирующие цвета — на этой неделе в клубничный; кольцо в носу и в ухе, она полнотела, насмешлива и мужиковата. Магазин только-только закрылся на обеденный перерыв, поэтому, сообщив, что она на диете, Суси спрашивает, не хочу ли я подняться к ней на чашечку кофе.

Она снимает крошечную квартиру над магазином и показывает дорогу по лестнице, потея и волоча пакет, набитый пачками фруктового сока с морковью. Едва мы входим, женщина поднимает жалюзи на окне, чтобы впустить немного света.

— Хочешь разуться?

Странный вопрос, и я не знаю, что ответить.

— Я купила тканые коврики, очень удобные. — Доносится из кухни.

У меня нет ни малейшего желания снимать обувь, но если бы Суси стала настаивать, я бы уступила. Поворачиваюсь и плюхаюсь на стоящий рядом жесткий диванчик цвета грейпфрута.

— Хорошо, что мы познакомимся получше, — говорит она, расшнуровывая черные «Суперга». — Ты интересная. Приходишь и хочется рассказать тебе что-то личное, не знаю, спокойствие передаешь, что ли… Леа говорит, ты писательница.

Киваю и закуриваю «Мерит». Суси тянется к книжным полкам на стене и извлекает оттуда голубую банку из-под анчоусов, которая служит пепельницей, ставит на застежку джинсов, и из-под мятой футболки высвобождается двойная складка живота.

— Мы с подругами решили создать в Интернете сайт против тайных геев, — говорит она. — Хочешь присоединиться?

— Тайных — кого?..

— Не говори, что никогда ни одного из них не видела.

Мне жаль разочаровывать, но:

— О ком ты?

— Об очень красивых мужиках, которые очень влюблены в себя. Одно слово: латентные гомосексуалисты. И кем для них становится женщина? Родной душой. А в результате — никакой койки.

— Койки?

— Да, никакого секса. Ты поддерживаешь, ходишь с ним, даешь хорошие советы, а он… В общем, одна потеря времени.

— У них что, не встает?

— Нет, не все так просто, — фыркает она, передергиваясь. — Они слишком тонко чувствуют.

В кофеварке начинает булькать кофе. Суси поднимается с дивана и отправляется на кухню.

— Если не повезло и ты наткнулась на одного их этих, — говорит она, вернувшись и протягивая мне чашечку, — знаешь, что будет? Вложишь время, сердце, силы и в конце не заработаешь даже капельки здорового секса. Давным-давно описано в психологии. Не веришь — сама попробуй.

— Ты не преувеличиваешь?

— Я рассказала только главное.

— Ясно.

Стараюсь ей понравиться:

— Какие же мужчины нам нужны?

Она улыбается, будто это самая простая вещь:

— Те, из старой гвардии.

— Слушай, — говорю я, — мы ничего не путаем?

— Чего?

— Когда мужчина у нас в руках, ждем не дождемся обручения. А потом, когда добились своего, а у него выросло пузо и он весь вечер сидит перед телевизором в шлепанцах, бросаем его или заводим любовника…

Суси поднимает руку и вытирает пот со лба полной пятерней, с силой шлепает чашку о тряпочный коврик и свирепо взглядывает на меня:

— И как все это относится к тайным геям?

Отвожу взгляд.

— Если подумать, в этом много общего с моим бывшим, — вздыхает она, так мощно, что колышутся бумаги. — Засранец, просто засранец. И в то же время каждую ночь у нас был настоящий фейерверк. Он был совсем не романтичным, Габри. Единственное кольцо, которое было мне подарено за шесть лет, выиграл, купив сразу пятьдесят талонов на «Эссо»[7]. Как бы то ни было, я все еще храню это красивое кольцо. Один раз я упрекнула мужа в том, что никогда не дарит мне цветов, и знаешь, что он сделал? Остановил машину на обочине пыльной и сухой дороги. Через некоторое время вернулся с тремя маками в руке. Нарвал их в поле. «Держи, — сказал мне, — и брось дуться».