Книга История Кометы. Как собака спасла мне жизнь - Линетт Падва

– Привет, Вулф, как здоровье? – спросил мой сосед, облокачиваясь о низкую оштукатуренную стенку, отделяющую его огород от моего участка.

– Привет, ребята, как дела? – отозвался я, увиливая от ответа. Яна где-то поливала цветы, но услышав мой голос, тут же возникла рядом с мужем.

– Как хорошо, что вы вернулись!

С намотанным на запястье правой руки поводком, стуча по плиткам палками, я вразвалку поковылял в их сторону.

– Как поживаешь, Комета? – поинтересовался Билл.

Энергичные взмахи хвостом – не в духе борзых, для них это непростительная трата энергии. Собака стояла рядом со мной как вкопанная, но ее длинный хвост пару раз все же описал в знак приветствия дугу.

– Мы поняли, что вы вернулись, когда увидели вас вдвоем на прогулке, – сообщила Яна. – Почему не заглянули? – Ее вопрос, посчитав риторическим, я тоже оставил без ответа. – Нам бросилось в глаза, какой счастливой выглядит Комета, – продолжила Яна. – Шерсть сияет. Похоже, ее хандра и раздражительность исчезли.

Человек понимает, насколько тесно связан со своей собакой, если подобные простые замечания вызывают в нем приступ родительской гордости.

– Ведь правда, она намного лучше? И физически, и в поведении.

Яна кивнула.

– Я только вчера вечером сказала Биллу, что никогда бы не поверила, что такая собака ее породы может вести себя настолько терпеливо.

Я насторожился.

– Что вы хотите сказать?

– Она медленно идет и не отходит от вас ни на шаг. Я всегда думала, что этим собакам нравится бегать, и считала, что она станет таскать вас за собой по улице. А она не сводит с вас глаз, когда вы останавливаетесь, словно говорит: не торопись, я никуда не спешу.

– А я думаю, она не торопится, потому что подолгу изучает каждую мельчайшую вещь, которая привлекает ее взгляд. Вчера, например, на лужайке перед тем домом на углу устанавливали садовую скульптуру, и Комета потянула меня посмотреть, что происходит.

– А как же с кроликом сегодняшним утром? – рассмеялся Билл. – Я сидел в кухне, пил кофе и наблюдал за вами. И нисколько не сомневался, что придется бежать поднимать вас с дорожки. Но Комета даже не дернула поводок. Она только прыгала и вертелась смешными кругами.

Вечером, обдумывая их замечания, я должен был признать, что сам удивлялся не меньше их. По сравнению с прошлым годом мне требовалось больше времени, чтобы встать с кровати. Комета же, распластав рядом свое худощавое тело, не торопила и ждала. Касаясь ее шеи и ушей, я не чувствовал никакого нетерпения. Иногда проходил час или более – собака не шевелилась, лишь время от времени поднимала с моей груди голову, чтобы переменить позу. Гуляли мы медленнее, но Комета оставалась довольна и не выказывала беспокойства. Я-то считал, что ее любовные тычки носом во время моих остановок просто от скуки, а Билл и Яна заметили нечто иное.

Заметила это и Ринди Джеймс, агент по продаже недвижимости, устроившая нам наш первый участок в Седоне, затем помогавшая его продать и приобрести мое теперешнее пристанище. С Ринди мы подружились, а они с Кометой друг в друге души не чаяли. Вскоре после нашего приезда Ринди заглянула поздравить нас с возвращением. Увидев ее у входа, Кометой, не в силах сдержаться, принялась носиться из комнаты в комнату.

– Какой у нее счастливый, здоровый вид, – улыбнулась Ринди. – Она вполне освоилась с новой жизнью.

Поздоровавшись с подругой, по которой долго скучала, борзая сделала несколько победных кругов вокруг дома, а затем улеглась на ковре возле моих обутых в тапочки ног.

– А та девчушка по-прежнему иногда гуляет с ней?

– Эмили? Да. Несколько раз в неделю увиливает от своих домашних заданий, за что получает на карманные расходы. Все так же иногда забывает закрыть дверь, перед тем как пристегнуть поводок, но Комета только пробежится по улице и через пару минут возвращается.

– Вы не беспокоитесь, что она убежит совсем?

– Сначала беспокоился, особенно наслушавшись рассказов о потерявшихся борзых. Но у Кометы было много возможностей удрать. Она всегда возвращалась. Думаю, мне с собакой повезло. – Глаза борзой во время нашего разговора оставались закрытыми, но уши, словно пара антенн, поворачивались то к одному, то к другому собеседнику.

– Больше, чем повезло, – заметила Ринди. – Собака вас обожает. И как-то странно с вами обходится, будто понимает, что с вами надо обращаться очень осторожно.

– Может, понимает, что мне требуется помощь?

Мои мысли были вовсе не такими легковесными. Большинство живущих полноценной жизнью людей приняли бы, ни на секунду не усомнившись, непонятную природу нашей таинственной связи. Я нет. Неопределенность всегда вызывала у меня дискомфорт, поскольку бросала вызов моему воспитанию и образованию. Для всего имеется число. Каждое явление может быть точно описано. Очевидно, все эти люди, включая меня, погрязли в антропоморфизме, проецируя наши отношения, опыт и чувства на примитивное поведение псовых. Шли недели, я не сдавался, но по мере того как погода становилась холоднее, невозможно было не заметить, насколько заботливее относилась ко мне борзая.

Холод – понятие относительное, особенно если человек вырос на Великих равнинах. Но и в Седоне ночью температура может резко упасть, чтобы на следующий день на вечно сияющем здешнем солнце быстро подняться. В тот год зима пришла до Дня благодарения. Скачки температуры и атмосферного давления безжалостно трепали мои больные суставы. За окном холодало, и мои ноги все больше деревенели. Я увеличил дозу лекарств, которые все сильнее отравляли мозг. Наши утренние дела постепенно переместились к полудню. А взгляд Кометы в эти дни моего противоборства с недугом свидетельствовал о том, что ленивое потягивание в постели – самое лучшее времяпрепровождение. Ночью мой бок согревало ее тепло. Борзая больше не хотела спать на полу на подстилке – предпочитала место на настоящем матрасе, рядом со мной.

В один из особенно тяжелых дней, когда я все еще оставался в постели, к нам пришла Дженни, женщина, которую я нанял, чтобы она раз в неделю убиралась в доме. У Дженни был добрый, дружелюбный взгляд на жизнь, но она не терпела возражений, если речь шла о наведении порядка в моей берлоге. Обозрев с порога сцену, она попросила Комету спрыгнуть с кровати, чтобы помочь мне перейти на диван. Борзая отказалась и, отвернувшись, глядела в стену.

– Я только пытаюсь выполнить свою работу, – ворчала Дженни. – Так что давай, нечего тут представляться высокородной дамой. Я тебе не какая-нибудь деревенщина. Кроме того, я знаю, что тебе пора в туалет. Кончай валять дурака. – Дженни смеялась и пыталась выровнять уши собаки, из которых левое было направлено назад, а правое вперед. Затем, переведя взгляд на меня, поджала губы. – Когда такое происходит, а меня нет рядом, вы должны позвать соседей. – Кроме меня она работала у Ринди и была в курсе моих болячек.

– Мы прекрасно справляемся, – ответил я. – И вообще я уже собирался вставать.