Книга Из жизни Мэри, в девичестве Поппинс - Вера Колочкова

– Красиво, правда? – вдруг услышала она над собой голос Марка. – Это наш фотограф, Сашка Прохоров, такой удачный кадр поймал. Настоящий папарацци, от бога. Юная мадонна с тремя детьми на прогулке. Вам нравится?

– Да… Очень… – медленно кивнула головой Анастасия Васильевна. – Очень нравится. А это кто, Марк?

– Я не знаю. Да какая разница! Просто образ такой – и все.

– А… Ну да… Образ – это хорошо.

Задумавшись, Анастасия Васильевна еще долго разглядывала огромную фотографию. Потом, будто встряхнувшись, перевела взгляд на Марка.

– Ну, давайте я вам помогу!

– Нет, спасибо вам, конечно, но я лучше сам.

– Да? Ну хорошо. Сам так сам!

Развернувшись, она тихо пошла из комнаты в прихожую. От двери еще раз оглянувшись на портрет, вышла из квартиры, вернулась к себе. Сев на кухонный стульчик, задумалась глубоко.

Надо же… И что бы это все могло означать, интересно? Случайно, что ли, именно Лену с детьми поймал в объектив этот самый папарацци, как там бишь его. И что, так же случайно подарил фотографию именно Марку? А он тут же решил, вот так вот с бухты-барахты, развесить ее на всю стену? Ой, непонятно все это. Не очень верится что-то во все эти странные случайности, вместе взятые. Надо Катюшке позвонить, вот что. Может, она чего знает. И Гриша наверняка там у них торчит.

Анастасия Васильевна подошла к телефону, набрала по памяти знакомый уже номер.

– Добрый вечер, Катюш.

– Ой, Анастасия Васильевна! Хорошо, что вы позвонили. У нас же Тонечка заболела! – захлебнулась трубка торопливой Катиной скороговоркой. – Кашляет так нехорошо, и капризничает, мы не знаем, что делать…

– А Лена где?

– Да здесь она… Градусник не может найти. Близнецы куда-то его запрятали. Гриша их сейчас на кухне ужином кормит.

– А «Скорую» вызвали?

– Нет пока. Она вроде не очень горяченькая. Может, просто зубки режутся, а?

– Сама же говоришь, кашляет нехорошо!

– Ну да…

– Слушай, а у меня же травка хорошая от кашля припасена! Настоящая, из деревни, сама собирала да сушила. Я сейчас принесу! Надо заварить и попоить отваром Тонечку, пока совсем не разболелась! Если вовремя болезнь захватить, то поможет.

Положив трубку, Анастасия Васильевна, подставив стул, залезла на антресоли, достала холщовый пахучий мешочек с засушенными травами. Посмотрела на него внимательно, нахмурив брови, тихо слезла со стула и тут же уселась на него обратно, глубоко задумавшись и продолжая вертеть в руках мешочек. Так сидела она довольно долго, глядя в кухонное пространство, потом решительно встала, вышла из квартиры и позвонила в соседскую дверь.

– Ой, извините, Марк, надоела я вам. Тут такое дело… Вы меня не выручите, случайно?

– Да конечно… А что такое? – с готовностью откликнулся Марк, вытирая пот со лба. Рукава его клетчатой старой ковбойки были закатаны почти до самых плеч, с тряпки текла на пол тонким ручейком вода.

– Еще раз извините меня, Марк. От дела вас отрываю.

– Да ничего страшного!

– Понимаете, у моей приятельницы ребенок заболел, надо вот травку от кашля заварить… А у меня варенье на плите закипает.

Для пущей верности она протянула ему холщовый мешочек, трогательно перевязанный веревочкой, и даже, быстренько развязав ту веревочку, выудила на свет засушенный цветок календулы с торчащими скрученными оранжевыми лепестками.

– Вот, видите. Надо отнести. А как я отнесу? У меня варенье убежит…

– Да конечно, я сейчас… А куда идти?

– Да тут рядом, дом напротив нашего. Отнесете? Ой, как выручите! А то у меня варенье на плите, как на грех… Вишневое…

* * *

– Ты похожа на Мадонну с Младенцем… – произнес в сторону Кати Гриша, снимая с головы вертящегося ужом Веньку и легко бросая его на мягкую подушку дивана, отчего мальчишка радостно взвизгнул и тут же, пытаясь опередить братца, подскочил пружинкой и снова полез, пыхтя и сопя от старания, на Гришино плечо.

– Сам ты мадонна! – повернулась к нему Катя, улыбнувшись. Половина ее лица была скрыта большим капюшоном Лениного махрового халата, Тонечкина белокурая головка трогательно лежала на плече. – Лучше бы ребят спать пораньше уложил… Видишь, мы приболели немножко. Да, Тонечка?

– Неть… – капризно махнула рукой Тонечка в сторону дивана и снова скривила пухлые губки, грозясь заплакать.

– Ну-ну… Все-все… – покачивая из стороны в сторону ребенка, пошла Катя привычным уже за этот вечер маршрутом – от окна к двери, от двери к окну.

– Так, Сенька, тащи книжку! Сказку на ночь читать будем! – скомандовал Гриша, стаскивая с себя хохочущего мальчишку.

– Нет, лучше мультик в телевизоре! – хором прокричали близнецы. – Не хотим книжку!

– Нет, братцы. Сегодня будет книжка. Сеструха ваша приболеть немножко решила, ей в телевизор вредно глазки выпучивать. Видите, какие они у нее красные? Так что выбора нет, ребята. Женщины – они же всю жизнь так примерно и определяют вкусовые пристрастия.

– Ну-ну! Чему ты их учишь-то, Гриш? Разговорился, – сердито повернулась к нему Катя. – Иди лучше дверь открой! Слышишь, звонит кто-то? Еще и гостей нам сейчас не хватало.

Гриша, оторвав от себя близнецов и прижав их подушками к дивану, быстро вышел из комнаты в прихожую и вскоре вернулся, снова сел на прежнее свое место, озадаченно и долго смотрел на Катю, потом заговорил таинственным шепотом:

– Слышь, Катерина… Я не понял… Ты знаешь, кто там пришел-то?

– Кто? – напуганная его загадочностью, тоже шепотом выдохнула Катя.

– Сосед наш!

– Какой сосед?

– Да тот самый! Помнишь, я тебе о нем говорил? Мы еще хотели его с Леной познакомить…

– Иди ты! А каким ветром его к нам вдруг занесло?

– Не знаю!

– А Ленка? Ему ведь Ленка дверь открыла, да?

– Ну да… Я вышел в прихожую, а они стоят в дверях и меня даже не заметили. Застыли, как два изваяния, и молчат… Да, он еще какой-то сухой букетик в руках держит, как идиот.

– Какой букетик?!

– Да я и сам не понял! Какие-то сухие цветочки в кулаке зажал и стоит, как памятник, а в другой руке у него мешочек такой тряпочный.

– Что за бред… – пожала плечами Катя. – Цветочки-мешочки какие-то. А Ленка?

– Да говорю же тебе – тоже застыла и стоит молча, и не моргнет даже! И меня не заметила!

– Так. На, возьми-ка Тонечку! Я пройду посмотрю…

– Нет! Не надо, Катерина, не ходи! Подожди. Чует мое сердце – не надо нам пока туда ходить… Пусть они там себе постоят, сколько им надо. А мы тут посидим тихо. Как мышки. – Прижав палец к губам, он повернулся к притихшим близнецам, шепотом спросил: – Ну? Где наша книжка про Мумий-Тролля? Мы ж не дочитали даже, как он там запруду строил.