Книга Клянусь, что исполню... - Хилари Норман

Когда сегодня Энни наконец начала говорить откровенно, она уже не могла остановиться. Все это время в ней жило подспудное стремление излить душу, рассказать хоть кому-нибудь о том, что с ней происходит. Недаром она так часто разговаривала со своей собакой и двумя кошками, когда оставалась дома одна.

– Кошки быстро теряли ко мне интерес, – говорила она Оливии и Джиму, когда они сидели втроем в мягком розоватом свете уютно-неприбранной гостиной Оливии, – но моя Белла, моя славная псина сидела рядом и внимательно слушала. Если я начинала плакать, она клала голову мне на колени, и от этого мне становилось лучше.

– Собака – это отчасти опора, и вполне надежная, но все-таки не совсем то, что надо, – заметила Оливия.

– Лучше, чем ничего, – сказал Джим, – если нет никого другого.

– Но ведь это неправда. Как так – нет никого другого?

Они приняли два правила игры. Здесь, в этих надежных стенах, пока они вместе, каждый должен быть предельно честным. Энни должна была рассказать все, независимо от того, сколько времени это займет, не опуская никаких, даже самых постыдных с ее точки зрения, подробностей. А потом они должны были вместе подумать, как ей помочь. С самого начала стало ясно одно: путь назад для Энни закрыт, и Оливия с Джимом твердо знали, что не позволят ей отступить.

– Почему ты так боишься, что Эдвард все узнает? – Оливия, сидевшая на полу, смотрела на Энни снизу вверх. Взгляд ее зеленых глаз стал еще более сосредоточенным.

Энни вспыхнула:

– Он не сможет этого принять.

– Ты уверена? – спросил Джим. – Эдвард всегда казался мне очень сильным человеком.

– И мне, – вставила Оливия.

– Вы оба забываете о его матери.

– При чем тут это – совсем разные вещи, – возразила Оливия. – Он уже не маленький мальчик, и ты ему не мать, Энни. Ты его жена, его партнер.

– Он не сможет этого принять, – упрямо повторила Энни. – Я знаю.

– Разумеется, ему это не понравится. – Оливия встала на колени. – Он будет страшно огорчен, но я полагаю, что в первую очередь он будет думать о тебе. О том, как сделать, чтобы ты снова была здорова и счастлива.

– Может быть, – признала Энни. – Если бы это касалось только нас двоих. Но я мать его детей.

– Ты прекрасная мать, – сказал Джим.

– Я наркоманка.

– Нет, ты не наркоманка, – возразила Оливия. – У тебя появилась зависимость от транквилизаторов. Кстати, благодаря врачам, которые были недостаточно внимательны.

– Я не могу себя контролировать, – проговорила Энни.

– Ты ни разу не причинила вреда детям.

– Но это может произойти в любой момент. Я общаюсь с детьми наглотавшись таблеток.

– Это верно, – вмешалась Оливия. – Но теперь ты хочешь это прекратить. Ты ведь хочешь этого, Энни?

– Да.

– Насколько сильно?

– Больше всего на свете.

Оливия настойчиво продолжала:

– А последствия? В прошлый раз ты не выдержала. Как ты думаешь, сможешь ли ты выстоять теперь?

– Я не знаю, – грустно ответила Энни. – Может быть, если я буду не одна, мне будет легче.

Джим встал, подошел к окну и раздвинул шторы. За окном было темно и шел дождь.

– Нам не обойтись без помощи профессионала, – сказал он. – Сами мы не справимся. Это не шутки.

Энни испугалась.

– Нам нужен врач, – согласилась Оливия.

– Врач скажет, что я должна выходить из зависимости постепенно, – проговорила Энни. – Чтобы я ехала домой и обратилась к специалисту в Англии. Вот что он скажет.

– А ты этого не хочешь, – проговорила Оливия.

– Я этого не могу, – резко ответила Энни.

На следующее утро – это был четвертый день пребывания Энни в Женеве – Оливия поехала к своему врачу. Доктор Диана Брунли училась в Англии, потом вышла замуж и обосновалась в Женеве. Они познакомились на семинаре по новейшим медицинским препаратам, который обслуживало бюро переводов Оливии. Две женщины разговорились за ленчем, очень понравились друг другу и с тех пор виделись по крайней мере раз в месяц. Хотя в качестве пациента Оливия обратилась к ней лишь однажды.

– Если ваша подруга настаивает на жестком методе, – сказала Диана Брунли, когда Оливия сидела в ее сияющей чистотой бело-голубой приемной, – то это должно происходить в клинике.

– Не думаю, что Энни захочет лечь в клинику, – с сомнением проговорила Оливия. – Я понимаю, что это совершенно бессмысленно, но почему-то ей это кажется еще большим предательством по отношению к мужу. Она все время его обманывала, но побывать в клинике и не сказать ему – это для нее уже слишком.

– А она не может просто рассказать ему все как есть?

– Нет. Вне всяких сомнений, нет.

– Вы говорите, ее муж достойный человек?

– Насколько я знаю, Эдвард – лапочка. – Оливия пожала плечами. – Но видишь ли, столько лет считала, что Энни по-настоящему счастлива, что теперь вполне могу себе представить, что Эдвард – садист или что-нибудь в этом роде.

– Но на самом деле вы в это не верите?

– Ни секунды.

– Что, в сущности, ничего не меняет, – заключила Диана. – Насколько я поняла, ваша подруга готова на все, лишь бы он ничего не узнал.

– Совершенно верно. – Оливия сокрушенно покачала головой. – Энни кажется, что с нашей помощью она сможет быстро с этим справиться и вернуться домой, как будто ничего и не было. Я сказала ей – и Джим потом ругал меня за бестактность, – что она, наверное, думает, будто это то же самое, что сделать подпольный аборт. Но ведь то, что нужно ей, далеко не так просто, не правда ли?

– Это совсем не просто, – сказала Диана. – Даже если Энни удастся достаточно успешно пережить симптомы абстиненции, на этом дело не кончится. Слишком долго она жила на транквилизаторах. Для того чтобы избавиться от зависимости, может потребоваться несколько месяцев. И она еще очень долго будет себя плохо чувствовать. Может быть, она никогда не выздоровеет полностью и угроза, что все начнется сначала, останется с ней навсегда.

– И что вы можете предложить? – спросила Оливия. – Диана, я просто не знаю, к кому еще я могла бы обратиться, кроме вас.

– К специалисту, – ответила доктор Брунли, – который скажет вам то же самое, что сказала я. У Энни есть два выхода. Либо она едет домой, признается мужу, а потом с его помощью проходит длительный курс выведения из зависимости, либо она ложится в клинику. – Диана невесело улыбнулась. – Я думаю, не стоит говорить, какой способ предпочтительнее с моей точки зрения.

Некоторое время Оливия молчала.