Книга Кузен Марк - Элизабет Эштон

— Но… разве вы не в лесу? — пролепетала она, совершенно сбитая с толку его внезапным появлением.

— Это не обязательно, — ответил он. — Бедняга Дон вкалывает, как проклятый, а я вполне могу позволить себе немного отдохнуть. Может быть, присядем? — Он указал на одну из скамеек, устроенных в нишах каменной стены. Дамарис скромно присела на краешек скамьи, озорно улыбнувшись при мысли о Селесте, трясущейся по ухабистой проселочной дороге в стареньком "рено" ради встречи с человеком, который сейчас был рядом с ней.

— Чему радуемся?

— Ничему. Просто мосье де Вальмонд и Селеста поехали в лес, чтобы проведать вас.

Их взгляды встретились.

— Они застанут там Дона, — ответил он. — Он будет рад и с удовольствием покажет им плоды своего труда.

Бедняжка Селеста, подумала Дамарис, и поспешно отвела глаза. Пристальный взгляд этих голубых глаз вносил смятение в ее душу. Кристиан же продолжал разглядывать ее, и она почувствовала, что краснеет.

— Интересно, в этом пруду водится рыба? — нервно спросила Дамарис.

— Ты же уже знаешь, что она там есть. Ну и как тебе в школе? Нравится?

— Откуда вы знаете, что я там учусь? — недоуменно спросила девушка.

— От мосье и мадам. Весь вечер накануне вашего приезда они только и говорили об этом уникальном заведении мадам Лебрен, равных которому нет в целом мире; и о том, как вам повезло, что вас туда приняли. Должен признать, что ваша наставница, кажется, неплохо с тобой поработала.

— Вообще-то, я и прежде не имела ничего общего с той маленькой оборванкой, которую вы встретили на морском берегу, — ответила она. — И мадам Лебрен тут совершенно не при чем.

— Вот как? Но теперь ты владеешь хорошими манерами, умеешь держать себя. Какая жалость, что в Рейвенскрэге некому будет оценить это по достоинству, не так ли? Или ты не собираешься возвращаться туда?

— Ну конечно же я вернусь.

Он изумленно вскинул брови.

— А зачем? — молодой человек ехидно прищурился. — Что, кузен Марк настаивает?

— Да, — коротко ответила она. У него была слишком хорошая память. Хотя, если сказать по совести, то ее опекуны еще ни словом не обмолвились о том, каким будет ее будущее по окончании года обучения в Швейцарии.

— Но ты вовсе не обязана ему подчиняться, — продолжал стоять на своем ее собеседник, — или выходить за него замуж — кажется, таков был первоначальный замысел — если сама этого не хочешь. Мы ведь не в средневековье живем.

Она до боли сжала руки, лежащие на коленях.

— Я никогда не посмела бы пойти против воли дедушки.

— Тебя по-прежнему одолевает все тот же дедовский комплекс? — В его голосе снова появились насмешливые нотки, которые ее так раздражали. — А я уж было подумал, что ты его благополучно переросла. — Он откинулся на спинку скамейки и вынул из кармана дорогой портсигар. — Ты куришь?

— Нет, и никогда не пробовала.

— Молодец, хорошая девочка. Считается, что это яд, — задумчиво проговорил он, вынимая турецкую сигарету с золотым ободком, — но нам по жизни приходится вдыхать столько разной дряни, что я не думаю, что табачный дым в умеренных количествах является самым вредным изо всех.

Запах табака смешался с ароматом фиалок, цветущих на склоне среди камней. Рыбка вынырнула на поверхность пруда, и с тихим всплеском ударив хвостом о воду снова скрылась в глубине, блестнув золотисто-оранжевой чешуей.

— Ну а ты уже встречалась с этим престарелым джентльменом, со своим кузеном Марком? — поинтересовался он. — И как он? Соответствует твоим ожиданиям?

— Более или менее, — соврала Дамарис, не желая признаваться в том, что Марк до сих пор так и не удосужился нанести ей визит.

Кристиан с загадочным видом глядел на нее.

— Ну и как, похож он на твоего дедушку?

— Определенное внешнее сходство, разумеется, заметно, — холодно ответила она.

— Какая прелесть! С ума можно сойти! — Дамарис смущенно взглянула на него. Неужели он догадался, что она все это выдумала? Но как? Ведь он никак не мог узнать, что она своего кузена никогда в глаза не видела. И тогда девушка протянула руку. — Он подарил мне это на Рождество. — Браслет был единственным осязаемым доказательством интереса к ней со стороны Марка. Подвески тихонько зазвенели. К ее ужасу, молодой человек взял ее двумя смуглыми пальцами за запястье, а другой рукой принялся перебирать подвески, разглядывая их одну за другой.

— Красиво, не не в цвет, — заключил он в конце концов. — Ему следовало бы подарить тебе изумруды. Они замечательно подошли бы к цвету твоих глаз. Наверное, он все еще считает тебя несмышленой девочкой, именно этого-то она и боялась больше всего на свете, — хотя ты сейчас уже вон какой стала взрослой. Ну, почти. — Его глаза снова насмешливо сверкнули.

— У меня не зеленые глаза, — возмутилась Дамарис, проигнорировав замечание о том, что она уже "почти взрослая". Он выпустил ее запястье, и взял за подбородок, как уже делал когда-то. Против своей воли, повинуясь его магнетическому взгляду, она подняла ресницы и посмотрела прямо в его бездонные голубые глаза.

— Действительно, не зеленые, — пробормотал он, — вернее, лишь отчасти. Они как будто лучатся золотом — да уж, трудновато будет найти подходящий камень.

Он наклонился поближе, и сердце бешено застучало у нее в груди. Она чувствовала его близость каждой клеточкой своего тела, но если он снова вздумает поцеловать ее, то ей придется оттолкнуть его и изобразить негодование. Ведь она была не свободна. Но ничего такого не произошло; он просто отодвинулся и опустил руку.

— Конечно, твой кузен ошибся с подарком, преподнеся такую детскую побрякушку, но ведь, с другой стороны, откуда ему было знать, что ты уже повзрослела.

— Там еще и цветы были, — пролепетала она в защиту кузена Марка.

— В знак его любви?

Дамарис густо покраснела.

— Мы еще не говорили о любви, — проговорила она и затем раздраженно добавила: — Я, конечно, понимаю, что вы этого не одобряете, но брак для нас — единственный выход. Мы оба хотим остаться в Рейвенскрэге.

— И что, он тебе сам вот так и сказал? Ему действительно нужен Рейвенскрэг? — уточнил Кристиан.

Дамарис недоуменно посмотрела на него.

— Разумеется, так и сказал.

Кристиан встал со скамейки.

— Похоже, моя дорогая, ты слишком близко к сердцу принимаешь желания своего престарелого кузена, — холодно сказал он. — Но в любом случае, мне надоело обсуждать этого парня. Может быть пойдем покатаемся на машине?

— А разве Дональд не на лэндровере уехал на работу?

— На нем. Но я никогда не рискнул бы пригласить тебя прокатиться на такой развалюхе. У меня есть собственный автомобиль.