Книга Магия красоты - Роуз Бергли

При дневном свете вид из огромных окон должен быть великолепен, подумала Джульетта; ночью же потоки света, струящегося из дома, походили на золотые клинки, падающие на наспех сооруженные альпийские горки и акры камберлендского дерна. Были там и клумбы роз, и пруды, выложенные камнем, но пока что они выглядели не лучшим образом. А вот огромный бассейн позади дома, открытый звездам, был похож на кусок чистейшего хрустального зеркала, окантованного яростным пламенем канн и ярко-алых гвоздик.

Внутри дома работали другие мастера, и поработали они на славу. В одной гигантской комнате собрались все гости, — по крайней мере, те, кто приехал к настоящему моменту, — и мальчики-слуги в белых куртках разносили напитки. Джульетта заметила, что дети, казалось, очень гордились своей скромной, но безупречной униформой, да и сами выглядели так, будто были старательно отмыты и начищены до блеска. Едва она вошла в комнату, как перед ней возник огромный серебряный поднос, уставленный бокалами, а из-за него приветливо сверкала белозубая улыбка. Она выбрала то, что выглядело наиболее безобидно, и уже собралась было отойти с бокалом в угол, когда перед ними возник хозяин дома.

Он не встретил их в холле, когда они приехали, но, несмотря на это, она на всякий случай поспешно подправила макияж в большом помещении, временно обращенном во что-то вроде дамской комнаты и переданном во власть леди. Там же она отдала свою тонкую шелковую накидку полной негритянке с эбеновым лицом, которая, судя по внешнему виду, вполне могла быть матерью одного-двух мальчиков-слуг. Как Джульетта узнала позже, ее звали Миранда, а звенящие у нее на поясе ключи доказывали, что она занимает доверенный пост в иерархии поместья.

В большой гостиной хозяин, в белом смокинге и безупречно повязанном галстуке, приветствовал последнюю партию гостей. Он уже поздоровался с дядей Бобом, но Колин все еще был снаружи, на подъездной дороге, что-то делая внутри машины.

Джульетта, в простом платье из натурального шелка цвета александрийской розы, практически без украшений, не считая тонкого золотого браслета и нитки скромного жемчуга, почему-то очень оробела, когда Грейнджер взял ее за руку. Когда они встретились в первый раз, она обиделась на него и застыла от возмущения — из-за замечания про клубничный чай и сад викария. Но после второй встречи ее отношение к нему изменилось, и синий блеск его глаз смущал ее.

Она ощутила, как его сильные загорелые пальцы сжали ее руку — хотя и без малейшего намерения причинить ей боль, — и услышала, как он сказал что-то вроде «А, вот кого я действительно рад видеть!». Но дар речи у нее пропал, как у какой-нибудь девушки Викторианской эпохи, когда весьма красивый и перспективный джентльмен бывал представлен ей или претендовал на знакомство с нею.

— Надеюсь, вы не будете против, если я скажу, что вы очаровательны, — сказал он ей тихим голосом. — Настолько очаровательны, что мне хотелось бы найти более выразительное слово!

— Большое спасибо, — она ухитрилась не запнуться и взглянула на него снизу вверх. — Я поражена вашим домом!

— Подождите, пока не увидите его целиком, — ответил он, но затем был вынужден отпустить ее пальцы и покинуть ее, чтобы приветствовать новых гостей.

Дядя Боб подошел к ней и провел по всей зале, представляя ее с плохо скрываемой гордостью. Она снова встретила миссис Гаррет-Джонс — на этот раз в компании мужа — и миссис Фортескью, которую поддерживала падчерица Амабель. Самого первого человека, которому она была представлена на острове, миссис Грант-Кэрью, не было среди гостей, но зато были и доктор Паттерсон, и Гарет Фробишер. Кларисса Грэхем приехала поздно, несмотря на то, что должна была исполнять роль хозяйки и занимать место напротив Майкла Грейнджера на другом конце стола.

Если Колин был в мрачном настроении, то Кларисса была задумчива. Она оделась в белый атлас и казалось такой же далекой и бесстрастной, как ледник. Ее бриллиантовому колье и алмазным серьгам в ушах тоже заметно не доставало теплоты.

Она припасла улыбку для Амабель Фортескью, которая затронула только губы, но серые глаза почти не смягчились. Она сказала: «Какое очаровательное платье, Амабель!» — так, будто действительно имела это в виду, хотя платье было довольно обыкновенным и, должно быть, уже не раз послужило в прошлом в подобных случаях. Но для Джульетты нашелся только ледяной отблеск чего-то, что могло бы быть улыбкой, а здороваясь с ней за руку, Кларисса произнесла лишь: «Как мило снова встретиться с вами, мисс Марни».

Так, значит, ее все-таки не станут называть по имени — Джульетте было очень интересно почему. Каким образом она нарушила неписаные законы общества и почему после такого краткого знакомства сестра губернатора решила, что не стоит обращаться с племянницей Роберта Марни с особым дружелюбием? И уж во всяком случае, не с таким дружелюбием, которое оказывается Амабель Фортескью!

Обед из нескольких перемен, оказался великолепно приготовленным и не менее великолепно поданным. Поскольку место на дальнем конце стола занимала сестра губернатора — что само по себе являлось достаточной честью, так как было равноценно положению хозяйки дома, — миссис Фортескью, как старшая из присутствующих дам, сидела по правую руку хозяина. Джульетту посадили где-то посередине, между доктором Паттерсоном слева и ее дядей справа. Колин сидел далеко, ближе к хозяину, что означало, что несколько голов и пар плеч отделяли его от миссис Клариссы Грэхем.

Джульетта решила, что это — умышленное распределение мест со стороны хозяина с целью поставить юношу на место и преподать ему урок должного уважения к знатным дамам, которые в любом случае были не про его честь.

Самой Джульетте обед очень понравился, и, хотя она механически и почти без остановки разговаривала с доктором Паттерсоном, пока на стол подавали разные блюда, она успевала замечать все, что происходило вокруг нее. Особое впечатление на нее произвело отличное качество еды. Съев отличный ленч в «Зеленых полянах» в середине дня и позавтракав по дядиному настоянию плотнее, чем обычно, она не очень хотела есть и волновалась, что пьет шампанское после крепких коктейлей, которые подавали в холле. Но ее эстетический вкус был полностью удовлетворен и очарован общим устройством и цветовой гаммой столовой, особенно большим количеством цветов. Композиция в центре обеденного стола представляла на всеобщее обозрение великолепные розы, которые не только плавали по поверхности большого хрустального блюда, но и ниспадали бархатным малиновым пламенем из нескольких золотых «рогов изобилия».

На обоих концах стола стояли уменьшенные копии этой композиции, множество роз образовывали целые горы в умело размещенных в стенах столовой нишах. Стол освещался свечами, поэтому свет был очень мягким и выгодно оттенял дам в вечерних платьях. Звезды с любопытством заглядывали через впечатляющее главное окно, обрамленное занавесями из золотого тюля.

Пол тоже был золотым и блестел как зеркало. На нем, словно острова в море света, выделялось несколько дорогих ковров. Задумчиво глядя время от времени на Клариссу Грэхем, Джульетта решила, что та поразительно хорошо вписывается в подобное окружение, несмотря на его чуть нарочитую современность. Но, пожалуй, на фоне резиденции губернатора, исполненной традиционного достоинства, эта дама представала в еще более выгодном свете.