Книга В постели с врагом - Джейн Харри

С ее губ сорвался сдавленный смешок.

— Да, Гийом.

— Тогда отчего ты дрожишь?

Потому что, несмотря на все мои страхи, ты будишь во мне сладостный трепет, ввергаешь в пламя и даришь надежду на несбыточное. И даже будь я самой опытной в мире куртизанкой, ты все равно имел бы надо мною ту же власть, потому что, когда ты рядом, я собою не владею, обреченно подумала Лилиан.

— Ты знаешь ответ, — срывающимся голосом сказала она.

— Возможно, — тихо отозвался Гийом.

А затем обнял ее лицо ладонями и принялся осыпать легкими, исполненными чувственной истомы поцелуями, до поры не требуя большего. Постепенно Лилиан расслабилась, и губы ее с легким вздохом приоткрылись ему навстречу. Теперь поцелуи наполнились сдерживаемой доселе страстью. Так что, когда Гийом отстранился, молодая женщина испытала острое разочарование.

А он ласково обнял ее, притянул к себе, принялся нашептывать ей на ухо слова любви на своем языке… Его длинные, чуткие пальцы поглаживали ее спутанные волосы, щеку, нежную шею, и в их неизбывной нежности Лилиан обретала уверенность, все больше подпадая под власть соблазна.

Когда губы их соприкоснулись вновь, Лилиан отозвалась на поцелуй всем своим существом, раскрылась ему, точно цветок под солнцем, ничего не утаивая. Тогда Гийом снова принялся ласкать ее, его ладони неспешно скользили по плавным изгибам женского тела, пробуждая к жизни каждую клеточку, каждый нерв.

Лилиан даже не подозревала, что простое соприкосновение тел заключает в себе такое сказочное наслаждение. Опьяненная новыми, доселе неведомыми ощущениями молодая женщина не заметила, как Гийом избавил ее от последней преграды из тонкого кремового шелка, и она, наконец-то, оказалась в его объятиях.

Он властно развел ей бедра рукой, и Лилиан потрясенно охнула. Но в следующий миг Гийом припал к ее губам с исступленным, сводящим с ума поцелуем — и все страхи Лилиан исчезли заодно с застенчивостью, сгорели в пламени пожара, что вспыхнул и запылал в ее груди.

А пальцы его все поглаживали, дразнили и ласкали, заставляя трепещущее покорное тело открывать свои самые интимные секреты. Всем своим существом Лилиан откликнулась на его ласки, выгнулась навстречу, тогда Гийом вновь прильнул к ее груди, с наслаждением обхватил губами и втянул в рот сначала один розовый сосок, потом другой. Одновременно рукой он отыскал еще один потаенный бугорок и принялся нежно, ритмично поглаживать влажную шелковистую выпуклость.

Лилиан словно растворялась в наслаждении.

Вся она сосредоточилась на волнующей, будоражащей игре дерзких пальцев. Удовольствие было такое острое, что граничило с болью. Мир исчез, сейчас для нее существовал только этот мужчина и то, что он с нею проделывал… Дыхание Лилиан участилось, предметы в комнате утратили четкость очертаний и закружились белой каруселью.

И все равно взметнувшая ее до небес волна экстаза застала молодую женщину врасплох, вознеся к высотам, о существовании которых Лилиан прежде и не догадывалась. Она словно парила в радужной невесомости, выкрикивала что-то незнакомым ей самой голосом, а все ее тело содрогалось в спазмах первого в ее жизни оргазма.

С небес на землю Лилиан возвращалась медленно. Каждая клеточка ее существа расслабленно, устало пульсировала — и в то же время молодая женщина ощущала себя бодрой и полной жизни как никогда…

Она с трудом разлепила отяжелевшие веки, взглянула на возлюбленного, провела ладонью по его груди, чувствуя, как напряглись под пальцами тугие мышцы. Гийом перехватил ее руку, поднес к губам, легонько куснул подушечку одного из пальцев.

— Полагается ли сказать «спасибо»? — еле слышно спросила Лилиан.

— Если хочешь… — в голосе его звучали игривые нотки, а губы чувственно изогнулись. — Но мне бы хотелось благодарности более осязаемой, mon amour, — прошептал он, приподнимаясь неторопливо, но решительно, и нависая над ней так, что в намерениях его сомневаться не приходилось.

Гийом подался вперед и овладел ее расслабленным, таким уступчивым телом. В сапфирово-синих глазах Лилиан застыло неизбывное изумление. Вот теперь она целиком и полностью принадлежит этому человеку, она отдалась ему самозабвенно и безоговорочно!

— Держись за меня, — коротко приказал Гийом, и Лилиан послушно вцепилась в гладкие покатые плечи. А он принялся продвигаться вперед сначала осторожно, внимательно всматриваясь в ее лицо, не отразится ли на нем страх или нежелание, затем более властно и настойчиво.

Лилиан полагала, что Гийом уже довел ее до вершин наслаждения и далее идти некуда. Что она удовлетворена и насытилась и теперь пассивно предоставит ему возможность в свою очередь получить удовольствие. Но, к своему изумлению, молодая женщина обнаружила, что ошиблась. Ее тело отзывалось на каждое его движение, трепетало в лад с размеренным, уверенным, набирающим силу ритмом.

Лилиан стиснула коленями его бедра. Гийом просунул ладони ей под спину, приподнял над постелью, притянул к себе и жадно припал к ее губам.

Этот исступленный поцелуй заключал в себе первобытную, необузданную силу. И Лилиан сдалась, уступила, покорилась власти его чувства и голосу собственной разгоряченной плоти. Она словно балансировала на краю пропасти. Должно быть, Гийом это тоже почувствовал, потому что вдруг заговорил с ней, и голос его звучал настойчиво и хрипло:

— Иди же ко мне, ma belle, ma cherie. Иди же ко мне!

И в самой глубине ее существа, словно реагируя на зов, родился отклик — она впервые затрепетала в экстазе. Лилиан громко застонала, уткнулась Гийому лицом в грудь, слегка укусила его в плечо… А в следующий миг вихрь подхватил ее, закружил и увлек в те недосягаемые пределы, где наслаждение и впрямь граничит с болью.

Гийом откинулся назад и зажмурился. На лице его отражалась та же сладкая агония, а все тело сотрясалось от крупной дрожи — точно гигантское дерево под порывами ветра…

После они молча лежали рядом. Лилиан пыталась отдышаться и хоть сколько-то осмыслить происшедшее.

— Я и не знала, как оно бывает. — Голос ее походил на тонкую нить на ветру — вот-вот прервется.

Гийом не ответил. И Лилиан, приподнявшись на локте, повернулась к нему. Он отрешенно глядел в потолок. Лицо его, надменное и отстраненное, заставляло вспомнить героев фресок мастеров Высокого Возрождения.

— Что-то не так? — с замирающим сердцем спросила Лилиан.

Гийом де Монфор медленно, задумчиво улыбнулся.

— Ну что тут может быть не так, моя Лилиан?

— Мыслями ты словно за тысячу миль отсюда.

Он повел плечом.

— Я просто думал: вот ведь ирония судьбы. И нужно же было уехать из родной Франции за тридевять земель, в далекую Айову, чтобы нежданно-негаданно встретить свой идеал!

— Ты серьезно?

— Ты мне не доверяешь?

— Доверяю, — кивнула Лилиан. — Просто… это ведь приятная мысль, а вид у тебя совсем не радостный.