Книга Песчаный Лотос - Долли Грей

— Господин, вы забываете, что я гейша. Мне не пристало требовать от вас каких-либо доказательств. Если вам угодно, я готова пойти навстречу вашим желаниям. — Говоря это, Лаванда постаралась придать голосу наибольшее смирение, на которое только была способна.

— Неужели я всего лишь один из постоянно окружающих вас мужчин? Неужели вы не испытываете ко мне тех же чувств, которые я питаю к вам, Лотос? Значат ли ваши слова, что ни о какой взаимности между нами не может быть и речи?

В ожидании ответа Николас жадно следил за каждым движением гейши. Он видел, как затрепетали ее ресницы, как легкий румянец пробился сквозь обязательный слой пудры, и это вселило в него надежду.

Лаванда оказалась в тупике. При всей ненависти к Ридли, вспыхнувшей в ее душе после последней ссоры, она не могла противиться обаянию этого мужчины. Тем более что ей было известно об искренности его чувств к прекрасной гейши, а именно ею Лаванда и была сейчас. Как можно возненавидеть того, кто любит тебя?!

Она почувствовала, как растерянность и паника охватывают разум, и решила не скрывать этого от Николаса.

— Я напугана, господин Ридли. У нас, в Японии, не принято выражать открыто то, что прячется в сердце. Зачем столько слов, когда все может сказать один взгляд?

— Как я могу прочесть что-то по глазам, если вы не смотрите на меня, Песчаный Лотос? — спросил Николас с отчаянием в голосе. — Ну же! Или я настолько отвратителен вам, что не достоин вашего минутного взора?

Он схватил ее за плечи и рывком повернул к себе. От прикосновения его горячих ладоней по телу Лаванды пробежала жаркая волна, и молодая женщина с ужасом обнаружила, что желает стоящего перед ней мужчину с невероятной силой. Против воли она взглянула на Николаса… и выдала себя с головой.

Пусть через секунду опущенные ресницы скрыли ее глаза, было уже поздно! Этого короткого мига ему хватило, чтобы прочесть все, что творится в душе женщины.

— Вы любите меня, Песчаный Лотос! — воскликнул Николас таким голосом, каким, вероятно, Колумб возвестил об открытии Америки.

Лаванда отчаянно замотала головой, мечтая обратить время вспять. Но Николас вновь торжествующе повторил:

— Вы любите меня!

Словно стремясь закрепить сказанное, он склонился к ней и его губы запечатали ее рот властным поцелуем.

Лаванда, растеряв остатки воли, всецело подчинилась ему, растворяясь в ощущении неземного блаженства. Она чувствовала крепкое тело Николаса под своими ладонями, и ей хотелось, чтобы так было вечно.

Но вот Николас отстранился. Этого мгновения Лаванде хватило, чтобы вспомнить, зачем она здесь находится. Для нее стало ясно: если поцелуи продолжатся, ей уже ни за что не устоять, поэтому выход один — бегство.

Лаванда сбросила с себя руки обнимающего ее мужчины и, сбежав по ступенькам, скрылась в саду. Николас хотел было устремиться за ней вдогонку, но передумал и лишь проводил взглядом. Не стоило торопить события…

Она вбежала в комнату Итисудзу и, тяжело дыша, упала на татами. Хозяйка дома, упражняющаяся в игре на сямисэне, отложила инструмент в сторону и удивленно взглянула на подругу.

— Что с тобой, Лаванда?

— Ридли… — только и смогла произнести молодая женщина. Она все еще не пришла в себя после произошедшего в чайном павильоне.

Итисудзу подошла к ней, обняла и, заглянув в лицо, встревоженно спросила:

— Ты вся дрожишь. Что он сделал, ударил тебя?

Лаванда отрицательно покачала головой и тихо произнесла:

— Нет. Поцеловал.

— Поцеловал?! — воскликнула Итисудзу с неподдельным изумлением. — Как это случилось?

— Я и сама не понимаю. Все произошло слишком быстро.

— Тебе надо успокоиться, — произнесла Итисудзу, оставляя ее и направляясь к дверям. — Я велю приготовить чай, а потом ты мне все расскажешь.

Оказавшись одна, Лаванда вынула шпильки, удерживающие высокий шиньон, и, освободив волосы, до этого скрученные в узел, помассировала кожу головы. Меньше всего на свете ей хотелось думать о Николасе Ридли.

Она не была наивной девственницей, и ей доводилось вступать с мужчинами в интимные отношения. Но, как правило, ни эти отношения, ни эти мужчины не воспринимались ею всерьез.

Лаванда всегда считала себя достаточно сильной, чтобы противостоять банальному влечению к красавчикам вроде Николаса Ридли. Но сейчас все обстояло иначе.

Николас был не просто красив, а чертовски красив и вдобавок умен, а это делало его вдвойне опасным… и желанным.

Лаванда впервые столкнулась с мужчиной, по характеру намного сильнее ее, и ей это нравилось. Он желает обладать ею? Что ж, она будет рада оказаться в его объятиях. Тем более что речь идет не о Лаванде Лир, а о гейше Песчаный Лотос. Однако в любом случае победа для Ридли не должна стать легкой…

— Господи, о чем я думаю?! — оборвала себя Лаванда. — Николас Ридли ненавистен мне!

Итисудзу вернулась вместе с прислугой, которая несла следом за ней поднос с чайными принадлежностями. Вновь расположившись рядом с Лавандой, гейша едва уловимым жестом отпустила служанку и, наполнив чашку ароматным напитком, протянула ее подруге.

— Выпей, это вернет тебе силы.

— Спасибо, — сказала Лаванда, принимая чай и слабо улыбаясь в благодарность за заботу.

Она видела, что Итисудзу не терпится услышать от нее подробности о свидании с Николасом, но тактичность мешает заговорить об этом, поэтому начала сама. Поведав о том, что случилось в чайном павильоне, Лаванда закончила свою речь словами:

— Я убежала, потому что боялась: если останусь, то уже не смогу сопротивляться Николасу.

— В твоем сердце расцвел цветок любви к этому мужчине, Лаванда, — произнесла Итисудзу. — Готовя ловушку для него, ты сама в нее угодила.

— Нет. Я ненавижу его, — запротестовала Лаванда, в глубине души, однако, признавая правоту подруги.

— Это слова. Ты сильная женщина, поэтому боишься признаться в своей слабости, но этого не стоит стыдиться. Любовь — прекрасное чувство. Тем более если оно взаимно.

— Как тебе не понятно, Итисудзу-сан! Николас Ридли влюблен, но не в меня, а в гейшу Песчаный Лотос. Лаванда Лир не вызывает в нем иных чувств, кроме желания унизить ее и подчинить себе, — печально произнесла молодая женщина.

— Но ведь Песчаный Лотос — часть тебя! — воскликнула гейша, ударяя в ладоши.

— Вовсе нет! Это всего лишь образ, игра. Мы слишком разные с ней. Я никогда не смогу быть такой, как она. Да и не хочу.

— Значит, ты решила отказаться от выигрыша пари? — Итисудзу, не скрывая удивления, посмотрела на Лаванду. — Николас Ридли победил?

— Ни за что! Я доведу начатое до конца, чего бы это мне ни стоило, — отчеканила Лаванда, словно давая клятву, и сжала кулаки.