Книга Обновленная любовь - Дианна Тэлкот

— Вот негодник!

— Осторожнее! Без этих крошек сверху пирог потеряет всю свою прелесть! А вы чуть не смазали их!

— Мне до сих пор не верится, что Майкл посмел сказать такое! Он что-то стал в последнее время весьма разговорчив. А я придерживаюсь старой поговорки, что дети должны быть видны, но не слышны.

— Понимаю вас, — сочувствующе закивал Таннер, в глазах которого плясали лукавые чертики. — Я тоже каждое утро вспоминаю эту поговорку, когда приезжают мисс Громкие Вопли и старина Громкий Мотор.

Окончательно смутившаяся Кэтрин робко вступилась за свою подопечную.

— Хилари ведет себя уже намного тише.

— Ничего подобного. Просто вы гораздо быстрее уносите ее в дом, вот и все.

Значит, он видел, что по утрам она выходит на подъездной путь. Все лучше, чем позволять Грегу утешать вопящую дочку.

— Я стараюсь поскорее раздеть ее, она тогда мгновенно успокаивается. Не могу поверить, что она все же будит вас.

— Еще бы она меня не будила! Да вы и сами так испугались сегодня ее рева, что неслись к дому, не разбирая дороги! Даже споткнулись. Если это из-за той выемки на дорожке, то лучше всего ее немедленно заделать. А если…

— Вы что, все видели?

Губы Таннера расплылись в улыбке, обнажив кривой зуб.

— Если это из-за дурацких пушистых тапочек, то советую, выходя на улицу, переобуваться. — Он на мгновение умолк, проникновенно посмотрев ей в глаза. А если из-за вашего халата…

— Хватит, хватит. Я просто не ждала их так рано. Вот и выскочила в чем была.

— Я так и понял. Но я-то все это говорю затем, что пора бы вам отказаться от фланели, Кэтрин.

От неожиданности у нее оттопырилась нижняя губа.

— Ведь это был, если не ошибаюсь, фланелевый халат?

— Таннер!

— И должен заявить, что этот ваш детсад на дому вынуждает меня вскакивать ни свет ни заря. Так что поневоле замечаешь всякие мелочи. Вы не поверите, сколько всего я о вас узнал!

Лицо Кэтрин пылало. Она с тоской подумала, что одним пальто тут явно не обойтись. Обстоятельства просто вынуждают ее на новые траты. Вот только что купить? Неужто от нее ожидают шелкового пеньюара и домашних туфель на каблуках?

— Могли бы и похвалить меня за предприимчивость.

— Ни в коем случае! Более того, обвиняю вас в своем постоянном недосыпе. Знали бы вы, какие мысли приходят в голову, пока я снова пытаюсь уснуть!

— Ну и какие же?

— Например, где Вы откопали эти тапочки?

— В магазине Лофгрена.

— А почему, вы в шесть утра бегаете с распущенными волосами, а потом вдруг подвязываете их как шиньон из конских волос?

— Шиньон? Из конских волос?!

— Ладно-ладно. Чувствую, что перегнул палку. Имеете полное право возмущаться и топать ногами. Но инструкции Майкла касались только комплиментов новому пальто. — Он протянул руку и потрогал прядь ее волос. — Пожалуй, это больше походит на пшеничный сноп.

Сама не зная почему, она решила оправдаться:

— Мне приходится подвязывать их, иначе Брендон цепляется за них пальцами, пока я кормлю его из бутылочки.

— Надо же, малыш, а уже ведет себя по-мужски! — восхитился Таннер. — Не может удержаться, чтобы не запустить ручки в женские волосы! Почему бы не уложить его на диван и как-то прикрепить бутылку?

— Не могу. Каждый раз, когда у меня появляется новый малыш, я думаю о братике или сестричке, которых так хотела для Майкла.

Он пристально взглянул на нее.

— Не надо заговаривать мне зубы. Как вышло, что я до сих пор не заметил кресла-качалки или чего-то в этом роде?

— А его и нет. Я пока ищу его на распродажах.

— Ну, вы идете? — раздался голос Майкла.

Таннер ответил первым:

— Идем-идем. Просто твоя мама жаждала сообщить мне по секрету, чтО она готова предложить за мое старое кресло-качалку.

Кэтрин в изумлении повернулась к нему. Если он на что-то и намекал, то она решительно проигнорировала это.

— Ни цента, пока не увижу своими глазами и не пощупаю руками. Это мой принцип.

— Я вообще-то имел в виду не центы, — еле слышно пробормотал Таннер, а для Майкла добавил погромче: — О, это стоящая вещь! Сделано на века. Креслице изготовлено из дуба и лучшими мастерами. Тут вы на милю вокруг ничего подобного не сыщете. Хотите, я отложу его для вас?

Уже от машины Кэтрин ответила через голову Майкла:

— Отложите-ка вы лучше все эти глупости в сторону, иначе мы опоздаем.

* * *

Праздник в клубе скаутов проходил примерно в том же духе, что и предыдущая встреча, только добавился ужин. Когда Джен заметила их троицу, то весело подмигнула Кэтрин. За столом они оказались рядом, однако почти не разговаривали друг с другом. Ему пришлось отвечать на массу вопросов со всех сторон: о весеннем походе с ночевкой, о возможных спонсорах, где достать какие-то материалы и так далее. Кэтрин же обсуждала с соседями работу школьной библиотеки, нового учителя, пришедшего на замену легшего в больницу, предстоящие рождественские каникулы.

Когда ужин закончился, Таннер и Кэтрин одновременно повернулись друг к другу и улыбнулись. У Кэтрин было такое выражение лица, будто ее сердце наконец перестало ощущать пустоту. Таннер поневоле залюбовался ею.

— Извините, — наклонился он к ней. — У меня не было времени ответить на ваш вопрос.

— Какой вопрос?

После секундной паузы он ответил:

— Тот, который вы задали лишь мысленно. — Весело подмигнув ей, он ушел, поскольку опять кому-то потребовался.

Сегодня должна была состояться церемония вручения наград. Из всего этого Кэтрин мало что запомнила, так как в основном наблюдала за священнодействующим Таннером. Отдавая очередному мальчишке значок или грамоту, он попутно объяснял что-нибудь аудитории, причем так, словно вручал Нобелевскую премию. Конечно, мальчики сияли от счастья. Настоящий шоумен, вот он кто. Но Кэтрин была сегодня рассеянной и даже аплодировала, лишь услышав соседей.

Когда на сцену вышел Майкл, она выпрямилась. Вручив награду — значок «Золотая стрела», — Таннер положил мальчику руку на плечо, а затем фамильярно потрепал по волосам — жест, каким отец обычно ободряет сына.

Ее словно током ударило.

Никого из мальчиков Таннер так не выделял. Выводы были очевидны. Да и Майкл все больше привязывался к нему. Усталость навалилась на плечи Кэтрин, внутри напряженно зазвенел сигнал тревоги.

Увидев счастливую мордашку Майкла, она лишь выдавила из себя жалкое подобие улыбки. Решимость не допустить возможных страданий сына, мгновенно вытеснив сантименты из ее души, взяла все под свой контроль.