Книга "Заказ" на конкурента - Фридрих Незнанский

— С кем же вы так долго совещались? — удивился Денис, протягивая девушке пачку «Мальборо».

— Это вас не касается, — довольно резко ответила она, нервно затягиваясь. — Достаточно того, что в намерениях ваших я больше не сомневаюсь и что Машка действительно больше недели нигде не объявлялась. Спрашивайте.

Денис так и не понял, кому звонила Симонян и у кого справлялась о его благонадежности, но уточнять не стал. Какая, в конце концов, разница, главное — она готова к разговору.

— Вы там что-то говорили о каком-то престарелом донжуане… Давайте с него и начнем. Вы не дядюшку ее случайно имели в виду?

— Дядюшку? — она удивленно выгнула бровь. — Вообще-то нет. Я имела в виду ее шефа, Германа Александровича Вюнша.

— Первого замминистра финансов?

— Его самого. Машка вечно кидается в крайности, то сосунков себе находит, то старперов.

— Вы уверены, что у нее с Вюншем были… отношения?

— Не нервируйте меня, детектив! Если я говорю были, значит, были. В министерстве они это, разумеется, не афишировали. Может, Машка и рада была бы похвастаться, да Вюнш запретил. Но встречались регулярно. По преимуществу в гостинице «Богемия». Причем встречались с соблюдением всяческих мер предосторожности: никогда не ездили вместе, в барах и ресторанах не светились. Месяц примерно назад Машка призналась, что Вюнш от нее просто торчит и в принципе дело катится если не к венчанию, то к гражданскому браку определенно.

— Она, наверное, была рада?

— Не думаю. Замуж ей не очень-то хотелось.

Дети, пеленки, распашонки — это немножко не ее профиль. Да и не один он у нее, Вюнш этот. Вы тут про дядю спрашивали, с дядюшкой большой и чистой любви, кажется, так и не зародилось, но секс определенно бывал. Мария вообще нимфоманка, она без этого дела полдня прожить не в состоянии. Всякие предрассудки насчет кровосмешения и прочая чушь ни Машку, ни Эда определенно не волнуют, да и не кровный он ей родственник, он же сводный брат матери. А не так давно, сдается мне, Машка втрескалась по самые уши еще в кого-то. Этого любимого я вам назвать, к сожалению, не могу, сама не знаю, кто он.

— Но хоть что-нибудь вы о нем знаете?

— Могу предположить, что ему слегка за тридцать и что он тоже вместе с Марией работает или, во всяком случае, достаточно часто бывает в министерстве. Она однажды поделилась впечатлениями о совершенно немыслимом сексе где-то там у них в конференц-зале, чуть ли не под трибуной.

— А когда именно появился этот новый возлюбленный? — попросил уточнить Денис, почему-то примеряя про себя фигурантов из гордеевского списка.

— Да как раз незадолго до того, как Вюнш объявил ей о серьезности своих на нее видов.

— И как вы думаете, могла Мария, скажем, уединиться с этим новым своим возлюбленным где-нибудь на неделю и более и совершенно забыть о дне рождения матери, работе и прочем?

— О работе забыть могла легко, а о матери — вряд ли. Мама у нее как наркотик.

— В смысле?

— В том смысле, что мать Машка просто обожает, чуть ли не каждый день звонит, болтает по часу, всего, конечно, не рассказывает, но не поздравить с днем рождения, тем более с юбилеем, — это нонсенс. Она и подарок купила, мы с ней все антикварные магазины прочесали, купили сережки совершенно невероятные, чуть ли не от Фаберже, с жемчугом…

Что-то противно запищало. Денис схватился за свой пейджер, но оказалось, что это Каринин.

— На работу вызывают, — вскочила она, просмотрев сообщение. — Вы на машине?

— В такое время на работу? — удивился Денис. — Полдевятого же.

— Не только сыщики по ночам работают, — усмехнулась Карина. — Поехали.

В машине Денис вернулся к прерванному разговору:

— А о наркотиках, алкоголе, долгах и прочем вы тогда серьезно говорили?

— Я серьезно, а Машка — не очень. Травку она иногда курит, особенно любит перед сексом, напивалась пару раз при мне, и долги были, конечно, у кого их сегодня нет? И все-таки я думаю, по притонам ее искать бесполезно, а если бы с кредиторами возникли серьезные проблемы, она нашла бы деньги стремительно, у Эда бы взяла или у родителей.

— Значит, резюмируем?..

— Что резюмировать?! Не знаю я, где Машка, даже предположить не могу.

— Но если предположения появятся, позвоните мне, хорошо? — попросил Денис.

Он высадил Карину у офиса «Русьнефти» и не спеша покатил домой.

Н-да, травка и выпивка — это, пожалуй, действительно не повод пропадать, но проверить стоит, прикидывал он. Всякие анонимные лечебницы, которых нынче по Москве пруд пруди. А еще лечебницы могут быть и другого свойства, куда с более щепетильными проблемами обращаются, аборт, например, или какие-нибудь нехорошие болезни от секса без разбору. Ну и конечно, надо щемить ее любимых. Если пока предположить, что дядюшка все-таки участвовал, то налицо любовный четырехугольник. И любой из любовников, узнав о наличии соперника, в принципе мог помочь Коротаевой исчезнуть, тем более что очередного любимого она завела себе под носом у предыдущего. А мог любой из них ее:

а) замочить из ревности,

б) наоборот, запереть на какой-нибудь тайной дачке, где она скучает, печет блины, а родители тут с ума сходят,

в) еще что-нибудь придумать.

И это верно, но только в предположении, что Симонян не врет. А это достаточно скоро станет ясно.

Любопытно все-таки, кому же она звонила?..

ГОРДЕЕВ

Главный юрист «Русьнефти» оказался человеком молодым — лет 27–28, долговязым, под два метра, с рыжей шевелюрой и веснушчатым лицом, делавшими его похожим на скомороха, в великолепном строгом костюме, идеально сидевшем на его не слишком ладной фигуре. Он поднялся навстречу Гордееву, представился — Геннадий Михайлович, — основательно пожал руку, широким жестом пригласил проследовать в свой огромный, раз в пять, минимум, больше гордеевского, шикарно обставленный кабинет; но, совершая все эти официальные телодвижения, он, казалось, с трудом сдерживал улыбку, так и норовившую расползтись до самых ушей.

— Честно говоря, вам не позавидуешь, — сказал он, выслушав адвоката. При этом улыбка не сходила с его лица, как он ни пытался с ней бороться. Похоже, что-то нервное, решил Гордеев, своеобразный тик: бывает, люди подергивают плечом или все время покашливают, а этот — беспрерывно улыбается.

— Представлять Попкова — дело практически гиблое, — продолжал Геннадий Михайлович, — у Генпрокуратуры редко доходят руки до Минфина, в новейшей истории второй случай, когда арестовывают замминистра, но если уж вцепились — проглотят с потрохами, просто чтобы не уронить честь мундира. И, честно говоря, я их тоже понимаю: жулье в Минфине засело просто отборное! Не сочтите за оскорбление, к вашему клиенту это как раз относится в наименьшей степени, если хотите знать мое личное мнение: он единственный более или менее честный человек на таком посту.