Книга Доверься, он твой - Вера Копейко

Но почему она думает об этом сейчас? За рулем, одернула она себя. Понятно, какое место, такие мысли. Но если она, не давая себя отчета, приехала в прежние места, она прогуляется по ним. "Наберется сил у места силы", — всплыл в голове каламбур, сочиненный дядей Мишей.

Катерина повернула на набережную.

Все менялось в этом районе с такой быстротой, что она встревожилась: а стоит ли их дом на прежнем месте?

Стоит, облегченно вздохнула. Но тут же глаза сами собой обратились поверх его крыши: а другой дом… стоит?

Но почему он-то исчезнет? Он моложе ее дома, из него не собираются делать конторы. Там, наверное, спит бестревожным сном Вадим. Квадратные часы на столбе показывали без двадцати девять.

Катерина знала, где поставить машину. Вадим показал, когда она приехала к нему в первый раз. Она вкатилась в глубь дворов, втиснулась между серым тентовым УАЗом и "десяткой".

Нажимая на брелок, Катерина ощутила напряжение в пальцах. Сработает? Но брелок с красной точкой на боку вел себя по-джентльменски.

"Ты что же, — укорила она себя, — на самом деле собираешься увидеть Вадима?" Потом вспомнила его вчерашний голос и поморщилась. "Не понравился голос, да?" — с противной интонацией спросила себя. Но кто знает, где застал его звонок?

Это несложное умозаключение неожиданно подняло настроение. С ним-то она и направилась к своему старому дому.

Никого нигде, даже кошки не шныряют, тоже досматривают воскресные сны. Вот школа, в которой училась четыре года. А вот дом, в котором они жили на последнем, третьем, этаже. Это даже хорошо, что сейчас там конторы, а не другие жильцы. Было бы обидно…

Обидно? Но почему? Квартира, которую дали им на улице Островитянова, теперь стоит огромных денег. Столько у них никогда не было и вряд ли будет. Но место… Место не то. Хорошо бы когда-нибудь вернуться сюда.

Катерина вышла к Водоотводному каналу, мужик в бушлате стоял с удочкой и чего-то ждал, неотрывно глядя на воду.

Катерина прошла мимо новых стеклянных фасадов, увидела свое отражение — сине-белая черточка. Она была в джинсах и белой куртке с синими отворотами. Налетел ветер, Катерина надвинула капюшон на голову, отражение стало похоже на гусеницу. Из которой вылупится бабочка?

Бабочка… Гм… баба уже вылупилась, усмехнулась она.

Ветер с канала подул с такой силой, что она свернула во двор дома. И увидела, что стоит возле дома Вадима.

Она попятилась, свернула за угол, вышла в Лаврушинский переулок. Теремки Третьяковки умягчали взгляд, успокаивали. Никого — только она и тройка местных псов, прижавшихся рыжими пыльными спинами друг к другу.

Она шла дальше, из двора во двор, вспоминая места детских игр… Но… что это? Она снова стоит перед старым кирпичным домом?

Она почувствовала, как кровь прилила к лицу. "Как это называется — говоришь себе "нет", а сама? Что делаешь сама?"

— Поднимайся, — услышала она голос и вздрогнула.

Она быстро подняла голову. На балконе стоял Вадим.

— Ты… мне? — задала она нелепый вопрос.

— А ты думала, вон тому гуляке? — насмешливо спросил он.

Катерина оглянулась. Толстый рыжий кот сидел на пеньке и вылизывал всклокоченную шерсть.

— Сейчас, — сказала она.

8

— Привет, — сказала она, выйдя из лифта.

Вадим стоял в дверном проеме и смотрел на нее.

— Привет, входи.

Она втянула воздух, как будто хотела уловить какой-то новый или чужой запах. Она явилась неожиданно, а он так коротко и сухо говорил с ней по телефону в прошлый раз. Но потом укорила себя: если бы что-то… не важно что, он не окликнул бы ее с балкона.

— Ты так рано проснулся? — спросила она. — В воскресенье…

— А ты еще раньше, — сказал он.

— Почему ты…

— Если бы мы спали вместе, то мы бы еще не проснулись, — сказал он.

Вадим шагнул к ней, снял с нее куртку, обнял и прижал ее голову к себе.

— Пойдем, постель еще теплая, — пробормотал он ей в ухо.

Она почувствовала слабость в ногах, а через секунду они уже болтались в воздухе.

В спальне с задернутыми шторами было темно. Они молча раздели друг друга и…

Она закрыла глаза, чтобы стало совсем темно. Жар, жажда, утоление того и другого — и вот глаза снова открыты.

— Я знал, что ты приедешь, — сказал он.

— Я сама не знала, — улыбнулась она.

— Это я тебя поманил, и что-то в тебе услышало. — Он гладил ее по бедрам, по животу. — Ты такая нежная…

— Вадим, у тебя есть что-нибудь поесть? — спросила она.

Его рука замерла на ее животе. Потом тихо похлопала.

— Там совсем пусто, да?

Катерина не могла вспомнить, когда ела в последний раз.

— Знаешь что, — сказал он, — а давай проведем этот день как добропорядочная супружеская пара.

— А ты знаешь как? — с долей ехидства спросила Катерина.

— Но мы уже кое-что сделали, разве нет? — Он привстал на локте и смотрел на нее.

— Ты про это? — Она похлопала рукой по краю кровати. — Хорошо. А дальше?

— А дальше я принесу тебе в постель кофе.

Он быстро встал, накинул халат и пошел в кухню.

Катерина лежала, раскинув руки. Она смотрела в потолок и улыбалась. Игорь никогда не приносил ей в постель кофе. Он подавал ей однажды горячее молоко с содой, когда она болела ангиной.

Она слышала гул кофемолки, щелчок вскипевшего электрического чайника. И запах…

— Прошу, мадам. — Он подал ей чашку кофе на подносе.

— Ух ты! — не удержалась она.

Они пили кофе, сидя на кровати, не спеша, болтая о пустяках.

— А теперь, — сказал он, — мы должны подумать про воскресный обед.

— Можно подумать, что у тебя холодильник ломится от продуктов. — Она недоверчиво посмотрела на Вадима.

— Именно потому, что не ломится, мы оседлаем мой "дефендер" и прокатимся.

— Но хоть что-то у тебя есть? — допытывалась она.

— Есть. Молодая картошка.

— Отлично! — Катерина вскочила. — Сейчас я ее почищу, а когда вернемся — сварим. Чур, я первая в душ!

— Разумеется, тебя отнести или сама дойдешь?

— Да ну тебя.

Она прошлепала босиком в душ. Когда горячие струи ударили по коже, она удивила себя. Запела. Она внезапно умолкла, пытаясь вспомнить, когда она пела в последний раз. Может, классе в пятом. "Астры-ы-ы осенние… Астры волшебные…" Романс, который пел дядя Миша.