Книга Следы смоет дождь - Марина Серова

— Наша секретарша с работы знает всех наших, — вступила в разговор Ксения. — И еще один сотрудник. Иван. Он тоже видел всех нас. Но я не представляю себе, каким боком они могут иметь отношение к нашему делу. Они, наверное, и не помнят, как кого зовут.

— Все равно. На всякий случай скажи мне их имена. Я с ними переговорю, — попросила я.

— Секретарша Люда, а тот коллега — Иван Петрович.

— Хорошо. Я поехала, а вы тут поаккуратнее. Смотрите, чтобы еще чего не случилось.

Я подала знак Ксении, чтобы она меня проводила. В коридоре, пока я одевалась, я задала ей вопрос:

— Ты только не обижайся и не пугайся. Как ты думаешь, Олег может иметь к этому отношение?

— Ты что! — возмутилась Смолькина. — Как ты могла такое подумать? Нет. Он никогда бы не стал убивать.

— Я понимаю, ты давно его знаешь. Но, Ксения, бывают обстоятельства, которые могут очень сильно изменить человека. Послушай, ты мне сейчас ничего не говори, но просто присмотрись к нему, поспрашивай, что он думает обо всем этом… — попросила я и быстренько вышла.

* * *

Я села в машину и поехала в фирму Смолькиной, чтобы поговорить с секретаршей и Иваном Петровичем.

Это дело совсем загнало меня в тупик. Столько смертей, и ни одной нормальной зацепки. А могло случиться так, что убийца сначала убил одного по своей причине, а потом, пытаясь прикрыть себя и отвести от себя подозрения, стал убивать друзей? Мы теперь думаем, будто это связано с пятеркой, а связи-то практически и нет. Или вдруг маньяк какой объявился? Одним словом, все страшно туманно.

Секретарша Люда оказалась очень болтливой девушкой. Она встретила меня чуть ли не с распростертыми объятиями, будто я ее давнишняя подруга и мы давно не виделись. Я немного опешила от такого приема, но останавливать ее порыв не стала, а то человек обидеться может.

Она повела меня в какую-то дальнюю комнату, которая была оборудована под кухню. Я как раз попала на послеобеденное время. Все уже поели, и ей надо было все убрать и помыть посуду. Заодно Люда решила напоить меня чаем с бутербродами, за что я была ей, честно сказать, очень признательна.

Стоя около раковины, она успевала многое: мыть посуду, смотреть, чтобы я разместилась с удобством, подставлять мне пепельницу и отвечать на вопросы сотрудников, которые иногда заглядывали в дверь.

Я представилась подругой Ксении и предупредила, что сегодня она не придет, но обязательно выйдет завтра. А объяснила свой визит тем, будто хочу помочь Смолькиной и побольше разузнать. Мое объяснение не вызвало у Люды подозрений — видимо, она как раз и была из породы тех людей, представительницей которой я прикинулась. Она очень хорошо понимала, что можно любопытствовать и без видимых причин, а просто так, из интереса и желания побольше узнать. Поэтому Людмила с удовольствием согласилась поговорить со мной.

Пришлось не разочаровывать ее и строить из себя глупую и наивную особу, которую хлебом не корми — дай посплетничать.

— Ну и что ты, Люда, думаешь о том, что произошло с друзьями Ксении? — спросила я ее, беря со стола огромный бутерброд с колбасой, сыром, салатом, помидорами и чем-то еще.

— Это просто кинофильм, — без всякого сочувствия в голосе, а скорее всего воспринимая случившееся как небольшое развлечение за чужой счет, ответила девушка. — Так странно и необычно. Мне Ксения все рассказала. Помню, когда первый, Игорь его, кажется, звали, взорвался на машине, мне тогда еще показалось: все как по телевизору показывают. А потом такое началось! Еще одного в подъезде убили, а вот теперь доктора. А ты, кстати, не знаешь, как его кокнули?

— Люда, — наконец не выдержав, перебила ее я, — а ты и с Ксенией так разговариваешь?

— Как так? — закрыла кран Люда и присела за стол.

— Ты же должна понимать — у нее большое горе. А ты говоришь «кокнули». Она расстроиться может.

— Она меня знает, — не смутившись, ответила девушка, — я всегда так разговариваю.

— Ясно.

— Так как его… убили?

— Его отравили, представляешь? — Я вспомнила, что должна играть роль идиотки. — Подсыпали ему в водку цианистого калия. Ты, кстати, водку пьешь?

Этот вопрос сделал то, чего не сделали разговоры об убитых. Наверное, она тут же представила, как ей подсыпают в водку отраву и как она, умирая, корчится в муках. Лицо девушки исказилось.

— Пью. Немного.

— Это без разницы — много или нет. В рюмку сыпанут, и все, кранты. С первого глотка.

— Какой ужас! Что ж теперь, водку совсем не пить? — тихо спросила она.

— Почему же не пить? Пей. А если водку пить не будешь, то могут в чай насыпать или в воду минеральную. А минералка газированная всасывается быстрее. Эффект лучше, — без зазрения совести пугала ее я.

— И зачем ты мне все это рассказала? — заныла Люда. — Я теперь и спать не смогу.

— Правильно, опасно спать. Лучше всегда быть наготове. Ну ладно, сейчас не об этом разговор. Ты, может, слышала что, вдруг секрет какой знаешь. А, кстати, Мыльников на работу не звонил Ксении?

— Мыльников? Это тот, кого отравили?

— Да.

— Как же он мог звонить, если его нет в живых? — испуганно сказала Люда.

— Я имею в виду — до смерти своей. — Я чуть не рассмеялась ей в лицо. Надо же быть такой недалекой.

— Не знаю. Кто-то спрашивал Ксению, но не назвался. Позавчера, уже к концу рабочего дня, — стала вспоминать секретарша.

— А что он сказал?

— Да ничего. Спросил Смолькину. Я ответила, что ее нет. Он сказал — жаль. А голос у него был веселый. Я еще пошутить решила, говорю: «А я не подойду?» Он рассмеялся и ответил, что нет. Что он не знает, как меня можно удивить, а как Ксению — знает. Странно так говорил.

— И все? — с надеждой спросила я.

— Все. Положил трубку и больше не звонил, — Люда развела руками.

— Слушай, Ксения мне говорила, что есть у вас некто Иван Петрович. Он здесь сегодня? — Я допила чай и закурила.

— Здесь. Он всегда здесь, — недовольным голосом сказала Люда.

— Наверное, он тебе не нравится. Ты как-то неласково говоришь о нем. — Я пустила дым в потолок.

— Мне все равно. Просто не люблю, когда люди свой нос суют туда, куда не следует.

«Ага. Не любишь, а сама так делаешь», — подумала я.

— Он что у вас, такой любопытный?

— Ужас! Все ему надо, во все разговоры встревает. Житья нет. И не скажи ему ничего, а то обидится. Но потом все равно лезет, — Люда махнула рукой. — Тебе он нужен?

— Поговорить хотела.

— Идем, провожу.

Мы вышли в коридор и вошли в один из кабинетов. Там стояло три стола, за которыми сидели мужчины. У одного из них был такой вид, что я сразу подумала, это именно он — Иван Петрович, самый любопытный человек в мире.