Книга В твоих объятиях - Ли Гринвуд

– Вы попытаетесь уговорить меня на что-то другое?

Он подумал, как воспримет она дрожь в его голосе: как страх или предвкушение. Он не станет объяснять ей, что это откровенная похоть.

– Почему вы задали мне этот вопрос?

– Я давно выяснил, что у меня слабость к хорошеньким женщинам: не могу устоять перед ними. А потому стараюсь держаться от них подальше.

– Так вы стараетесь держаться подальше от меня?

– Не очень это получится, пока не покину ранчо. Если вы не позволите мне сейчас же усадить вас в седло, мои руки прирастут к вашим бокам. Тогда ваш дядя и Бак точно меня пристрелят, – заметил он.

– И вы собираетесь от этого сбежать?

Тринити сдался. Он притянул ее к себе, и его губы коснулись ее волос. Он уловил слабый аромат душистого мыла.

Все его тело жаждало ее.

Виктория запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Затем, смущенная напряженностью чувств, увиденных в них, опустила веки. Тринити нагнул голову, и губы его коснулись ее левого века. Он ощутил, как затрепетала она от этого прикосновения... потом затихла.

– Вы хотите, чтобы я на некоторое время остался?

– Да, – с неловким смешком сказала она, – мне бы этого хотелось.

– Мне тоже, – промолвил Тринити.

Он был настолько заворожен близостью Виктории, ощущением ее тела в своих руках, что не услышал движения сзади, пока мощная рука не ухватила его мертвой хваткой за плечо.

Глава 6

Тринити круто обернулся к нападавшему и налетел на удар.

– Бак, прекрати! – вскричала Виктория. – Он просто помогает мне сесть на лошадь.

– Я видел, что он делает! – прорычал Бак, бросаясь на Тринити, прежде чем тот успел восстановить равновесие. Он нанес ему зверский удар в челюсть, а потом в живот, и Тринити со стоном свалился на землю. – Он тебя целовал.

– Нет, не целовал, – сказала Виктория, стараясь схватить Бака за руку и удержать его. Однако он резко отстранил ее, не особо церемонясь.

– Я не потерплю, чтобы какой-то мужчина лапал мою женщину, – твердил Бак. – Я сломаю ему шею.

Бак был тяжелее Тринити фунтов на пятьдесят и дюйма на три выше. Его бицепсы были толщиной с бедро Тринити, однако опыт Тринити, его умение драться и отличная физическая форма постепенно превратили избиение в соревнование равных.

Виктория не стала ждать, кто из мужчин утомится первым. В ту же минуту как они свалились на землю, она стащила с лошади землемерный треножник и отсоединила одну его ножку. Дождавшись удобного момента, она ударила ею Бака по голове.

Чувств он нелишился, но упал навзничь.

– Что ты хочешь сказать этим «твоя женщина»? – возмущенно воскликнула она, не обращая внимания на Тринити и как раз подъехавшего к ним дядю. – Как ты посмел заявить такое?! Ты никогда даже не заговаривал со мной о женитьбе.

– Я поговорил с твоим дядей, – пробормотал Бак, держась за голову.

– Я вам это говорил, – обратился к ней Тринити, осторожно ощупывая разбитое лицо. Когда он отнял руку пальцы его были в крови.

– Ты больше никогда ей ничего не скажешь, – угрожающе прорычал Бак, поднимаясь на ноги. – Я позабочусь о своей собственности.

– Я не твоя собственность, и не надо обо мне заботиться.

Но Бак был слишком разъярен, чтобы ее услышать. Едва поднявшись на ноги, он вновь бросился на Тринити.

– Перестань вести себя как дурак, – приказал Грант Дэвидж. – Ты ведь знаешь, что я не могу допустить, чтобы мой управляющий ввязывался в драку с работниками.

Бак попятился, но не спускал глаз с Тринити.

– Он фамильярничал с Викторией, – прохрипел он между судорожными вдохами. – Я видел, как он держался за нее обеими руками. Он почти что целовал ее.

– Он просто помогал мне сесть в седло, – повторила Виктория, угрожающе поднимая свое дубовое оружие.

– Тебе никогда раньше не требовалось для этого помощи, – пробурчал Бак.

– А ты никогда не предлагал, – тут же возразила Виктория и, круто обернувшись к дяде, добавила: – Ты сказал Баку, что я выйду за него?

– Виктория, милочка, ты же должна выйти за кого-то замуж. А никто не любит тебя сильнее Бака.

– Но я его не люблю.

– У тебя нет особого выбора, милочка. Ты застряла в этой долине, где вряд ли встретишь много других мужчин, – пожал плечами Грант.

– Ты хочешь сказать, что убийце надо быть благодарной, что ей предлагают хоть какого-то мужа.

– Я не хочу сказать ничего подобного. Но ты не найдешь мужа лучше Бака, он отличный скотовод... Я с удовольствием оставлю ранчо в его руках.

– Так пусть он на ранчо и женится, – возмутилась Виктория. – Но я не выйду за того, кого мне выбирают. Я уже один раз это сделала.

– Твой дядя вовсе не выбирал меня, – умоляющим тоном заговорил Бак, обращаясь к Виктории. О присутствии Тринити он словно позабыл. – Я влюбился в тебя сам по себе.

– Если ты так сильно меня любишь, то почему не доверяешь? Если ты полагаешь, что я позволю целовать себя мужчине, которого знаю меньше недели, ты меня не знаешь вообще.

С этими словами Виктория повернулась и направилась к своей лошади.

– Мне следовало бы убить тебя, – обернулся Бак к Тринити.

– И не пытайся. Второй раз ты меня не застигнешь врасплох.

– Бак, прекрати, – приказал Грант.

Не дожидаясь ни от кого помощи, Виктория взметнулась в седло и галопом поскакала на ранчо.

– Думаю, тебе лучше на некоторое время оставить ее в покое, – сказал Грант. – Кажется, мы повели себя в этом деле неправильно.

– Это все из-за него, – начал Бак, вновь наступая на Тринити.

Тринити подобрался, готовясь к нападению, но следующие слова Гранта остановили Бака.

– Он не виноват, – промолвил Грант. – Это твоя и моя вина. Мы так привыкли думать за Викторию, когда речь идет о ее безопасности, что стали делать это все время.

– Я хочу, чтобы ты отсюда убрался! – прорычал Бак, обращаясь к Тринити. – Я хочу, чтобы ты исчез отсюда до восхода!

– Не надо злиться на меня, если сам совершил ошибку, – ответил Тринити.

Бак вскочил в седло и поскакал за Викторией.

– Очень все неудачно сложилось, – вздохнул Грант. – Я не сознавал, что ревность Бака может зайти так далеко. Мне жаль терять тебя. Ты хороший парень, да и помощники нам сейчас нужны, но полагаю, тебе лучше уехать.

– Обо мне не тревожьтесь, – сказал Тринити. – Просто мне придется двинуться в путь раньше, чем я предполагал.

– Я принесу тебе твое жалованье в дом для работников. Думаю, что лучше тебе не появляться сегодня в доме.