Книга Три дня на расплату - Татьяна Исмайлова

Это было недолгое замужество. Перед самой защитой диплома Ольга забеременела. Она мчалась с этой вестью домой, не чуя под собой ног, — летела! Павла дома не оказалось. Нетерпение ее было столь велико, что она отправилась к свекру, в его редакционный кабинет — надо было только спуститься с девятого этажа на первый. Там ее восторженная новость наткнулась на холодные глаза детской писательницы и растерянность собственного мужа. Свекор, сославшись на дела, дипломатично скрылся за дверью кабинета.

— Ребенок? — изумилась Смоленская. — С ума сошла! Вам обоим надо делать карьеру, думать о будущем. Мы вот только что обсуждали, куда вас пристроить после защиты. Уже задействованы такие лица, такие связи! О каком ребенке может идти речь?

Павел не бросился вслед за ней, когда она, молча выслушав свекровь, вышла из кабинета. Он вернулся домой к вечеру, подсев к ней на диван и прижав к себе, проговорил: «Как ни крути, Оля, мама права. Мы с ней обсудили все варианты. Ты же мечтала работать в «Комсомолке», так вот этот вопрос, считай, уже решенный. Через два-три года ты сумеешь сделать имя в газете, потому что талантлива, потому что это у тебя получится обязательно. А с ребенком этот блестящий шанс будет упущен».

Уговорил. От первой своей беременности Ольга избавилась. Но прямо из больницы поехала не домой, а в высотку университета, к девчонкам в общежитие. На развод подала сама, из квартиры выписалась сразу же, а работать после защиты диплома уехала в родной город. Она не забыла слов старой санитарки: «Дура ты, девка. Не от ребенка надо было избавляться, а от мужа. Коли б любил по-настоящему, сюда б не послал».

Больше с тех пор Ольга ни разу не забеременела.

На Павла зла долго не держала. Боготворил он свою матушку, слушался во всем — и это его право. Да и поняла скоро, что вовсе не любовь их связывала, а дружба. Ее, к счастью, удалось сохранить.

Карьеру Павел сделал быстро. Поддержка отца значила много, она как бы подтолкнула его на старте. А дальше дистанцию преодолевал сам. Через десять лет Смоленского-младшего, талантливого журналиста, знала вся страна, а о том, что до перестройки был такой драматург Смоленский, помнили немногие.

Павел больше не женился, что дало Аристовой право при встречах в шутку напоминать о своей исключительной единственности в качестве жены. Пусть даже бывшей.

— Ты все сделала правильно, — сказал он, выслушав внимательно ее рассказ. — Даже не сомневайся, обязательно дадим информацию в ближайший номер. Как дела у меня? Лучше не бывает! Возможно, в конце недели, если не случатся изменения в высоких договоренностях, буду брать интервью у самого президента.

Смоленский спросил, где сейчас Анастасия с Еленой, какие у Ольги планы насчет их летнего отдыха, не в однокомнатной же квартире держать девчонок под замком!

— А что делать? — Голос Ольги зазвенел.

— Прямо завтра сажать их с Ниной Васильевной в поезд. Дом в Переделкине пустой, родители все лето проведут у своих американских друзей во Флориде. Я встречу. Если крепкий сибирский мужичок свободен, пусть сопровождает их, кабинет к его услугам.

Ольга засмеялась: она знала, что Павлу нравятся ее бывшие мужья, в том числе и третий, писатель Илья Коновалов. Правда, Смоленский был еще не в курсе, что и Илья с недавнего времени тоже заимел приставку «экс».

* * *

— Какой ужас, Санек! Пока тебя не было, я места не находила! Так страшно! Она хоть догадывается, почему ей угрожают? Это наверняка связано с убийством Шерсткова. Может, Ольге удалось что раскопать, что-то узнать?

Смеляков смахнул со стола крошки печенья, аккуратно вымыл большую кружку, из которой любил пить чай. Обсуждать с Ларисой события сегодняшнего вечера не хотелось, он устал и не был расположен к разговору. Но, зная жену, понимал, что парой фраз не отделаться.

— Да что она может раскопать? А если и так, вряд ли кому успела хвост прищемить. И потом, это не обязательно связано с убийством Андрея и Одинцовой. Поди знай, какое осиное гнездо она разворотила ненароком.

— Да уж осиное… Змеиное! Случись, не дай бог, со мной такое, да я просто умру от разрыва сердца.

Смеляков обнял жену. Да, не дай бог. Только представить, что в опасности могут оказаться их двухлетняя Иринка и грудничок Илья, жар ошпаривал грудь и сердце колотилось так, что перехватывалось дыхание.

— Ты бы меньше обо всем этом думала, — он поцеловал жену в макушку. — А то, гляди, молоко пропадет. Все у Ольги будет нормально.

Из комнаты донеслось характерное покряхтывание: Илюшка просыпался точно по часам, ровно в полночь у него последнее кормление. Лариса высвободилась из объятий мужа, показала на мокрое пятно на груди — побежало молочко, тоже торопится. Александр наклонился, звучно поцеловал потемневший кружок на халате — Илюшкой пахнет!

Не было ничего для Смелякова дороже детей. Вот о таком доме — с любящей женой и кучей малышей — он мечтал с самого детства. В семь лет, накануне долгожданного похода в первый класс, у Шурика Смелякова не стало матери, умерла Ксения Валентиновна от перитонита. Неделю мучили ее боли в боку, она думала, что это печень расшалилась, но оттягивала визит к врачу — очень хотелось увидеть, как сын пойдет в первый класс. Отвела нарядного Шурика за ручку, порадовалась, хоть и морщилась от нестерпимой боли, какой у нее сынишка самостоятельный, ничуть не растерялся в многоголосой толпе. А через три часа, когда первоклашек отпустили домой, Сашеньку встретила зареванная бабушка.

Маму спасти не удалось. Отца Александр не знал никогда. В семь лет оказался сиротой. А еще через год, когда не стало и бабушки, был определен в детский дом.

Ольга Аристова вернулась в родной город с престижным дипломом МГУ, когда Александр уже год отработал на местном телевидении. Ольга, с ее замечательной способностью завязывать знакомства, Смелякова очаровала сразу. С ней было интересно, легко и не хотелось расставаться. Смеляков знал, что Ольга недавно развелась. И очень хорошо понимал ее: нельзя, в этом он был убежден, не хотеть ребенка от любимого человека.

Александр мечтал, чтобы именно Ольга, и никто другой, родила ему кучу детей. Об этом он ей сказал сразу же после их первой близости. И настоял, чтобы они немедленно расписались. Ольга всем говорила на свадьбе, что согласилась выйти за Смелякова по одной только причине: он круглый сирота! И это счастье, что она приобрела мужа без такого весомого довеска, как свекровь.

Через полтора года, когда они узнали, что Ольга никогда не сможет родить ребенка, Смеляков не стал любить жену меньше. Но что-то надломилось в нем. Как раньше, он уже не спешил с работы домой, если образовывался нечаянный междусобойчик, охотно принимал участие в складчине, допоздна обсуждал с коллегами внутриредакционные проблемы, шутил, говорил комплименты местным теледивам. И не очень переживал, когда пару раз изменил жене с ее подругой Ларисой Мориной. Тогда по местному телеканалу прокрутили фильм «Мимино» и все как один взывали к Мориной с нарочитым грузинским акцентом: «Ха-ачу Ларысу Ивановну!» Он тоже, провожая ее домой, шутливо прорычал: «Ха-ачу!»