Книга Нежная и бесстрашная - Андреа Кейн

Ройс не мог скрыть облегчения, когда наконец-то настало время уезжать из поместья брата. Нельзя сказать, что ему так уж не понравилось встречать Рождество с Эдмундом и Джейн. Они были хорошими людьми — разве что чуточку скучноватыми — и изо всех сил старались, чтобы он чувствовал себя как дома. Кульминацией визита стало общение с племянниками: Томасом, Уильямом и малышом Кристофером. Томасу — наследнику отцовского титула — было пять лет, и ему гораздо больше нравилось лазать по деревьям, чем ощущать себя будущим графом Сирби. Четырехлетний Уильям обладал не меньшей энергией. Он обожал валяться в снегу и не раз вытаскивал Ройса во двор, чтобы устроить с ним настоящую снежную баталию. Кристофер, двухлетний малыш, ураганом носился из комнаты в комнату, сметая со столов на пол все, что попадалось на пути: вазы, хрусталь, фарфор. Часы, проведенные с племянниками, были для Ройса благодатной передышкой от двух занимавших его дел: первое касалось незаконнорожденной дочери виконта Райдера, которую требовалось найти, второе — леди Бреанны Колби. Райдер был стар и телом, и душой и страстно мечтал найти свою незаконнорожденную дочь, которую всю жизнь не признавал, а теперь понял, что она его единственная наследница. Всего месяц назад сын Райдера, Натаниэль, простудился и скоропостижно скончался, не успев ни жениться, ни завести детей, и у Райдера не осталось никого, кто бы мог унаследовать его состояние и титул. Сложность заключалась в том, что престарелый виконт не знал о своей незаконнорожденной дочери практически ничего. Лишь то, что она была результатом его бурной связи с очаровательной горничной, которая была уволена тотчас же, как только забеременела. Ребенок родился в одном из лондонских работных домов. Глиннис Мартин, вышеупомянутая горничная, после появления ребенка на свет послала ему письмо, в котором сообщила о рождении дочери, упомянув, что назвала ее Эммой, в честь своей бабушки. Райдер письме порвал, и отвечать на него не стал. В результате Ройсу даже не с чего было начать поиски. Он отправился прямиком в работный дом, где родилась Эмма, прекрасно осознавая всю тщетность своих усилий. Как он и ожидал, никаких зацепок он там не обнаружил. Работники дома были свидетелями появления на свет десятков таких же незаконнорожденных детей и не утруждали себя ведением каких бы то ни было записей. Правда, одна из тамошних старожилов вроде бы вспомнила молодую женщину, по описанию похожую на Глиннис Мартин. Если ей не изменяла память, та находилась у них примерно восемнадцать лет назад, уже будучи на последнем месяце беременности, и родила дочку. Затем она послала отцу ребенка письмо и стала ждать ответа, но так и не дождалась. Настроение ее с каждым днем все ухудшалось, и как-то вечером, спустя неделю, она забрала младенца и исчезла. Испарилась, словно ее и не было. Точно так же, как наемный убийца, угрожавший леди Бреанне. Это новое дело беспокоило Ройса еще больше, чем дело Райдера, и причина этого, без сомнения, крылась в том, что с Дейменом его связывала многолетняя дружба. Потому-то Ройс вдвойне считал себя обязанным отыскать наемного убийцу и защитить жену Деймена. Равно как и ее кузину. В общем, обе эти истории не давали Ройсу покоя. Мысленно он постоянно возвращался к ним. Правда, игры в снежки с тремя племянничками сотворили чудо, почти отогнав мысли о работе. Однако и это не помогло чувствовать себя в Сирби лучше. Впрочем, ничего удивительного: с этим домом у него были связаны самые неприятные воспоминания. И когда на следующий день после Рождества пришла пора попрощаться с Эдмундом и его семьей и уезжать, Ройс вздохнул с облегчением. Вечер и ночь вместе с сопровождающим его Хиббертом он провел в Лондоне. За это время он успел взять записи по делу Райдера и посетить несколько магазинов, торговавших, помимо всего прочего, куклами. Безрезультатно. На следующее утро путешественники выехали в Кент, заезжая по пути во все окрестные магазины, продающие игрушки. Последний отрезок пути прошел в молчании: Ройс размышлял. Пока что никаких успехов. А время уходит — званый вечер состоится уже завтра. Невольно он задался вопросом: как поживала во время его отсутствия леди Бреанна? Не пала ли она духом? Не предалась ли унынию? На прошлой неделе, утром, стоя рядом с Дейменом и Анастасией, она официально попросила его взяться за дело и найти наемного убийцу. Она подтвердила, что тем самым выражает свое согласие с выбранной им тактикой и будет неукоснительно следовать ей. Он дал себе слово во что бы то ни стало помочь ей. Однако пока усилия его практически не увенчались успехом. Перед визитом к брату Ройс не только посетил бесчисленное множество городских магазинов и порасспрашивал там о куклах, но и заглянул на Боу-стрит, чтобы поговорить с Марксом. Как Ройс и предполагал, Маркс с превеликим удовольствием вручил ему папку, содержавшую все материалы дела. Узнав, что леди Бреанна поручила Ройсу расследование, Маркс почувствовал одновременно и угрызения совести, и облегчение, и эти смешанные чувства явственно отразились на его лице. Чадуик его прекрасно понимал. У полицейского было достаточно проблем и без леди Бреанны: требовалось раскрыть убийства лондонских аристократов. Теперь он мог все свои силы отдать решению этой задачи. Как Ройс мог винить его за это? Пожалуй, у него самого было точно такое же выражение лица, когда он докладывал леди Бреанне, что пока ничего важного выяснить не удалось. Похоже, эта женщина у всех вызывала одинаковые чувства. И если Маркс не сумел ее защитить, то Ройс достигнет цели во что бы то ни стало. С этой мыслью он покинул Боу-стрит, вооруженный папкой, в которой никаких стоящих сведений не содержалось — так, самые обычные записи бесед с друзьями и коллегами Каннингса. Он самым внимательным образом прочитал все ее содержимое, пока гостил у брата. И теперь, посетив все лондонские магазины, торгующие куклами, и переговорив со всеми их владельцами, Ройс с Хиббертом продолжали заниматься этим в Кенте. Как он и предполагал, толку от этого не было никакого. Единственное, что стало ясно: наемный убийца приобрел этих кукол не в Лондоне и не в Кенте. Негодяй был слишком умен, чтобы совершить подобную оплошность.

— Через десять минут мы прибудем на место, — провозгласил Хибберт, искоса взглянув на хозяина. — Может быть, поделитесь со мной, отчего вы пребываете в таком мрачном настроении?

Поерзав на сиденье, Ройс наконец проговорил:

— Хочешь услышать правду? Я не представляю, как взгляну Деймену в глаза и признаюсь, что ничего не выяснил.

— А вы надеялись после нескольких дней расследования получить результаты?

— Не знаю, — хмуро бросил Ройс.

— А может быть, вы чувствуете себя виноватым не перед лордом Шелдрейком, а перед леди Бреанной? — вкрадчиво поинтересовался Хибберт.

Чадуик еще сильнее нахмурился:

— Хибберт, мне не нравится, когда кто-то читает мои мысли. Даже если этот человек — ты. Конечно, ты прав. Мне неприятно будет сообщить ей, что профессиональный убийца, умный, безжалостный и горящий желанием отомстить, подбирается к ней все ближе и ближе, а я не продвинулся ни на шаг. — И, задумчиво глядя на папку с документами, прибавил: — Что-то мне в последнее время не везет с девушками.

Хибберт фыркнул:

— Ну, что касается дочери Райдера, то это все равно что искать иголку в стоге сена. Мы не знаем, как она выглядит, нам просто не за что ухватиться. С тех пор как виконт девятнадцать лет назад сделал Глиннис Мартин ребенка и отказал ей от места, он не поддерживал с ней никаких отношений. Он даже уничтожил ее письмо. Скорее всего Эмма Мартин вообще не имеет понятия, кто ее отец. К тому же они с матерью могли и уехать из Англии.