Книга Контрудар - Петр Красильников

— Ты же помнишь, что после школы я поступил в училище, потом закончил, попал по распределению на Северный Кавказ. А потом, Сашка, как закрутилось, как началось. Где горячие точки, там и я, где запах пороха и крови, там мое место. Пока вот года три тому назад не осел в Москве, да и то, после ранения. Взял меня к себе мой бывший командир группы, вот и служу теперь верой и правдой отечеству нашему. А у тебя как, где твой компьютерный гений?

— Мой гений уже, наверное, пересек океан и гуляет где-то по улицам Нью-Йорка. Разошлись мы с ним.

— Вот это да, такая любовь, такие перспективы и вдруг банальный развод. Так ты теперь совершенно свободная женщина?

— Как видишь. А у тебя на личном фронте есть успехи?

— Моя семейная жизнь не сложилась. Да и какая баба будет жить с офицером, который по долгу службы пропадает на месяц, два, а то и больше. Веду холостяцкий образ жизни. Квартира в Москве у меня есть, с работы пока не гонят, а так все по-прежнему.

— К родителям заходил?

— Навестил стариков, а потом, думаю, пойду погуляю по родному городу, давно я здесь не был. Вот, прикинь, раньше на месте этого кафе была обыкновенная пивнушка, куда мы с ребятами частенько захаживали, а теперь отгрохали кафе, да еще какое. А ты про наших что-нибудь знаешь?

— Почти все разъехались. В городе никого не осталось.

Славка учился в школе на отлично. Но с дисциплиной у него были всегда проблемы. Надо же было добиться такого сочетания, что по всем предметам у него стояли пятерки, а вот по поведению сплошные неуды. Ему за это и медаль не дали. Рисковый был парень, и кличка у него была соответствующая — Каскадер.

— В командировку надолго? — поинтересовалась я.

— Как дело сделаю, так и уеду.

— Ну, о деле я тебя спрашивать не стану, поскольку догадываюсь, что оно проходит под грифом секретности.

— Совершенно правильно. А вот чем занимаешься ты, мне было бы узнать любопытно.

— Институт я бросила из-за Вадика, проучилась только два курса. Я должна была стать, по его мнению, образцовой домохозяйкой, а он кормильцем и поильцем. Правда, я потом доучилась на вечернем.

— А дети?

— Вадик не хотел, чтобы я родила ребенка здесь. У него, знаешь, была голубая мечта уехать на ПМЖ в Америку и уж там я должна была родить ему наследника. Но получилось так, что он меня предал, потом бросил, а затем сам укатил на берега Гудзона.

— И где ты сейчас? С твоей внешностью, наверное, секретарствуешь у какого-нибудь крупного босса?

— Нет, Славик, я не секретарствую. Я, если можно так сказать, занимаюсь частной адвокатской практикой.

— В каком смысле? Защищаешь маньяков и убийц?

— Ну этих защищать не приходилось, а вот оказывать услуги независимого расследователя, разумеется, в рамках закона об адвокатуре, приходилось. Ну это что-то напоминающее собой частную детективную деятельность.

— Господи, ты Боже мой! Да ты частный детектив? Нет, за это надо выпить, — Славка налил мне вина, а себе водки. — За неутомимых Пинкертонов, Холмсов, Мэгре и Эркюлей Пуаро.

Это была последняя доза спиртного, которая переполнила чашу терпения моего организма. Все, что было потом я слабо помню. Знаю, что мы со Славкой пытались танцевать, потом ходили по набережной, распевали песни нашей юности, несколько раз сталкивались с ментами, которых мой Каскадер очень быстро отшивал, наконец, я проснулась от жуткой головной боли в номере гостиницы.

Кто-то меня терпеливо раздел и уложил в постель. Моя одежда, сумочка лежали рядом на стуле. В однокомнатном номере гостиницы я была одна. Силясь вспомнить, как я сюда попала, я лишь вспомнила, как мы со Славкой поднимались в лифте, где меня, кажется, первый раз стошнило. Чей это был номер и на каких основаниях меня едва тепленькую в нем поселили, я не знала.

Я быстро схватила сумку, достала таблетку, и, дотянувшись рукой до кувшина с водой налила полный стакан стакан, проглотила таблетку, запив ее водой. После этого укрылась одеялом и постаралась уснуть хоть на несколько минут, по опыту зная, что это помогало мне при головной боли.

Но едва только волны божественного Эфира стали окутывать меня, как в дверь постучали. Не поднимаясь с постели, я жалобным голосом спросила:

— Кто там?

— Это я, Александра, Вячеслав.

— Входи, я, кажется, дверь не закрывала.

В номер ввалился Славка, неся с собой коробку конфет, цветы и бутылку шампанского. Он был как огурчик, словно вчера мы и не пили, а по сравнению со мной, он вообще к спиртному не прикасался.

— Ты живая? — скаля свои белые зубы, спросил он.

— Лучше бы я умерла вчера.

— Ничего-ничего, сейчас поправим твое пошатнувшееся здоровье.

— Послушай, Славик, а в ФСБ все так пьют или один ты?

— Ерничаешь? Да разве ж я пью, это так, пригубил немного и все.

— Понимаю, понимаю: чекистов водка не берет, они закаленные, а то вдруг придется пить на спор с резидентом иностранной разведки, что если он тебя перепьет?

— Тогда я застрелюсь.

— Слушай, старик, а как я сюда попала, и что ты со мной делал, пока я находилась по ту сторону добра и зла?

— Ты на что намекаешь? — глаза Славки притворно нахмурились. — Ты на что намекаешь, я у тебя спрашиваю?

— Я временно потеряла память, могу я уточнить, что было со мной?

— С тобой было все в порядке. Это мой номер гостиницы, в который я тебя и доставил, поскольку не мог добиться от тебя адреса твоей квартиры, а сам поехал спать к родителям. Вот и весь секрет. А что касается твоих намеков, то прошу и впредь даже и не подозревать меня в чем-либо подобном.

— А жаль…

— Что жаль? Ах, Сашка, ну ты, блин, даешь! — вместе мы еще долго смеялись, пока Славка не разлил шампанское, пообещав немедленно привести меня в чувство.

Головная боль медленно отступала, а уже через несколько минут я чувствовала себя великолепно.

— Что собираешься делать сегодня вечером, дорогая? — задал вопрос Славка, поедая меня своими черными как уголь глазами.

— Работать, дорогой, работать. Это у тебя, как я посмотрю, не командировка, а отпуск с обильным питием горячительных напитков.

— А может быть питие вин, водок, шампанских и прочего как раз и входит в задачу моей командировки, — улыбнулся Славка.

— Я тоже хочу в такую командировку.

— Подрастешь, поедешь. Слушай, а где ты все-таки живешь?

— Зачем тебе?

— Ну, в гости, может быть, приду.

— Ко мне нельзя, у меня квартира девственно чистая. Мой муженек, перед отъездом за океан, очистил ее напрочь.