Книга На край света - Уильям Голдинг

Чарльз осторожно уселся на неубранной постели.

— У меня к вам предложение. Не желаете ли стать гардемарином?

— Вы серьезно?

— Скажем так, наполовину. Сейчас объясню. У нас осталось только два лейтенанта, Камбершам и Бене, и всего один мичман, способный выполнять их обязанности — я имею в виду мистера Смайлса, штурмана…

— Я никак не могу понять, что это за звание такое…

— Да, странное — он один из последних его представителей, звание присвоено ему адмиралтейством в то время, когда навигация уже переходила в руки офицеров Его Величества. Итак, он — третий помощник. Время от времени обязанности вахтенного начальника будет нести мистер Аскью. Если же и я возьму на себя несколько дежурств, мы сможем разделить их на пятерых, что устроит всех…

— Всех, кроме вас! Боже, Чарльз, да вы день и ночь на ногах! Когда вы спите? По-моему, совсем ни к чему так усердствовать.

— Нет, вы неправы. Вспомните сельских жителей и их поговорку про раннюю пташку. Итак, скажем, я отстою ночную вахту, что означает, как вы уже знаете, время между…

— …полуночью и четырьмя часами утра.

— Именно. Вахтенному начальнику положено иметь при себе рассыльного. В общем, не согласитесь ли вы отстоять со мной вахту гардемарином?

— Вы настолько мне доверяете?

— Во всяком случае, больше, чем юному Виллису. Итак — согласны?

— Разумеется! Но вы — вы прибавляете себе четыре часа работы! Это уже слишком. Впрочем, ваше предложение порядком меня приободрило.

— А вы нуждались в ободрении? Все из-за тех же опасностей?

— Опасностей? О нет! Просто мне тут… кое-что рассказали. Некая молодая особа, которая мне очень… Похоже, ей известно больше, чем следует, об одной порочной связи и… Сегодня мне поведали кое-что, натолкнувшее на разные мысли… В общем, когда приступать?

— Я распоряжусь, чтобы вас подняли без четверти двенадцать.

— Подумать только — стоять на вахте! А какие у меня будут обязанности?

— Поставлю вас курс отмечать на вахтенной доске.

— Честное слово, так я не волновался со времени нашего отплытия! «Мистер спикер, те из нас, кто нес ночную вахту на кораблях Его Величества…»

— А что, если вы проштрафитесь во время службы? Как Томми Тейлор? «Мистер спикер, те из нас, кого отправляли на топ на кораблях Его Величества…»

— Да вы, похоже, тиран!

— А как же!

— Кстати, как там Кумбс с углем?

— Угля достаточно. Капитан Андерсон ждет только, чтобы море чуть успокоилось, и тотчас отдаст приказ начать починку.

— Мне не терпится поглядеть на этот пресловутый степс.

— И зря, вам там совсем не место. Ну, готовы выслушать мои распоряжения?

— Не могу дождаться. Скажите только: вы сами верите, что погода изменится?

— Да. Скоро. Итак, днем постарайтесь отдохнуть по меньшей мере четыре часа, чтобы восполнить тот сон, что потеряете ночью. Учтите — это приказ.

— Есть, сэр!

Чарльз кивнул и вышел из каюты. Я ужасно разволновался. В его предложении было и что-то детское, когда возможность не спать всю ночь обладает невероятной притягательностью — увидеть, как один день сменяется другим, и что-то очень взрослое — приглашение в мир настоящих мужчин, которые занимаются загадочными морскими делами не потому, что им интересно, а потому что такова их работа. Повелители ночных часов. Напоминает какое-то тайное общество! Главная проблема — чем занять себя до полуночи? Я поел и покорно выслушал Бейтса, который долго рассказывал о том, что скоро всем придется сидеть на голодном пайке. В коридоре мне встретилась мисс Грэнхем, и я холодно улыбнулся ей, чего она, по-моему, не заметила. Я прилег, как говорят матросы, «придавить подушку», и проспал два часа из веленых Чарльзом четырех. Составил несколько писем. Попытался сочинить послание к мисс Чамли, один взгляд которой перевернул и мой мир, и все мое будущее, но не смог подобрать слов. Не спросишь ведь напрямую: «Неужели вы настолько испорчены?» Каждый раз, когда мне являлся ее милый, невинный образ, душа отказывалась верить в отвратительную картину, которую я себе рисовал. Да и что толку? Письмо вряд ли когда-нибудь попадет к адресату. Я попробовал написать стихи вместо письма, вспомнил о стихах мистера Бене, потом о Главке и Диомеде, просмотрел книги, заметил, что корешок «Кладбищенских размышлений»[8]треснул, и задумался, отчего это произошло. Читал «Илиаду», пока глаза не заболели. Наконец я вытянулся на койке и заснул, да так, что старшине, присланному Чарльзом, пришлось меня не только окликать, но и трясти. Фонарь едва горел. Перед тем как выйти на палубу, я прикрутил его почти до конца.

Корабль казался призраком из серебра и слоновой кости. Шкафут превратился в бассейн лунного света, и я перешел его вброд. Луна светила в лицо. Паруса не шевелились, их белизна поражала, казалось, в самый зрачок. Наверху было полно людей — кто-то бежал к штурвалу, кто-то передавал донесения офицерам. Чарльз принял вахту у мистера Камбершама. Судовой колокол пробил восемь раз.

— Гардемарин Тальбот явился для несения службы, сэр!

— Хорошо, что вы здесь, Эдмунд. При лунном свете читать можно!

— Конечно. Огни потушены.

— Не все, только центральные. Кормовые огни всего лишь пригасили. Надо беречь масло.

Будучи не совсем законным владельцем фонаря, что горел у меня в каюте, я несколько стушевался и спросил:

— Где мы?

— Вы имеете в виду наше местонахождение? Хотел бы я вам ответить! Нет, широту мы знаем, если это вас утешит. Между прочим, Колумбу была известна только она.

— Только широта?

— Беда в том, что на хронометры — я надеюсь, вы никому не проговоритесь — полагаться больше нельзя. Во-первых, мы слишком долго в море, и они, разумеется, расстроились, а во-вторых, их недавно залило водой.

— Разве вы не перенесли их палубой выше?

Мне показалось, что Чарльз смутился.

— Я… Мы… Видимо, так и надо было сделать. Но, с другой стороны, от этого могло стать хуже. Так что придется иметь дело с приблизительно счислимой долготой.

— Счислимой приблизительно к смерти?

Чарльз коснулся деревянного поручня и тут же отдернул руку, словно обжегшись.

— Что я делаю! Взрослый человек — и такие глупые суеверия!

— Не будьте к себе столь строги, дорогой друг! Хочется постучать по дереву — стучите на здоровье!

— И то верно. Навигация — дело на редкость непредсказуемое, хотя, разумеется, и ее можно усовершенствовать. Только вот не знаю как.