Книга Мученик - Рори Клементс

— Это предзнаменование, — произнес кто-то. — Знак дурных известий.

— Думаю, это испанец, — сказал подмастерье столяра.

— Да это же Фил[23]собственной персоной, — сказал стоявший с ним рядом. — Большая туша, да?

Шекспир обернулся к Болтфуту Куперу.

— Избавь эту рыбу от страданий.

Кинжал Болтфута все еще был у него в руках. Он подошел ближе и опустился перед искалеченным животным на колени, гладя его по огромному лбу. Он что-то прошептал ему, а потом ударил кинжалом в брюхо. Когда Болтфут вытащил длинное лезвие, из раны хлынул поток крови. С минуту животное, голову которого продолжал держать Болтфут, билось в агонии, а затем испустило дух.

— Ого, он убил короля Испании!

— Туда ему и дорога, римский ублюдок. А теперь отрубим голову шотландской шлюхе.

— Это левиафан, — тихо сказал Болтфут Шекспиру, когда поднялся с колен, вытирая лезвие о платок. — Я часто видел их в южных морях. Иногда они следовали за нами в кильватере. Некоторые из них в два раза превосходили этого по размеру. Футов пятьдесят или больше.

Шекспир почувствовал, как кто-то положил ему руку на плечо, и резко обернулся.

— Привет, Джон. Так и знал, что это ты.

Обернувшись, Шекспир увидел хорошо знакомое ему лицо.

— Харпер!

— К твоим услугам. Мне сказали, что ты здесь объявишься.

Капитан Харпер Стенли, обладатель горделивого облика и высокого гофрированного воротника, который, по мнению Шекспира, был жутко неудобным. У Стенли были широкие темно-рыжие усы, кончики которых торчали в стороны и такая же заостренная бородка. Он был несколько высоковат для морской службы; под палубой ему приходилось наклоняться, поскольку там даже карлику не удавалось выпрямиться во весь рост.

Шекспир тепло улыбнулся ему, когда они пожимали друг другу руки. Ему всегда нравился Стенли.

— Мы ищем вице-адмирала.

— Он в Гринвиче. Позвольте мне отвезти вас к нему. — Стенли обернулся к двум сопровождавшим его матросам и скомандовал: — Конфисковать этого кита. Пусть из него вытопят жир для масляных фонарей, да приберегите кости черепа для резчиков.

Они двинулись за капитаном. Когда их компания шла мимо потрепанного остова «Золотой Лани», корабля, совершившего кругосветное плавание, а теперь лежавшего в забвении за королевским доком на радость зевакам и любителям сувениров, которые шастали по кораблю, отщепляя кусочки дерева на память, Шекспир бросил взгляд на Болтфута. Болтфут смотрел строго вперед, словно он не мог вынести вида брошенного судна. Стенли тоже заметил нежелание Болтфута обратить взгляд в сторону корабля.

— Что, господин Купер, увидели призрака? — слегка посмеиваясь, поинтересовался капитан Стенли. — Быть может, на носовом кубрике? Держу пари, при виде этого судна вас посетили невеселые воспоминания.

Болтфут пробормотал что-то в знак несогласия и поспешно, как только мог, пошел дальше, приволакивая ногу на деревяшке.

Стенли посадил их в корабельную шлюпку и приказал рулевому доставить их во дворец. Когда они разместились на скамьях, он наконец произнес:

— Джон, какие у тебя дела здесь? Сэр Френсис получил твое послание вчера днем, в нем говорилось, что ты просишь о встрече.

Шекспир попытался сравнить этого уверенного в себе господина с тем неопытным молодым морским офицером, с которым он познакомился пять лет тому назад, когда расследовал заговор Зубиаура, Мейсона и Джона Даути, покушавшихся на жизнь Дрейка. Харпер Стенли не был на «Золотой Лани», он поступил на службу к Дрейку в 1581 году, год спустя после возвращения корабля. Он прибыл с северо-востока Англии с рекомендательными письмами, которые Дрейк изучил с большим подозрением. Он не слишком жаловал джентльменов среди своих моряков, но ему понравилась настойчивость Харпера Стенли, и Дрейк взял его. И ни разу об этом не пожалел. Стенли проявил себя искусным моряком и заслуженно быстро продвинулся по службе.

Когда был раскрыт заговор Джона Даути, Дрейк, как и всегда, отнесся ко всему безучастно. К королю Испании он испытывал лишь презрение, как и к любой попытке покуситься на его жизнь. С неохотой он поручил Стенли помогать Уолсингему и Шекспиру в расследовании заговора, но на большее от него рассчитывать не приходилось.

Шекспир хотел в подробностях знать о событиях, которые стояли за этим заговором. Почему Джон Даути так желал отомстить за своего брата? Тогда Харпер Стенли и вызвал Болтфута Купера, чтобы тот рассказал Шекспиру о том, как судили и казнили брата Джона Даути, Томаса.

Болтфут к тому времени уже оставил морскую службу, и к тому же у него была причина не любить Дрейка, но он был честным свидетелем. Хотя Болтфут и в лучшие времена не отличался красноречием, он так подробно рассказал о тех печальных событиях июля 1578 года в бухте Святого Юлиана, словно хотел облегчить душу.

В те времена у Шекспира еще не было собственного дома и приемной, и он беседовал с Болтфутом Купером в прихожей дома Уолсингема на Ситинг-лейн. Болтфуту, решившему подыскать работу на суше среди многочисленных лондонских бондарей, было неуютно в комнате с высокими потолками и огромными окнами со свинцовыми рамами. Сначала он говорил тихо, объясняя, как он попал на службу к Дрейку.

— Меня подбил Джон Хокинс, когда я был подмастерьем у бондаря, кажется, мне тогда было лет двенадцать-тринадцать. Это было незаконно, потому что меня уже наняли. Меня направили на «Джудит» под командованием капитана Дрейка, и я провел с ним целых тринадцать лет.

— Ваше главное занятие было бондарное ремесло, вы делали бочки?

— Да, но он часто отправлял меня помогать плотникам, чинить мачты и днище корабля. А когда начинался бой, я дрался вместе с остальными. Знаю, он любил меня и доверял мне. Наверно, он был мне вроде отца. Он всегда был честным человеком… в то время.

— Господин Купер, последний раз вы отправились с сэром Френсисом — или генерал-капитаном Дрейком в те времена — в опасное плавание к Магелланову проливу, а затем к Тихому океану?

— Да, сэр.

— Значит, вы знали Томаса Даути и его брата Джона?

— Да, сэр. Что до меня, то мне не нравился этот Томас Даути. Он считал себя ровней генерал-капитану, хотя таковым не являлся ни в коей мере. Он и другие джентльмены на борту «Пеликана» были обычными бездельниками. Они не питали никакого уважения к нам, матросам, да и мы к ним тоже.

— А Даути?

— Томас Даути и его брат Джон были хуже остальных. Строили из себя командиров, забирали себе нашу добычу, а потом пытались подкупить нас, чтобы мы предали генерал-капитана. Эти братья Даути словно осы в гнезде, все время о чем-то шептались. Перед тем как корабль вошел в реку Плейт,[24]я отказался выполнять приказ Томаса Даути и не полез на мачту, чтобы следить за берегом. Он не имел права отдавать подобные приказы, когда и хозяин корабля и генерал-капитан находятся на борту. Капитан Дрейк никогда бы не отдал мне такой приказ, потому что знал о моей ноге и о том, как трудно мне будет лезть на мачту. Но Томас и Джон были настоящими свиньями. Они знали, что я не могу лазить по такелажу, но, когда я отказался подчиниться приказу Томаса Даути, Джон Даути взял кусок каната и принялся хлестать меня по голове, сэр.