Книга Вендари. Книга третья - Виталий Вавикин

Теперь Эрбэнус не сомневался в ошибках Первенца. Ведь именно Эмилиан помог Мэтоксу пленить Гэврила, от которого сейчас Ясмин – дочь Эндрю Мэтокса и Клео Вудворт – вынашивала ребенка, способного изменить равновесие сил в мире. Так что ошибаются все. Вопрос лишь в том, какова цена за эти ошибки, и будет ли время, чтобы исправить последствия. В прошлую ночь Эрбэнус тоже допустил ошибку. Не фатальную ошибку. Теперь он примет во внимание непокорность вендари. Древние не ведают страха. Так что договориться или запугать их не удастся. Пленение возможно лишь грубой силой. И если в открытой схватке дети Наследия не могут победить, сломить вендари, значит, нужен обходной путь, как это сделал Первенец, использовав зараженную вирусом кровь Клео Вудворт, которая ослабила Гэврила, после чего пленить его уже не составляло труда. Эрбэнус планировал поступить так же – отправиться в резервацию, найти зараженного человека и использовать его кровь при следующей схватке с вендари. Пока это был лишь каркас плана, но деталям надлежало прийти в процессе.

Он покинул Чикаго, как только зашло солнце. Дорога до резервации обещала занять чуть больше пары часов. Эрбэнус надеялся, что на входе у него не возникнет проблем с охраной. Можно было, конечно, связаться с искателями и узнать, нет ли в резервации своих людей, но Эрбэнус не хотел лишний раз беспокоить их, тем более что как только он найдет зараженного вирусом человека, ему снова потребуется помощь искателей, чтобы найти нового вендари. Значит, придется дождаться, когда охранник резервации выйдет проверить, кто приехал ночью, заглянуть в его мысли, изучить имевшиеся там образы и подменить восприятие. Это будет проще, чем ломать сознание. Эрбэнус планировал просто обмануть глаза охранника, внушить ему, что в машине находится не чужак, а один из докторов. Главное, чтобы охранник был один – подчинять сознание сразу нескольких людей Эрбэнус так и не научился. Но в эту ночь ему везло.

Охранник был старым и усталым. Он открыл ворота и грубо направил луч фонаря Эрбэнусу в лицо. Мысли у него были простыми и такими же потертыми, как и внешность, а в воспоминаниях сквозил трепет перед начальством. Эрбэнус протянул ему визитку, внушив, что это пропуск ведущего врача резервации. Охранник вздрогнул, спешно убрал фонарь, извинился, что не узнал. Эрбэнус молчал. Охранник извинился еще несколько раз, назвав себя старым дураком, и пошел открывать ворота. Враждебная территория разверзлась перед Эрбэнусом. Совершал ли кто-нибудь из Наследия нечто подобное? Эрбэнус чувствовал, что заходит в своем отступничестве все дальше и дальше. Можно было, конечно, попробовать достать кровь Клео Вудворт, но подобное могло раскрыть его карты прежде, чем он пленит вендари, а если так, то Габриэла никогда не одобрит его план. Нет. С ней нужно договариваться только когда на руках будет плененный вендари.

Охранник на воротах сообщил о ночном визите другим охранникам. Эрбэнус неспешно ехал по улицам, вдоль которых выстроились одноэтажные дома зараженных. Яркие фонари освещали дорогу, лишь изредка позволяя ночи отвоевать часть пространства. Эрбэнус решил, что выберет самое темное место. Неважно, кто живет в доме, главное не ребенок, потому что этого Габриэла точно не сможет понять. Зрелый мужчина или женщина будут приемлемы. Эрбэнус свернул к обочине, остановился под старым дубом. Свет в доме не горел. Не горел и фонарь. Темнота сама указала Эрбэнусу цель. Он изучил мысли спящих людей. Сны мутантов. Это была семья из трех человек: отец, мать и дочь семи лет. Их уродство вызвало отвращение, соизмеримое с нежеланием разлучать семью. Эрбэнус не стал заходить в этот дом. Резервация большая. Он сможет подыскать что-то подходящее. Желательно одиночку…

Он ехал по пустынной улице, изучая сны местных жителей. Вирус превратил их в монстров и сделал непригодными для пищи – Эрбэнус не хотел думать об этом, но понимание невозможности утолить в резервации голод вызывало гнев. Где-то подсознательно он хотел уничтожить это место – этого требовала его природа, кровь вендари, давшая Наследию жизнь. Потому что пища в жизни – это главное, ради чего стоит бороться, ради чего можно умереть или убить. Пища, а не правила, согласно которым он забрал жизнь оступившегося Илира. Все это кипело и бурлило в Эрбэнусе на уровне чувств и инстинктов, хотя сознание оставалось ясным, блокируя первозданный хаос.

Когда Эрбэнус заглянул в мысли Ланы Зутерман, то вначале решил, что ошибся – увиденные им сны не принадлежали обезображенному вирусом мутанту. Но девушка определенно была заражена. И девушка жила одна. Даже во снах и мыслях ее не было места кому-то близкому. Последнее особенно нравилось Эрбэнусу. Одиночка. Для предстоящего лучшего было и не придумать. К тому же девушка не была уродцем, а значит, не станет привлекать внимание. Эрбэнус остановился, вышел из машины, поднялся на порог и постучал в дверь. Сон у Ланы Зутерман был чуткий. Она проснулась, казалось, раньше, чем услышала стук в дверь, почувствовав инородные мысли, вторгавшиеся в ее голову.

– Кто ты? – спросила она Эрбэнуса, хоть он и пытался проделать с ней тот же трюк, что с охранником. – Ты не доктор, – качнула головой Лана. – Ты… – ответ казался таким очевидным, что девушка усомнилась в его реальности. Нет. Что-то здесь было не так. – Я вызову охрану, – сказала она, отступая в дом и понимая, что не успеет исполнить угрозу, буквально чувствуя кожей опасность, исходящую от незнакомца.

– Ты не должна меня бояться, – сказал Эрбэнус, прикрывая за собой дверь.

– Зачем же тогда ты пришел ко мне ночью?

– Мне нужна твоя помощь.

– Помощь? – Лана поморщилась, сжала руками свою голову. – Что происходит? У меня такое ощущение, что кто-то забрался мне в голову и копается там, изучает, словно хирург во время операции.

– Я не хирург, – сказал Эрбэнус.

Он изучал воспоминания девушки, и ему нравилось то, что он там видел. Нравилось в общих чертах, потому что какая-то часть Ланы была таким же отступником, в которого он превращался сам после того, как черви сомнений Илира поселились в его голове. Эти черви изменили его восприятие наподобие тому, как вирус изменил Лану. Не физически, нет. Вирус изменил ее внутренний мир, ее отношение к людям. Особенно к мужчинам, один из которых заразил ее, вычеркнул из летописи современного общества.

Он был молод и красив – почти греческий бог с черными вьющимися волосами до плеч. Лана растаяла в тот самый момент, как только встретилась с ним взглядом. Он широко улыбнулся, показав крупные белые зубы, подошел, рассекая толпу душного бара подобно волнорезу, вспарывавшему океан. Лана обмерла. Мужчина представился и предложил купить ей выпить. Разве могла она отказать? Спустя четверть часа они покинули бар и занялись любовью в его машине. А не успело все закончиться, не успела Лана отдышаться, как красавец, широко улыбаясь, сказал, что он заражен вирусом двадцать четвертой хромосомы.

– Поздравляю, теперь заражена и ты, – похлопал он Лану по плечу, натянул штаны и велел ей проваливать из его машины.

Она была в шоке. Стояла с задранной к поясу юбкой в центре автостоянки и смотрела, как уезжает греческий бог, который вдруг превратился в коварного дьявола. Растерянность была такой сильной, что Лана не могла как следует испугаться.